– Они просто глушат нас, как рыбу, своими супертехнологиями, – пожаловался посерьезневший Кровицкий, – у моих ребят уже кепки на головы не налазят, так мозги распухли от обилия информации.
Волкофф, вяло ковырявший ложкой приятную на вкус, но бесформенную питательную массу, поднял взгляд на Орлова и медленно, словно подбирая слова, спросил:
– Когда же будет основной инструктаж, герр майор? Мы здесь уже неделю, а о Грунмаре не знаем ничего, кроме названия.
– Обещали завтра, после "прыжка".
– А вам это не кажется странным?
– Кажется, но у Гостя, возможно, есть веские причины. Миссия секретная, так что такое умолчание может быть стандартной процедурой.
Орлов сам с трудом верил в подобный вариант, но оставить без ответа вопрос Волкоффа не мог.
– Тогда Гостю не следовало называть и планету. Если миссия секретна, то основной тайной должна быть конечная точка, не так ли? – не унимался немец.
– Возможно.
Сергея самого мучил этот вопрос.
– Ты хочешь сказать, что мы летим не на Грунмар? – вмешался Смит.
– Или Гость сам не знает о планете никаких подробностей, – кивнул Волкофф
– В таком случае, версия об освобождении липа? – негромко предположил Дуэро
– Шитая белыми нитками, – невпопад добавил Чен, сверкнув щелочками глаз.
– Постойте, логики‑аналитики, а если планета просто называется по‑другому, как в случае с именами членов экипажа, и Грунмар – всего лишь вольный перевод – предположила Стефания.
– Белла донна права, – поддержал ее Кровицкий, – не имея достаточного количества информации, мы не можем обвинять Гостя в лукавстве.
Волкофф кивнул, но по лицу было видно, что он остался при своем мнении.
Инструктаж не состоялся и после прыжка. Когда командующий бригадой попытался встретиться по этому поводу с Гостем, тот заверил генерала, что лекция о Грунмаре обязательно состоится, но после получения свежих новостей о положении дел на планете, то есть завтра‑после завтра. Комбрига этот ответ не удовлетворил, и он попытался созвать совещание высших офицеров.
Орлову результат попытки еще не был известен, когда коммуникатор буркнул голосом зампотеха батальона:
– Орлов, к "папе".
Сергей поднялся с удобной койки и, с недоумением посмотрев на часы, шагнул к двери. Серебристая дверка мгновенно растаяла, но выйти в коридор Сергею не удалось. Что‑то удерживало его от следующего шага. Он протянул руку – никаких препятствий движению не ощущалось. "Что за черт?" Сергей наклонился, перенося вес тела вперед, но не достигнув той критической точки, когда по законам физики ему следовало упасть носом в пол, выпрямился. Складывалось впечатление, что кто‑то подсказал телу поступить вопреки приказу хозяина. Орлов попытался передвинуть ногу. Ничего не вышло. Он развернулся и шагнул к койке. Это движение не стесняло ничто. "Заперли". Сергей набрал на коммуникаторе код каюты полковника. Комбат сидел за письменным столом, задумчиво поигрывая ручкой. В его глазах застыла безнадежность и смертная скука. Заметив присутствие постороннего, командир сосредоточился и придал своему лицу более подобающее выражение.
– Товарищ полковник, это Орлов. Что происходит, Иван Константинович?
– А почему вы решили, что что‑то происходит?
– Я не смог выйти из каюты...
– Не вы один. Я пытаюсь оперативно обзвонить всех офицеров, может быть, кто‑то не пострадал, но пока положительных результатов нет.
– Пострадал? Почему вы применили такой неприятный термин?
– Потому, что так оно и есть. Кто‑то влез в наши мозги, майор. Весь личный состав заперт по каютам, и его непреодолимо клонит ко сну.
Весь личный состав заперт по каютам, и его непреодолимо клонит ко сну. Даже выйди мы в коридор, это мало что изменило бы. Вокруг все серебристое и блестящее. Куда бы мы пошли? И наконец худшее – я напрочь забыл код доступа в оружейную комнату. Так что мы, ко всему прочему, безоружны. Весело?
– Не очень.
– Мне тоже. Попытайся связаться со своими "легионерами" и медчастью. Вдруг кто‑то сможет выбраться.
– А дальше?
– Не знаю, там посмотрим.
– Хорошо.
Сергей отключился от командира и начал перебирать каюты своих подчиненных. Большинство уже спали, и никакие крики и призывы разбудить их не смогли. Такого крепкого сна Орлов не встречал никогда. Бодрствовали Волкофф, Смит и Анисимов.
– Началось‑таки, – с мрачным удовлетворением хмыкнул обер‑лейтенант. Выйти из каюты он не смог, как ни боролся с невидимым противником за владение собственным телом. Смит за то время, что Волкофф потратил на попытку вырваться из плена, успел глубоко и крепко уснуть. Оставался Анисимов.
Сергей вывел на дисплей панорамную картинку медчасти.
– Алексей, слышишь меня?
– И вижу, – отозвался Анисимов.
– Ты попытался выбраться?
– Да, но, как видишь, пока еще здесь.
– Что же делать?
– А что ты можешь придумать? Придется подчиниться.
– Ты считаешь, что это единственный выход?
– А ты? Сергей, очевидно, что съесть нас никто не собирается. Сидеть и переживать, что не понимаешь сути происходящего – глупо. Следовательно, остается лечь поспать, как и предлагает тот, кто наслал на нас эту дремоту. Утро вечера, сам знаешь…
– Знаю, но просто бешусь от этого
– Остынь, завтра что‑нибудь придумаем, а пока мы слишком мало знаем и можем для активного сопротивления.
– Ты все‑таки считаешь, что это враждебные действия?
– Ну и стиль у тебя, только рапорты писать. Нас "обули" и "переобули", майор, исходя из произошедшего. Не знаю точно, зачем нас погружают в крепкий сон, но проснемся мы уже не теми людьми, что прежде. Поверь мне как врачу. Я это знаешь чем чувствую?
– Профессиональным чутьем, видимо.
– Да уж, у меня оно именно в том месте и расположено.
– Да ну тебя, тут такое творится, а ты все шутишь, – Сергей начал зевать.
– Надо же поддержать тебя в трудную минуту, это мой врачебный долг. Если я не могу помочь лекарствами... Хотя, подожди, почему не могу? Кое‑что у меня есть, станем слегка заторможенными, зато никаким внушениям не поддадимся.
– Когда это лекарство подействует на тебя?
– Минут десять до начала и еще пятнадцать‑двадцать до пика
– Я не выдержу.
– Постарайся, Сережа. Мы с тобой, похоже, одни остались в сознании. Ну, не сорвать коварный план, так хотя бы проследить за нюансами мы с тобой обязаны.
– Извини, док... я... не могу... – Сергей уронил голову на грудь и плавно завалился на койку.
Анисимов покачал головой и выключил экран. Затем, немного походив по каюте, включил коммуникатор вновь и вызвал Кровицкого. Капитан спал, приоткрыв рот и раскинув руки. Доктор некоторое время смотрел на спящего, а потом, подавив зевок, произнес:
– Палыч, подъем, у нас проблемы.
– У нас что ни день – проблемы, – не открывая глаз, ответил Кровицкий, – так стоит ли их переносить еще и на ночь?
– У нас на самом деле проблемы.
– Да? – на этот раз капитан приоткрыл правое око и скосил его на экран. – Что‑то тихо сегодня. Тебе не кажется?
– Я как раз об этом. Всех заперли по каютам и усыпили.