Барон или не слышал, или не желал слышать «сумасшедшую госпожу». «Семь Стоп Ледовоокого» в его ладони были почти не видны под многослойными покровами малинового пламени. Похоже, барону очень не хотелось попадать внутрь, а Дверь – или та сила, которая стояла за Дверью – только к тому и стремилась, чтобы затащить барона в неведомое.
Призвав в помощь все разделы книги, барон Санкут поднялся в полный рост.
Разливаясь запредельными рыданиями вперемежку с молотобойным уханьем, Дверь подалась вверх.
Барон сорвал с головы шлем и швырнул его в разверстую пустоту.
Звезды Большой Работы на мгновение остановились, стали полупрозрачными, но тотчас же вновь налились материей и завращались: медленней, чем раньше, но столь же неумолимо.
Песиголовцы были уже совсем близко. Прыжок бегущего впереди всех завершился приземлением в двух саженях от Зверды. Еще один шаг, другой, секира занесена для последнего удара…
Барон прыгнул вверх, по‑прежнему держа книгу над головой. Дверь поглотила всю верхнюю часть его туловища – так, что за пределами плоскости портала остались болтаться только ноги барона.
Но втянуть в себя барона полностью Дверь уже не смогла и выплюнула обратно – будто обглоданного акулами, страшного, дымящегося. «Семи Стоп Ледовоокого» при бароне Санкуте больше не было – они стали последним предметом, который Дверь смогла поглотить без остатка.
Сразу же вслед за тем портал закрылся. Он и без того простоял открытым куда дольше положенного срока. Зверда даже не могла себе представить, сколько сил затратило существо, стоявшее по ту сторону видимого, чтобы склонять непреклонную природу к столь изрядному поведению.
Вместе с исчезновением портала начало проявляться то, что принято именовать «реальностью».
Секира песиголовца так и не достигла головы Зверды. Она выпала из истекающих пеплом пальцев и обратилась куском ржавчины, насаженным на черное гнилье. Песиголовцы на глазах разложились и вернулись в свое естественное состояние: стали черным прахом и головнями.
Стены Южного замка ушли в густеющие сумерки. Но даже в полумраке было видно, что они теперь вновь закопчены и оплавлены.
Вместе с исчезновением призрачного образа «Семи Стоп Ледовоокого» распались чары, наложенные Санкутом на одежды баронов Маш‑Магарт.
Первым делом Зверда бросилась к телу своего деда. Однако тела как такового больше не было. Раскинув кости в стороны, перед ней на земле покоились те самые останки, которые они привезли из Варана. Книжный короб на двух цепочках по‑прежнему находился на месте, но «Семи Стоп» в нем, как и положено, не было.
– Вы понимаете, что тут произошло? – спросил Шоша, подходя к Зверде и склоняясь над скелетом – безжизненным, холодным, ничем не напоминающим о том, что еще несколько мгновений назад он служил остовом отважному воину и вежественному гэвенгу.
– В общих чертах. Я понимаю, что мы почему‑то пересеклись с прошлым или, точнее, прошлое просочилось в настоящее. И песиголовцы, и мой дед тогда были живы – вот мы с ними и повстречались. «Семь Стоп» тогда были с моим дедом – и мы их увидели во всем великолепии. Но вот о чем я вовсе не берусь судить – так это о последствиях.
– Какие могут быть последствия? Ведь все вернулось на свои естественные позиции! Только, к счастью, Вэль‑Виры нигде нет. И, к несчастью, я по‑прежнему не вижу своего бича.
– Мне было б спокойнее, если бы с моим дедом не оказалось книги.
– Но в этом случае мы скорее всего пали бы от рук песиголовцев!
– Да, это было бы худшим из худшего. Я хочу сказать, что, коль уж мы спасены, то теперь худшим из худшего можно считать захват книги Дверью.
– Однако ведь ясно же, что настоящая книга лежит сейчас в Своде Равновесия! А это был только призрак времени, который бесследно сгинул за Дверью!
– Если только он и впрямь сгинул бесследно, – досадливо проворчала Зверда.
– Однако ведь ясно же, что настоящая книга лежит сейчас в Своде Равновесия! А это был только призрак времени, который бесследно сгинул за Дверью!
– Если только он и впрямь сгинул бесследно, – досадливо проворчала Зверда.
Барон, похоже, был настолько истощен головокружительными путешествиями в пространстве и, вероятно, во времени, так увлекся розысками своего бесследно сгинувшего боевого бича, что совершенно утратил чувство актуального момента реальности.
– Гроб совершенно необходим.
Шоша не стал спорить и, тихонько ворча нечто про зломерзостную специфику женских причуд, направился к выходу из замка. Через минуту до Зверды донесся его удивленный возглас:
– Баронесса! Гроб пуст, клянусь молоком земли и неба! А крышка выломана, и притом изнутри!
– А вы как думали?
– Я… я не знаю. Я как‑то не думал… И матросов Цервеля след простыл!
– Стали бы они дожидаться, пока Вэль‑Вира разорвет нас в клочья, а потом примется за них! – фыркнула Зверда.
– Я не о том. Следов нету. Понимаете? И гроб снегом успело припорошить, и следы занесло!
– Барон! Вы соизволите подтащить гроб или мы продолжим беседу в прежнем духе, перекрикиваясь на пол‑Фальма!?
Пыхтя и отдуваясь, слабеющий Шоша наконец приволок тяжелое сооружение, придуманное некогда гэвенгами как совершеннейшее средство для доброго посмертного путешествия в Пределы Исхода.
– Благодарю вас. Теперь мы должны со всей мыслимой осторожностью водрузить моего деда обратно.
– А может ну его к Шилолу!? – не выдержал Шоша. – Баронесса, мы имеем все шансы никогда не вернуться в Маш‑Магарт! У нас может не хватить сил даже для того, чтобы просто дойти туда на своих двоих! А вы, как буйнопомешанная, тщитесь любой ценой закопать на нашем дворе мешок родных костей! Что за отсталые суеверия!? Дорога завалена снегом. Носильщики разбежались. Где‑то поблизости, возможно, рыщет Вэль‑Вира…
– Тссс, – тихонько прошипела Зверда, приложив к губам своего супруга указательный палец.
– Я слышу голоса, – прошептала она.
– Я тоже, – еле слышно ответил Шоша.
– И еще кое‑что: один из голосов принадлежит Лиду. А другой – Фоманху.
– А вдруг?..
– Исключено. Барон, поддержите остов моего славного предка под голову и плечи…
3
– Итак, моя баронесса, мы выступили в точности тогда, когда было условлено. Тому свидетели – сотник Фоманх и воины моего отряда. По моим расчетам мы должны были в пятидневный срок достичь Южного замка, разбить укрепленный лагерь и спокойно дожидаться вашего появления.
Зверда молча кивнула. Много говорить ей не хотелось, да и настроения не было. Ключица, похоже, все‑таки уцелела, но боль досаждала ей все сильнее. От этого ее мысли приобретали все более мрачные тона. «Неужели Лид был подкуплен Вэль‑Вирой? Но тогда следует предположить, что и Фоманх тоже. И второй сотник, и все другие начальники отряда, вплоть до десятников – тоже.»
Несмотря на то, что баронесса ехала на комфортабельных санях с эскортом из двухсот латников, чувства полной безопасности по‑прежнему не возникало. Она все никак не могла позволить себе расслабиться, принять столь необходимую ей дозу земляного молока и отдаться заслуженному сну. Разобраться с опозданием Лида требовалось немедля.
– Первые три дня все шло по плану. На четвертый – начался снежный буран, но мы продолжали вести людей вперед. Однако в сумерках обнаружилось, что дорога исчезла.