Однако это недолго отгоняло сон,
бесплотная плита которого превращала тело в подмоченное, сырое тесто. Мальчик
тихо заплакал, захлюпал носом.
-- Ну, что тебе надо? - глухо просипел он. - Что? Я хочу спать, не трогай меня.
Летучая мышь не шевелилась, и ребёнок заплакал чуть громче. Как будто услышав
его, существо, встряхнувшись, расправилось и упорхнуло в чернильную вязь леса.
Дини некоторое время настороженно оглядывался, но даже не заметил, как
переступил грань, за которой его подхватил сон.
Спустя час к нему присоединилась летучая мышь, потяжелевшая после того, как
насытилась благодаря косуле, дремавшей в пяти минутах полёта отсюда.
5
Утро началось с суетливых, покрытых ледяной коркой страха поисков на теле
отметин, что могли оставить зубы летучей мыши.
Тварь безжизненно свисала с ветки в нескольких метрах, мальчик не сомневался,
что она провела ночь рядом с ним. Он изучал собственное тело долго,
прислушивался к ощущениям в нём и всё-таки вынужден был признать, что летучая
мышь не тронула его. Он не ослаб от потери крови, её следов нигде не было, и
мальчик с облегчением вздохнул. Он по-прежнему не приблизился к пониманию того,
почему летучая мышь постоянно находится рядом, но ему оказалось более чем
достаточно, что тварь не пытается полакомиться его кровью.
Одновременно с ушедшим страхом заурчало в желудке. Мальчик был голоден уже вчера,
растягивая остатки пищи, и новый день отметил это с непреклонной откровенностью.
К счастью, голод был притуплен сном, Дини рассчитывал пройти немало, прежде чем
станет невмоготу. Главное - не думать о еде.
Это получалось от силы до полудня. Затем в желудке стало подсасывать, и, обходя
очередную деревеньку, ребёнок с сожалением посмотрел в её сторону. Упорства ему
было не занимать, но вскоре нытьё в животе практически превратилось в боль.
Спустя ещё несколько часов, когда свет на восточной части неба поблек, мальчик
признал, что ему придёться зайти в следующее селение, добыть пропитание. Он не
сможет идти и идти голодным бесконечно долго. Рано или поздно он повернёт к
людям. Зачем же тянуть, когда кушать хочется уже теперь?
Деревенька, почти такая же крохотная, как и его родная, встретилась ему на пути,
когда вечер вступил в свои права. Дини, не колеблясь, вышел на дорогу. Правда,
увидев первые дома, мальчик почувствовал себя неуютно. Ему придёться выпрашивать
еду. Он никогда раньше не делал этого, он вообще не задумывался над этим. Когда
он становился голоден, родители, по мере сил, кормили его. Теперь, столкнувшись
с неизвестной ранее необходимостью, ребёнок ощутил подавленность. Он даже
остановился, и нечто опять потянуло его к лесу, прочь от теснившихся,
подпиравших друг друга домишек.
В этот момент он снова вспомнил о родителях. Если не попросить еды, он ослабнет
настолько, что не сможет осилить дорогу. Не сможет увидеть мать, отца, сестру.
Он представил лицо матери, ожидающей его где-то в конце этого пути, и память
услужливо предоставила то, что она когда-то ему говорила. Будь откровенен с
самим собой. Гони прочь ложную скромность, будь естественным. Если ты хочешь что-то
и не можешь найти сам, не важно, из-за малого возраста или ещё по какой-то
причине, если желание твоё не несёт в себе червоточины зла, не стесняйся,
попроси у кого-нибудь. Удовлетворят ли твоё желание, это другой вопрос. Ты же
должен прислушаться к себе, иначе нечто, выплеснувшись много позже, только
принесёт нехорошие последствия. В конце концов, лучше попросить, чем украсть.
Стучите, и вам откроют, добавила мать и, оглянувшись, зябко повела плечами.
Это
тоже была фраза из древней несуществующей книги.
Дини мягко, нежно улыбнулся, впитывая ласковый образ матери, заполнивший
сознание, и ступил в деревню. Кроме обретённого спокойствия, он рассчитывал к
тому же, что летучая мышь, наконец, отстанет от него. Всё-таки людское поселение
- не лес.
Именно в этой деревеньке ему суждено было открыть в себе некий невообразимо
мощный пласт, который в дальнейшем зазубринами выбил из гладкого течения жизни
множества городов все последующие события.
ГЛАВА 2
Дар
1
Женщина, застывшая на крыльце, выглядела едва ли не пожилой, хотя Дини
интуитивно почувствовал, что она молода. Что-то подсказало ребёнку, что всему
виной незримая вуаль горя, укрывшая её лицо.
Она вышла из дому с кастрюлькой в руках, выплеснуть воду. Увидев ребёнка,
замерла. Дини не только не стучал в дверь, даже не приближался к дому, просто
проходил мимо, но за минуту до того, как появилась женщина, что-то задержало его.
Мальчик остановился, непонимающе разглядывая дом, самый обычный дом для такой
деревеньки, остановился, хотя паутина сумерек оплетала улочки, и он рассчитывал
покинуть селение, провести ночь вне его пределов.
Он уже не был голоден, и его ни что тут не удерживало. Дини получил еду в первом
же доме, куда постучал. Ему открыла пожилая пара, мальчику понадобилось
несколько слов, чтобы старики вынесли ему лепёшек, молока и даже кусочек ветчины.
Глядя, как ребёнок ест, неуверенно предложили ему зайти в дом, провести у них
ночь, но Дини робко отказался. Старики не настаивали, пожелав счастливого пути,
на прощание дали ему несколько лепёшек, и мальчику пришлось уходить. Он двинулся
на другой конец деревни, чтобы уже там свернуть с дороги к лесу. Кругом было
пусто. Одновременно с долгожданной приятной тяжестью в желудке, он испытывал
необъяснимую тревогу.
Он не прошёл и половины деревеньки, когда рядом пронеслась уродливая тень,
встряхнувшая неподвижный сиреневый воздух. Летучая мышь снова нашла его. Теперь
Дини пожалел, что не принял предложения стариков. Быть может, проведи он у них
ночь, за следующий день получилось бы оторваться от назойливого существа.
Летучая мышь, пронёсшись всего один раз, исчезла, но мальчик не испытывал по
этому поводу иллюзий. Он всё равно собирался ночевать в лесу.
Практически на окраине селения, между последних домов он и остановился. Забыв на
минуту про летучую мышь, забыв о стремлении поскорее покинуть деревеньку. Он не
успел осмыслить причину остановки, прежде чем его присутствие обнаружила хозяйка
дома.
-- Ты не здешний? - спросила женщина после недолгой паузы, голос мягкий, как
ткань тёплого одеяла.
И ещё в нём присутствовали интонации, указывавшие, что женщина только что
плакала.
Дини качнул головой, непроизвольно отступил на один шаг, хотя в хозяйке, как и в
самом доме, не было ничего несущего опасность.
-- Ты, наверное, голодный? - снова спросила женщина.
Мальчик по инерции качнул головой, затем, спохватившись, испытал мгновенный стыд
и яростно замотал головой. Судя по всему, женщина не рассмотрела его второй жест,
либо восприняла по-своему.
-- Тогда зайди, я накормлю тебя. Еды немного, но кое-что есть.
Дини сделал шаг к крыльцу, тут же отступил назад на этот самый шаг.
-- Спасибо, тётя, - наконец, заговорил ребёнок. - Меня недавно покормили. Не
беспокойтесь, спасибо.
Она улыбнулась. В густеющих дрожащих сумерках Дини не мог этого видеть, он
уловил лишь слабое изменение мимики на лице хозяйки.