Снова зашли на полосу. Опять понеслись бетонные плиты - и вдруг самолет рухнул вниз. Ударились так сильно, что у Русова в голове мелькнуло: ''Конец!'' Но нет, самолет с пронзительным визгом несся по полосе. Уже виднелось ее окончание, аэродром явно не был рассчитан на прием сверхзвуковых машин.
''Разобьемся, - обречено подумал Русов. - Стоило лететь в такую даль''.
Рвануло вперед так, что на глазах выступили слёзы. Но ремни удержали, а краем глаза Русов заметил позади раздувшееся красно-белое полотно. Самолет сбавил ход и вскоре остановился. Наступила неправдоподобная тишина. Сирин манипулировал чем-то на панели.
- Если бы не тормозные парашюты, нам хана, - добродушно улыбнулся он. - Как только не оторвались. Надо потом собрать. Хотя вряд ли теперь понадобятся. Снова зашумели турбины. Сирин подрулил к аэровокзалу и защелкал тумблерами. Самолет смолк, теперь уже окончательно.
- Все, приехали. - Сирин освободился от ремней и шлема, потом помог Русову. В полу открылся люк, едко пахнуло керосиновой гарью. Откинулся трап, Сирин ловко спустился по нему, прислонился к стойке шасси и закурил.
- Интересно, тут ''Беломорканал'' найти можно? А то у меня последняя. - Он повертел полупустую пачку и бережно положил в карман.
Русов тоже стал спускаться. На последней ступеньке ослабевшие ноги подвели, и он сел на бетон, цепляясь за лесенку. Сирин снова рассмеялся. Он жадно затягивался, оглядываясь по сторонам.
- Никого, Евгений. Все брошено, как и у нас.
Русов осторожно встал. Было удивительно тепло, они словно переместились не только в пространстве, но во времени и вернулись к зениту лета. Солнечный свет был мягок, и в нем словно нежилась зелень и белые стены аэровокзала. Но беспорядочно разбросанные машины говорили, что и на эту землю пришла беда.
- Ладно, пошли оглядимся, - сплюнул Сирин. - А то наедет ихняя полиция, нас точно арестуют. Будем любоваться Америкой сквозь решетку.
Русову это не понравилось, лишь теперь пришло в голову, что их могут встретить враждебно. Он поплелся за Сириным.
От названия на фасаде аэровокзала сохранились только две буквы - ''R'' и ''L''. Внутри было пусто, повсюду лежала пыль: на диванах, громоздких телефонах-автоматах, многочисленных автоматах для продажи кока-колы и бог знает чего еще. Все двери были распахнуты, некоторые сломаны.
Они побродили и вернулись. Сирин забрался в самолет и стал передавать Русову сумки, тяжелый ящик, наполненные канистры.
- Бензин, масло, аккумулятор, - буркнул он. - Так и думал, что придется ехать на машине, все взял. Тут небось тоже дефицит.
Русов удивился:
- Когда ты успел погрузить? Ведь времени не было...
Сирин криво усмехнулся:
- Я, Евгений, всю ночь самолет готовил. Хрен бы мы долетели без запасных баков. Хотел с тобой поговорить, чтоб отправился со мной переводчиком. Но тут нагрянули эти хмыри, не до разговоров стало.
- Ну и ну, - оторопело сказал Русов. - А что тебе в Америке понадобилось?
- Потом расскажу, - голос Сирина прозвучал странно. - А может, и не стану ничего рассказывать, целее будешь... Ладно, давай переоденемся. Жарко.
Здесь же у самолета сняли комбинезоны. Сирин переоделся в прихваченную с собой одежду, а Русов остался в тренировочном костюме, брюки и куртку забыл на базе. Хорошо, что ключи от газика оставил в кармане брюк, а то влетело бы от отца. И тут Русов чуть истерически не рассмеялся: увидит ли он теперь отца вообще?
Сирин забросил комбинезоны в кабину, что-то сделал. Трап поднялся, а следом закрылся люк и самолет сразу показался чужим и недоступным. Потом отнесли канистры с сумками к аэровокзалу и занялись тормозными парашютами. Русов вспотел, пока сложили как следует и запихали в хвостовой отсек самолета. Сирин потоптался у машины, перенесшей их на другой континент, расстроено крякнул и пошел к вокзалу.
Русов смахнул пыль со столика, и они перекусили консервами из НЗ. Одна канистра была наполнена водой, а в бывшем баре Русов отыскал пластмассовые кружки.
Сирин выпил целую кружку, глянул на Русова и ухмыльнулся:
- Что такой кислый, Евгений. Или какую зазнобу дома оставил?
Только тут Русов вспомнил и даже беспомощно оглянулся. Дина и Рая, его сестрички! Кто будет покупать им подарки и скрашивать жизнь в негостеприимном доме, где они остались без матери?
Он скрипнул зубами: встретит ли их вновь?
- Двух оставил. Но выпутываться им придется самим.
- Ладно, - вяло сказал Сирин, вытирая рот. - Отдохну немного и пойдем машину искать. Может, какая заведется. - Он лег на диван, подняв облачко пыли, и сразу захрапел.
Русов сел на другой диван и стал глядеть сквозь стеклянную стену. В сон не клонило, подремал в самолете. Небо над аэропортом было темно-голубым, по нему плыли редкие облака, словно причудливые шахматные фигуры. День обещал быть жарким, Русов не привык к таким.
Он встал, подошел к телефону-автомату и снял трубку - мертвая тишина. Вышел наружу, приостановился от яркого света и пошел к зарослям по другую сторону парковки. По пути миновал несколько автомобилей непривычно обтекаемых форм: даже стоя на месте, словно неслись куда-то. Но все были грязные и на спущенных шинах, видимо эти машины бросили еще несколько лет назад.
Бетон кончился, путь преградила темно-зеленая стена. Она была выше головы Русова и источала густой травяной запах, кое-где виднелись желтые початки. Русов вспомнил рассказы матери о родительской ферме, куда с такой радостью ездила на каникулы, и понял, что видит кукурузу. Ни разу ее не пробовал, но срывать початок не хотелось: все были деформированы, да и растительность выглядела зловеще - толстые искривленные стебли и мясистая листва почти скрывали рыжую, будто напитанную кровью землю. В глубине зарослей сгущалась тьма, оттуда веяло неопределенной угрозой - верный признак близости Черной зоны.
Русов постоял, темнота притягивала взгляд. Странное томление ощутил в сердце, захотелось войти в заросли и бездумно уходить все глубже, чувствуя на лице прохладу, растворяясь в зеленом забвении...
Он очнулся, стоя на коленях, зарывшись пальцами в неприятно теплую землю. К лицу тянулось зелеными остриями сразу несколько листьев. Русов отпрянул, будто увидел змей. Надо же, едва не поддался черному зову! Что-то странно привлекательное таилось в Черных зонах, немало людей уходило в подобный сумрак, и больше их никто не видел.
Он кое-как встал (ноги подгибались) и вернулся в аэровокзал. Долго мыл руки, потом сполоснул разгоряченное лицо: профилактика не помешает.
Сирин все еще спал - с улыбкой на помятом лице, посапывая словно довольный ребенок. Русов сел и стал смотреть на самолет. Тот стоял за стеклянной стеной, как нахохлившаяся птица - угольно-черный в ослепительном свете дня. Облака превратились в башни, их медлительное движение походило на шествие белых ладей, вот и первая тень накрыла аэровокзал.
Русов зевнул и вытянул ноги. Он устал переживать - первоначальный испуг прошел, и на душе было мирно и спокойно, словно впереди ждали долгие летние каникулы. Это надо же, он в Америке!
Сирин заворочался, спустил ноги на пол, лицо сделалось озабоченным.
- Ну ладно, Евгений. Отдохнули, а теперь пора и за дело. Надо машину искать, не пешком же идти.
Они вышли из аэровокзала, но у машин на стоянке не задержались. Сирин покачал головой:
- Эти все сгнили. Надо искать среди тех, что стоят в гараже.
Стали заглядывать в пристройки, но тщетно. Сирин повернулся к ангарам и вздохнул: по полю аэропорта плыли тени от облаков, но ангары стояли в более густой тени, которая не двигалась.
Граница Зоны!
- Посмотрим там.
Русов неохотно пошел следом и, войдя в тень, ощутил холодок. Наверное, от страха, потому что температура в Зонах всегда была выше, чем снаружи. Впрочем, кратковременное пребывание никому особенно не вредило.