) И, раз уж ваша карточка размагничена, потрудитесь написать расписку.
Роберт встал, зевая, застегнул комбинезон и вышел в коридор. Там он облачился в скафандр; по его совету, то же сделала Эмили. Уайт включил фонарик на шлеме, и вдвоем они вышли из корабля.
Подойдя к коррингартскому звездолету, Роберт чертыхнулся по поводу отсутствия бластера (который забрали военные, побывавшие на «Крейсере» перед атакой на базу), уперся руками в нижний край люка, находившийся в метре от земли, и полез внутрь. Некоторое время в темном чреве корабля мелькал свет его фонарика, затем внутри вспыхнул общий свет. Это было неожиданно, и Эмили подалась назад. В тот же момент в освещенном проеме появился темный силуэт Роберта, протянувшего ей руку. Эмили забралась в люк... и не смогла сдержать крика ужаса.
В отсеке было не менее тридцати коррингартцев. Их безобразные скрюченные тела, застывшие в неестественных позах, устилали весь пол и висели вдоль стен на ременных поручнях. Черные бугристые пальцы впивались в форменную одежду на груди, сжимали короткоствольное оружие.
– Это не грузовоз, – сказал Роберт. – Это десантный корабль. А вот причина их гибели, – он указал на оплавленное отверстие в стене менее дюйма в диаметре. – Выстрел лишь слегка задел их, но этого оказалось достаточно для разгерметизации в верхних слоях атмосферы. А имперское командование не считает нужным тратиться на скафандры для солдат. Здесь нет офицеров, одни солдаты.
С ужасом и отвращением смотрела Эмили на эту картину.
– Идемте отсюда, – прошептала она.
– Не раньше, чем мы сделаем то, за чем пришли. Видите, мне удалось включить свет, будем надеяться, что остальное так же просто.
По вертикальной лестнице, точнее, туннелю из металлических колец, земляне поднялись в рубку. Здесь никого не было – корабль действительно сел на автопилоте. Эмили, все еще под впечатлением увиденного, осталась стоять у входа. Уайт сразу плюхнулся в кресло, осматривая непривычные панели управления.
– Так, – произнес он, – надписи, конечно, не слишком понятные, но вообще ничего экзотического. Всякая гуманоидная цивилизация рано или поздно создаст кнопки и экраны. Мне приходилось видеть трофейный корабль; жаль, что я не удосужился изучить его управление... Вот это похоже на панель транссвязи; во всяком случае, очевидно, что с помощью этих кнопок нельзя управлять ни двигателями, ни оружием. В таком случае эта, вероятно, включает питание.
С этими словами он нажал большую черную кнопку. В тот же момент за спиной Эмили лязгнул, закрываясь, люк. Послышались короткие резкие сигналы.
– Что это? – Эмили обернулась, безуспешно пытаясь открыть люк, затем метнулась к пульту.
– Не знаю... Кажется, это не панель транссвязи.
– Нажмите еще раз на эту кнопку!
– Не могу, она ушла в гнездо и не выходит обратно.
Послышалось гудение каких‑то механизмов, корпус слегка завибрировал. На экране сменялись неизвестные символы, видимо, цифры.
– Это не может быть системой самоуничтожения? – Эмили вцепилась в руку Роберта.
– Нет. Если такая система оставляет экипажу время, чтобы покинуть корабль, она не блокирует двери у него перед носом.
Внизу что‑то лязгнуло. Голос из динамика на пульте произнес несколько фраз.
– Что он сказал? – спросила Эмили, видимо, забывшая, что Роберт не обязан понимать по‑коррингартски.
– На всякий случай сядьте и пристегнитесь.
Эмили повиновалась. В тот же момент вибрация стала нарастать, и пол вздрогнул. Снизу донесся растущий гул. Невидимая сила вдавила землян в кресла.
– Мы взлетаем! – в ужасе воскликнула Эмили.
– Похоже на то. Проклятый автопилот почему‑то счел программу пребывания здесь исчерпанной и теперь, видимо, возвращает корабль на имперскую базу.
– Похоже на то. Проклятый автопилот почему‑то счел программу пребывания здесь исчерпанной и теперь, видимо, возвращает корабль на имперскую базу.
8
Когда перегрузка спала, Эмили едва могла дышать. Перед глазами еще плавали темные точки, и не было сил пошевелиться.
– На этой планете нам не везло ни с посадками, ни со взлетами, – послышался сбоку голос Роберта. – Как вы там?
– Ужасно, – прошептала она.
– Да, это вам не прогулочный катер. Боевые корабли не предназначены для дочерей миллиардеров, для них главное – быстрота, уйти из‑под огня прежде, чем тебя накроют. Впрочем, у нас даже боевые корабли без крайней надобности не летают с таким ускорением. Коррингартцы вообще более выносливы, хотя живут меньше нашего. Ничего нелогичного: природа страхуется от перенаселения. А вам здорово повезло. У нетренированного человека при такой перегрузке запросто может остановиться сердце.
– Неужели вы... ничего не могли сделать?
– Представьте, ничего, хотя и пытался, пока хватало сил дотянуться до пульта. Все‑таки это другая система управления, хотя сходство с земными кораблями есть.
– И что теперь?
– Ситуация примерно такова. Вот, взгляните... нет, лучше лежите, пока не придете в норму. Короче, здесь есть экран с трехмерным планом корабля. На нем желтая точка в нижнем отсеке, там, где пробоина – видимо, это единственное повреждение. Все отсеки перекрыты гермопереборками, здесь пригодная для дыхания атмосфера, так что шлемы надо снять – кислород скафандров может еще пригодиться, – пилот снял шлем сам и помог то же сделать Эмили. – Мы все еще разгоняемся и скоро нырнем в транспространство. Подозреваю, что средств транссвязи здесь нет, а если бы и были, сейчас от них нет толку. Единственный наш шанс – разобраться с управлением и отключить автопилот. Это, конечно, идиотский вопрос, но нет ли у вас чего‑нибудь вроде отвертки?
– У меня вообще ничего нет. Моя сумочка осталась на «Крейсере».
– Жаль. Боюсь, придется разбирать пульт. Думаю, у нас не больше часа времени.
– А что потом?
– Потом мы окажемся в транспространстве и ничего не сможем изменить, пока не прибудем на место. Не знаю, где находится их база, но корабль кажется слишком маленьким, чтобы поддерживать жизнь тридцати человек – или коррингартцев – в течение долгого времени. Думаю, полет продлится два‑три дня. Но, прибыв к цели, мы уже не сможем улететь. На боевых кораблях, как правило, не бывает резервов топлива – звездолеты, как и женщины, борются с каждым килограммом лишнего веса.
– Вместо того, чтобы острить, занялись бы лучше управлением.
– О, я вижу, вы приходите в себя. Представьте, уже занимаюсь... Кстати, если вас угнетает отсутствие зеркала, можете взглянуть сюда.
Эмили приподнялась в кресле и увидела свое лицо на одном из экранов.
– У них в каждом отсеке установлены камеры, – пояснил Роберт, – а этим верньером можно выбирать отсек. Видите крестик на плане корабля? Сейчас он в рубке... а сейчас посмотрим, что нам оставили в наследство хозяева...
Крестик побежал по отсекам, и на экране стали сменяться изображения. Когда крестик достиг нижнего отсека, Эмили отвернулась, но изумленное восклицание Уайта заставило ее снова взглянуть на пульт.
Нижний отсек был пуст. Только в одном месте у самой стены валялся бластер.
– Кажется, я понимаю, – пробормотал Роберт. – В древности на Земле полководцы использовали этот прием. Видимо, кому‑то в Империи пришла в голову та же мысль.
– О чем вы говорите?
– Жечь корабли, лишать войско возможности к отступлению.