Вот так скромница! – подумал он в легкой панике. Уж не привиделось ли мне то божественное оконце?
– Прелесть моя, как же вас зовут? – шепнул Эрик незнакомке.– И почему я не видел вас прежде?
– Я – Бэла из рода Мант,– прошептала она в ответ и чуть заметно кивнула на танцорку.– А хороша, верно? Ты хотел бы ее?
Вот так скромница! – снова подумал Эрик и с облегчением рассмеялся.
Дождавшись высочайшего позволения, гости дружно атаковали завалы съестной экзотики, изредка поглядывая вниз, где нагие охотники все‑таки забили зверя, хотя это стоило им многих увечий, и теперь тоже пировали, вгрызаясь в тушу с разных сторон. От них не отставали подоспевшие подружки, причем расплачиваться за угощение им приходилось прямо здесь же, среди объедков. Впрочем, скоро поднялся ветер, засыпая снегом камни, и голышам пришлось срочно расползаться по щелям, волоча за собой остатки туши.
Случайно Эрик взглянул вверх и застыл с куском во рту, впервые увидев четвертое кресло занятым. За фигурным столиком императора укромно расположился Верховный Хранитель Ат – небольшой изящный человек неопределенного возраста и пола. Показывал он себя публике не часто, а его появление на императорской вечеринке было вообще из ряда вон. Не многовато ли сюрпризов для одного дня?
Чуть погодя в зале потухли светильники, зато над головами заоблачной четверки вспыхнули прожектора и поползли лучами по гостевому столу, вынуждая придворных поочередно застывать, чтобы с вершины их можно было разглядеть. И тут Эрику пришлось удивиться еще раз, потому что Бэла немедленно и без церемоний перебралась к нему на колени. Сама по себе эта вольность была здесь делом обычным, однако по пути девушка, будто невзначай, раздвинула створки его паховой амбразуры и накрыла ее – уже нагим задом. Высвободившийся ствол сразу угодил в цель, тоже вполне готовую к встрече, и Эрик затрепетал, ощутив их первое слияние. Застенчиво смеясь, Бэла ерзала по его коленям, с каждым движением нанизываясь на чужую плоть все основательней и не забывая при этом подкармливать себя и Эрика. Иногда сквозь ее смех прорывались сдавленные рыдания, но слышал их, наверное, один Эрик – со стороны их возня выглядела совершенно невинно. А когда истощилось терпение, Эрик тоже постарался скрыть содрогания и стоны за негромким смехом.
– Милый мой! – чуть слышно шептала Бэла, впуская его в себя до упора.– Тебе хорошо, правда? Только тише, пожалуйста, тише…
Их снова накрыло лучом, и запрокинув голову, Эрик разглядел на фоне сияющего круга неподвижный узкий силуэт. Сквозь навернувшиеся слезы ему показалось, будто Верховный Хранитель внезапно надвинулся на него и заглянул пылающим взором в самые глаза. И что он там увидел, интересно? Несчастный скопец, где уж ему понять!..
Силуэт заслонила обнаженная фигура танцорки, распахнутая, как перед любовником, и словно раскаленная прожекторным светом,– и Эрику вновь почудился сторонний взгляд, только горящий уже совсем иным огнем. Выходит, все их хитрости не обманули профессионалку, и малышка не прочь приобщиться? А почем нет, разве Бэла станет жадничать? А Хранители – пусть их!..
3
Развалившись в кресле, Горн с размеренностью автомата, один за другим, бросал в рот крупные твердые орехи, а из‑под приспущенных век лениво наблюдал за происходящим в охранной комнате. Дежурство близилось к завершению, спустя примерно час их должны были сменить, и пока этот день не отличался от многих других.
Старший Страж Крауг по своему обыкновению курсировал вперед‑назад вблизи входной двери, скрестив руки на груди и не выпуская из ладоней рукояти коротких мечей, острия которых торчали над его плечами, будто сложенные крылья. Постоянная настороженность помогла ему пережить десятка полтора покушений и почти втрое превысить средний срок службы Стражей. В остальном же Крауг ничего примечательного из себя не представлял – усердный служака и религиозный фанатик, не задающий лишних вопросов ни себе, ни другим.
В остальном же Крауг ничего примечательного из себя не представлял – усердный служака и религиозный фанатик, не задающий лишних вопросов ни себе, ни другим.
Третий постовой, Эрик, изящно восседал за пультом, перед просторным экраном, и развлекал себя незримым путешествием по укромным уголкам Храма, почему‑то особенно часто попадая в покои Жриц, где с веселым любопытством созерцал сцены, для постороннего глаза не предназначенные. Эрик был совсем молод и хорош собой необыкновенно – эдакий ходячий идеал имперской аристократии: смуглый до черноты, стройный и плечистый, великолепно сложенный, с тонкими, но безусловно мужественными чертами треугольного лица. Вдобавок он виртуозно фехтовал и стрелял, но при этом выделялся изысканностью манер и одежды – когда хотел. Происходил юноша из древнего и знатного рода Тигров, увы, впавшего в немилость и утратившего влияние еще при прежнем императоре.
На экране щебечущая стайка Жриц впорхнула в душевую, и Эрик с энтузиазмом последовал за ними, переключившись на соседний “глазок”. Укоризненно поцокав языком, Горн проворчал:
– И что за радость глазеть, когда нельзя пощупать?
– Ты всегда был грубым прагматиком, дружище Горн,– весело откликнулся Эрик.– Ну взгляни: разве не приятно ими просто любоваться?
– Этими худышками? – Горн с пренебрежением фыркнул.– Не мой товар. Я привык к здоровой и обильной пище, чтоб было за что…
– Господа, не отвлекайтесь,– нехотя вмешался Крауг.– В Храме полно мест и помимо спален жриц.
Как по команде, Горн с Эриком повернули головы и с оскорбительным вниманием уставились на Старшего Стража. По чьему‑то недосмотру или умыслу Крауг был поставлен в странное положение: приказывать четырехбуквенным он, в общем‑то, имел право, но вот выговаривать им…
– Конечно, я нисколько не сомневаюсь в вашей компетентности, уважаемый Крауг,– с безукоризненной и ледяной вежливостью заговорил Эрик,– однако позвольте напомнить, что в обязанности Стража входит и наблюдение за персоналом Храма.
– Я только просил не увлекаться,– примирительно сказал Крауг.– Низкие тоже хотят жить.
Имелось в виду, что преждевременная кончина Божественной мгновенно и неотвратимо остановит сердца Жриц.
– Фанатики везде есть,– чуть мягче возразил Эрик.– Не беспокойтесь, господин Старший Страж, я службу знаю… Кстати,– обратился он к напарнику,– тебе не кажется, что охрана Божественной поставлена из рук вон?
– Ну почему,– усмехаясь, откликнулся Горн,– мы очень стараемся.
– Начать с того, что полусотни Стражей явно недостаточно для такого громадного здания.
– А где взять больше? – спросил Крауг.– Нас и так едва набирается на три смены.
– Перевелись дурни,– хмыкнул Горн.– Где былой пыл?
– Страж Горн, я бы попросил!..– снова не выдержал Старший.
– А что, неправда? Кто теперь готов жертвовать карьерой и рисковать шкурой ради Божественной?.. Только ленивцы вроде меня да такие чудаки, как вы с Эриком,– из вымирающей породы шибко идейных.
– Ну хорошо, пусть нас мало,– согласился Эрик.– А впускать в Храм наемников – только предателей плодить. Но почему мы еще и сами осложняем себе жизнь?
– Например?
– А разве не безопасней для Ю было бы не нисходить самой к Избранным, а призывать их к себе, как это положено госпоже? Ведь большинство покушений – да почти все – случались именно в Храмовом лабиринте, на пути Божественной в молельню или обратно.
– Впускать нечистых в чертоги? – Горн покачал головой.– Ну, малыш!.. Кто же на это пойдет?
– Так они будут проникать сюда сами! – сердито парировал юноша.– Вот Крауг знает,– кивнул он на Старшего.