Я кивнула, разворачиваясь. Прохладные пальцы скользнули по шее, убирая волосы. Спина ощутила идущее от мужчины тепло, а чуткий слух уловил тяжелое дыхание. Джек обернул шнурочек вокруг моей шеи и завязал его сзади. Я коснулась пальцами гладкого камня, одновременно поворачивая голову назад.
— Носи на здоровье, — хрипло произнес Сорби, как-то странно глядя на меня.
На миг кольнула интуиция: что-то здесь не так. Но я не успела ничего спросить — Джек уже скрылся. У меня же осталось стойкое ощущение, что меня снова где-то провели, а я не понимаю, где именно.
Стоит ли говорить, что к столику я возвращалась звездой. Внимания оказалось чересчур много — эйфория спадала, а я чувствовала себя все более и более неловко.
— Ну ты даешь, — таким оказалось дружное приветствие сидящих за нашим столом.
Я только вздохнула. Что-то я переборщила с привлечением внимания — и не пила ж почти ничего… Сколько я ни просила друзей перестать меня обсуждать, рано или поздно разговор скатывался к моей скромной персоне. Я уже десяток раз выслушала истории о своем блистательном выступлении — правильно, подразумевается, что я об этом не помню.
У столика постоянно тусовались посторонние — ребята делали неуклюжие комплименты и приглашали танцевать, я пока вяло отбрыкивалась, обещая танцы позже, девушкам хотелось узнать — каково это, целоваться с Роном.
Ситуацию спас Ладас, решивший рассказать очередную байку о своем любимчике Джокере. Присутствующие мигом переключились на новую тему. Чем дальше я слушала, тем больше вытягивалось от удивления мое лицо. Речь шла о недавних событиях в Адании. Быстро же распространяются слухи… и даже могу предположить, кто их распространяет… Убью Джокера! «Чем ты популярнее, тем больше тебе платят», — поделился он не так давно одним из жизненных правил. В отличие от прошлых рассказов Ладаса этот оказался почти правдивым — небольшое приукрашивание истории рассказчиком не в счет. Конечно, засекреченной информацией поклонник Джокера не обладал, но и остального оказалось достаточно. Ладас сообщил кучу подробностей, включая нашу временную свадьбу. Желание убить Джокера переросло в желание сделать это прямо сейчас. Я поискала глазами Сорби — плевать, один он или их там двое… Обоих прибью! К счастью для меня, в зале я его не обнаружила. Друзья тем временем активно принялись обсуждать исследование лабиринта — пустят ли туда магов, а если пустят, то сможет ли поехать студенческая группа. Затем завистливо повздыхали, мол, если и поедут, то наверняка одни старшекурсники. Я поморщилась — было бы о чем жалеть, глаза бы мои больше не видели те катакомбы!
По ходу повествования я успела заскучать, выпить еще один бокальчик вина и отклонить несколько очередных приглашений.
— Надеюсь, мне вы не откажете? — послышался сзади приятный голос.
«Еще бы ему не быть приятным, — мысленно фыркнула я, — у менестреля с Даром третьего уровня». С обворожительной улыбкой обернулась к источнику звука:
— Не откажу.
Рон взял меня под локоть и под завистливыми взглядами окружающих девиц неторопливо повел к танцполу.
— Ну здравствуй, Ванесса, — шепнул он так, чтобы слышала только я.
— Хм… — я с удивлением взглянула на парня, — вообще-то вслух меня лучше называть Корни.
— Это я уже понял, — снова улыбнулся мой давний знакомый.
— Как ты меня узнал?
— По твоему танцу. Это, знаешь… почерк мастера. Все равно как искусствовед узнает руку одного и того же художника на разных картинах.
— А остальные, — кивнула я в сторону прочих участников группы, — тоже меня узнали?
— Вообще-то нет.
Не успела я с облегчением вздохнуть, как услышала:
— Но не мог же я не поделиться такой новостью!
Подойдя к площадке, Рон на секунду подвел меня к музыкантам — те слаженно кивнули, приветствуя меня, но, надо отдать должное, ни один не показал, что встречал меня ранее.
— Сыграйте нам «Весенний вальс», — попросил он.
Мм… мой любимый.
Я позволила мужчине обнять меня за талию, и мы закружились в танце. Несмотря на кажущуюся фамильярность, между нами никогда не было ничего больше дружеских отношений. Да и те продолжались недолго — очередное задание закончилось, и я исчезла из жизни группы. Что касается Рона, то он влюблялся заново едва ли не каждый месяц, причем каждый раз безнадежно — его избранница либо оказывалась замужем, либо отдала свое сердце другому. Певец страдал, выплескивая эмоции на бумаге и рождая новые песни. В порыве творчества тоска уходила, и он сразу же оказывался готовым к новой легкомысленной и ни к чему не обязывающей любви. Впрочем, подобные чувства совершенно не мешали ему параллельно развлекаться на стороне. Подозреваю, что момент, когда Рон влюбится по-настоящему, станет для группы катастрофой — кто еще будет писать эти популярные тоскливые баллады.
— Хорошо, что я тебя нашел, — отвлек меня от мыслей певец. — Не исчезай так внезапно на этот раз, ладно? Хоть адрес почмага оставь. Обещаю, что не стану надоедать. — Он весело усмехнулся.
— Ладно-ладно, — пообещала я. — Слушай, Рон, раз ты меня узнал, зачем настаивал на поцелуе — мог бы и за просто так помочь.
— Мог… — беззаботно протянул мой кавалер. — Но, во-первых, после того концерта, что ты устроила, только полный импотент мог не хотеть тебя поцеловать. А я все же мужчина в расцвете сил. А во-вторых, на тебя, кажется, Сорби глаз положил. Хотел его позлить.
— Есть причины его не любить?
— Нет, нету. Я тут чуть скупую мужскую слезу не уронил, глядя, какой он у вас душка, — легкомысленно заметил Рон, но продолжил более серьезно: — При чем тут любовь или нелюбовь. Я вообще его побаиваюсь.
Я вопросительно взглянула на собеседника.
— Мы ж гастролируем по Исталии, Адании и Лаору. Чуть где какая заварушка, как нас начинают доставать проверками во всех трех странах на предмет шпионажа. Причем сначала смотрят, не завербовал ли нас кто-нибудь раньше, а потом и сами начинают ненавязчиво предлагать работу. — Парень печально на меня взглянул. — Ну какой из меня шпион?
Я улыбнулась. Действительно, никогда бы не подумала.
— С его светлостью совсем недавно общались. — Менестрель опять перешел к своему беззаботному стилю. — Потому и захотелось его в отместку позлить.
— Думаешь… он злился? Что-то я не заметила, когда спустилась к нему.
— Зато я заметил. Опыт работы с публикой как-никак. Плохим я был бы исполнителем, если бы не чувствовал реакцию зрителей на собственные действия.
— О как. — Я довольно усмехнулась. Все идет по плану. — Только Сорби тоже в отместку какую-то пакость сделать может. — В мозгу мелькнула неясная догадка. — Если еще не сделал…
Я покосилась на добытый непосильным трудом камушек, пытаясь просканировать его. Фонит магией.
— Вот гад! — Я в сердцах выругалась. — Чувствовала ведь, что дело нечисто. Теперь у меня есть амулет, делающий неизвестно что. Надо будет его засунуть куда подальше.
Рон с интересом выслушал меня и покачал головой:
— Какие вы забавные, ребята. Ванесса, то есть Корни, сделай одолжение. Когда вы между собой разберетесь, расскажешь мне, а? Я вам балладку состряпаю. Хитом станет — вот увидишь, — хитро прищурил глаза приятель.
Мы дружно рассмеялись.
Танец закончился. Рон поблагодарил, выразил сожаление, что не может провести со мной больше времени — пора возвращаться к работе, раз уж танцы в самом разгаре. Да и дразнить герцога сверх меры не хочет — голова еще дорога. Я пригласила его забегать временами к нам в гости. Со взаимными расшаркиваниями менестрель провел меня обратно к столику и отправился к своим.
— О, Корни, а мы тебя ждем. Сейчас в фанты играть будем! Остались только твои пожелания. Вот листочки — пиши и бросай в коробку.
Лица, окружавшие меня, выглядели изрядно веселыми и пахли спиртным. Похоже, теперь моя очередь над ними потешаться — и никакого гипноза не надо. «Изобразить привидение» — это будет первый фант. «Пролезть под столом у соседей справа» — второй. Остался еще один. Я секунду подумала, расправила смятую бумагу и написала: «Сказать Сорби, что он козел». Мысленно похихикала, затем, конечно, старательно замалевала написанное. «Искупаться в бассейне». Все. Смяла листок и бросила к остальным. Люська оказалась на раздаче. Для каждого по очереди вытаскивала пожелание, и мы дружно веселили народ. Недалеко от нас, в небольшой затемненной нише на диванчике я заметила Сорби, сидящего с бокалом вина в руках и лениво наблюдающего за нашей игрой. Первый круг прошел для меня легко — пришлось выпить дополнительный бокал вина. Со вторым вышло сложнее — надо было пойти к Ленси и попросить у него в долг пять лейров. Я мысленно обматерила того, кому пришла в голову эта идея, но выпитое ранее вино придало храбрости. К счастью, Ленси тоже следил за нами, поэтому мне не пришлось краснеть-бледнеть и заикаться, прося у него деньги. Он сам достал монетку и ловко бросил ее мне. Пользуясь случаем, я набралась смелости и решила задать еще один вопрос:
— А вы не скажете, какое заклинание наложено на камень, что мне дал милорд Сорби?
Ленси внимательно просканировал украшение и покачал головой.
— Сказал бы, но не могу. Не вижу. Все-таки Джек намного более сильный маг. Вам лучше спросить его самого.
Я сердито поскрипела зубами… а что оставалось делать? Почему-то не покидала уверенность, что его светлость тоже мне ничего не скажет. Начался третий круг фантов. Увидев, какой листочек разворачивает Люська, я тихо застонала. Огромное зарисованное пятно видно было издалека. Похоже, бассейна мне сегодня не миновать. Вот уж не рой другому яму…
— Пригласить на танец Сорби! — весело огласила Люська.
Не веря, я выхватила у нее бумажку. Так и есть — она прочитала верно. Именно это было написано ровным, каллиграфическим… и таким знакомым почерком. Я посмотрела в сторону угла, где сидел Джек, — тот легко отсалютовал своим бокалом. Я быстро отвела глаза, снова уставившись в записку.
«Боишься?» — появилась новая надпись. Ничего я не боюсь.
«Скажи спасибо, что избавил от купания». Да он просто издевается! Я опять сердито зыркнула в сторону Сорби. Зато следующая надпись прочно вогнала меня в краску. Нет-нет, он больше ничего не писал… наоборот… это мои каракули, закрывающие пожелание «Сказать Сорби, что он козел», медленно исчезали, открывая надпись. Джек, наблюдающий со своего места, уже не скрывал улыбки.
— Ну же, — поторопила меня Люська, — сбегай быстренько. Профессор все равно никогда не соглашается, когда его приглашают. Но раз уж кто-то додумался такое написать…
Ага, как же, откажется. Стало страшно. Одно дело, когда я сама тут распыляюсь, — то мои планы, и другое, когда инициатива уплывает из рук, — тут чего угодно можно ожидать, мало ли что герцогу в голову взбредет. Я еще раз неловко обернулась, надеясь, что ребята передумают, но не встретила ни капли сочувствия. Медленно переставляя ставшие вдруг ватными ноги, я побрела к Джеку.
— Так нечестно, — первое, что выпалила я.
— Хм… я ожидал других слов, — лениво протянул наглец, даже не приподнявшись с дивана.
— Других?
— Ты же пришла пригласить меня на танец? — язвительно напомнил мужчина. — Вот и приглашай.
Я смутилась.
— Э-э-э… разрешите пригласить вас на танец, — невнятно промямлила я.
— Что? Прости, я, кажется, не услышал, — «подбодрил» меня Джек.
Я разозлилась. Подняла глаза.
— Потанцевать не желаете? — сквозь зубы процедила я, сжимая кулаки.
— Ну… — Сорби изобразил на лице задумчивость. — С тобой, что ли?
— Нет, самостоятельно, — рявкнула я, не сдержавшись, но тут же пожалела о своей вспышке — он же специально злит меня.
— Самостоятельно не желаю, а с тобой… так и быть, потанцую, — смилостивился мой собеседник.
— Не надо мне одолжений делать, — прошипела я.
— Да ну? Хочешь искупаться? Не я же заставлял тебя пожелание такое писать.
— Зато я уверена — вы приложили руку к тому, чтобы этот фант попался мне.
— Не пойман — не вор, — довольно мурлыкнул Джек, крепко беря меня за руку повыше локтя и подталкивая к танцполу.
Неожиданно я перехватила взгляд Рона. Заметив нас с Джеком, он движением руки прервал медленную заунывную мелодию, под которую топтались с ноги на ногу несколько пар, и зашуршал нотами.
— Вот это подойдет, — расслышала его обращение к группе.
Танцующие нестройно повозмущались, с чего вдруг пропала музыка, затем среди пар прошел шепоток — не иначе увидели, что Сорби собирается со студенткой танцевать, и все быстренько покинули площадку, предпочитая наблюдать со стороны. Мы остановились напротив музыкантов. Рон мне подмигнул и дал команду начинать.
— Кажется, я готов простить его, — пробормотал Сорби, услышав музыку.
Вальсир! О боги…
И все же в душе поднялась волна ликования. По жилам разлился жидкий огонь. Я помнила наш первый танец на балу у графа Грисенна. Но тогда я милорда боялась, а сейчас… в моей душе царил хаос — желание, страсть, доля восхищения и одновременно злость. Отличный коктейль для вальсира. После «сеанса гипноза» мне казалось, что я станцевала свой лучший в жизни танец. Теперь же понимала, что есть шанс побить собственный рекорд. Вальсир — не танец. Это роман — короткий, но бурный и страстный.
Сорби легко взмахнул рукой, и свет практически погас, оставив лишь оранжевые отблески, напоминающие живой огонь. По телу прошла странная волна покалывающих кожу мурашек. Опустила глаза — мой наряд из нежно-голубого стал жгуче-алым. «Так лучше», — прочла я по губам Сорби.
Я гордо выпрямила спину и замерла, глядя в глаза мужчине, практически не моргая. Томно улыбнулась, во взгляде блеснул вызов. Он шагнул ко мне, но я оказалась проворнее, подарив лишь короткое касание и сразу выскользнув из его рук, а через мгновение застыв у него за спиной. Тихо рассмеялась, празднуя маленькую победу. Неуловимый поворот, и мужчина стоит ко мне лицом, мы снова пристально смотрим в глаза друг другу. И начинается движение по кругу. В какой-то момент он ловит мою руку, и я знаю, меня не отпустят до конца танца. Я все еще злюсь. С силой, до боли вырываюсь, пытаясь сбежать, пытаясь ударить, и сразу оказываюсь в кольце его объятий. Кружась вокруг него, касаюсь свободной рукой его груди, его спины, волос, на мгновение приближаюсь к лицу, чтобы услышать чужое дыхание, почувствовать его тепло. Хочу отстраниться, но оказываюсь лишь ближе. Растрепанные волосы щекочут лицо, порой на миг кажется, что я свободна, но снова и снова чувствую на себе нежные дразнящие касания сильных рук. Эмпатией ловлю его страсть, смешиваю со своей и отдаю обратно.
И вот… мне больше не хочется бежать. Желание — дикое, безудержное — поглощает меня. Теперь уже я устремляюсь навстречу, а меня отталкивают — недалеко, с коротким поводком вытянутых рук, — отталкивают, чтобы с силой привлечь обратно, на мучительную долю секунды, дразня, прижать к груди, перехватить вторую руку и снова повторить. Ритм то непомерно убыстряется, так что становится нечем дышать, то практически замирает, превращая танец в чувственный поединок взглядов. И снова он заводит кисти моих рук наверх, вращая меня в бешенном вихре, и, едва касаясь пальцами свободной руки, ласкает разгоряченное тело. Маленькая сладкая пытка танцевать с тем, кто тебе небезразличен, обостряющая чувства настолько, что ты уже не знаешь, чего хочется больше — отдать человеку все на свете или же сделать ему больно…
Я не сразу поняла, что музыка стихла. Мы застыли, тяжело дыша, в объятиях друг друга. Губы Сорби остановились в сантиметре от моих, смешивая наше дыхание, и я безумно жалела, что они таки остановились. Вокруг ничего не существовало — ни восторженных аплодисментов, ни зрителей, ни зала. Весь огромный мир сузился до одного-единственного лица, до черных немигающих глаз, в которых я тонула, до его губ. Внезапно я ощутила спиной холод. Сорби нехотя отпустил меня, я выпала из этого плена и огляделась. Я стояла, прислонившись к стене в небольшой нише, где раньше прятался Сорби. И никто на нас не смотрел! Зато на сцене… раскланивались мы с Джеком, точнее, наши фантомы. Я вымученно улыбнулась — да, так будет лучше. Оставшись без поддержки, поняла, что ноги подкашиваются, и начала медленно стекать вниз по стене.
— Возьми. — Сорби поддержал меня и вложил в руку прохладный бокал.
Я глотнула и закашлялась. Вино. Крепкое и холодное. Мужчина рядом оперся рукой на стену, отгораживая меня от остального мира. От тепла его тела, от запаха закружилась голова, кожа покрылась сотней мурашек. Я снова поднесла к губам вино, но взглянула в глаза Джека и замерла, не в силах пошевелиться или отвести взгляд. Томительное ожидание убивало. Сделает он хоть что-то, в конце концов?! Сорби мягко положил руку поверх моих пальцев, сжимая ножку бокала, и залпом допил вино. Бокал исчез, а мои пальцы остались в его ладони. Не выдержав, я потерлась щекой о его руку, опиравшуюся на стену. Еще несколько долгих секунд мы глядели друг на друга, затем не сговариваясь ринулись навстречу. Мужчина подхватил меня одной рукой за талию, приподнимая, другой за затылок, привлекая к себе и одновременно прижимая к стене. Я подняла руки, вцепляясь в волосы, не давая отстраниться. И наконец нашла его губы. Губы, пахнущие вином и страстью. Если что-то вокруг до этого еще существовало, то теперь исчезло все. Абсолютная пустота, в которой остались только я и мои чувства. И голод, желание чувствовать его везде, слиться, раствориться. Джек приподнял меня, и я с удовольствием обвила его ногами, прижимаясь все сильнее. Тихонько застонала. На секунду мы оторвались друг от друга, но не разомкнули рук. Я уткнулась лбом в мужское плечо, обжигая его дыханием, и услышала тихий жаркий шепот: