Место высоких ярких домов заняли низкие, скособоченные лачуги с забитыми окнами. Навязчивое чувство голода мешало здраво рассуждать, и я чаще вспоминал о дядином предложении. Верно такая у меня судьба? Ноги сами повернули к пристани.
– Эй, залётный!
Я оглянулся. В тени старого облупленного дома притаился типичный фарцовщик. Хитрое желтушное лицо со щербатыми зубами, оголёнными в нахальной улыбке. Длинный плащ и здоровенная шляпа, надвинутая на глаза.
– Чего жалом водишь? Потерял кого?
– Работу.
Фарцовщик хрипло засмеялся.
– Шуткуешь или орка строишь? Легче найти щедрого мага, чем левак в трущобах Черногорска!
Я хотел оскорбиться, в тридцати мирах нет существа тупее орка, но вместо этого лишь недовольно повторил.
– Работа нужна.
Он приподнял шляпу и внимательно посмотрел мне в глаза.
– Похавать хочешь? – с издевкой уточнил фарцовщик.
Я невольно облизнулся, иногда трудно держать инстинкты в узде.
– Для такого гонца подработка сыщется, – продолжил он, доставая из-под плаща маленькую квадратную коробочку. – Оттаранишь вещицу в порт. Вручишь капитану Джо у четвертого причала. Он ссудит тебе грошик. Чего вылупился? Бери и беги.
– Сам чего не несешь? – грубо спросил я.
– Из шкуры не лезь! – спокойно ответил фарцовщик. – Мне в порт соваться не фасон. Стража мою рожу давно списала. Просекут, шманать кинутся, а я с товаром.
– В коробке что? – все ещё резко, но уже с нотками беспокойства, спросил я.
– Тебе дёргаться не резон, – парировал он. – Такую вещицу не впаришь, без мазы. А если всё-таки рискнешь или, не приведи источник, посеешь…
Фарцовщик нахально улыбнулся.
– Джо тебя прикончит. Не свалишь, зуб даю.
– Да? – прорычал я, надвигаясь на него. – У тебя зубов перебор?
Моя спина уже раздалась, но плечи ещё росли. Я почти чувствовал, как в моём теле, по заверению декана факультета перевоплощений, делятся клетки и увеличивается число целлюлярных ядер в мышцах.
– Хоть неделю ничего не жри, – спокойно сообщил фарцовщик. – Капитан Джо по любому тебя грохнет. Он из круга чернокнижников, а коробочка крепко зачарована.
Я отступил. С чародеями мне не тягаться. Тридцатью мирами правит магия. Это мир колдунов, и таким как я, ловить нечего.
Стараясь не обращать внимания на наглую рожу фарцовщика, я решил сбежать. Повернулся. Почти ушёл, засомневался только на одно мгновение, но его хватило для отчаянной схватки между голодом и самолюбием. Через секунду голод праздновал победу, а поколоченное самолюбие уползло на дно моей измученной души.
Схватив коробку, я повернулся к пристани.
– Поторопись! – крикнул вслед фарцовщик.
Пройдя два переулка, я прибавил шагу. Проклятая коробка жгла руку и, словно живая, тянула вперед. Ненавижу магию, но она преследует меня всю жизнь.
Я почти бежал. С каждой минутой ноша тяжелела. Туловище страшно увеличилось, плечи раздуло до неприличной ширины. За спиной спряталась бы парочка щуплых колдунишек, а ноги заплетались, ещё оставаясь длинными и худыми.
Редкие прохожие брезгливо отворачивались.
– Урод!
– Скачет средь бела дня!
Мимо пролетел гнилой помидор.
– Фуу!
Я нёсся, не разбирая дороги, и вздохнул свободно, только когда трущобы выпустили меня из узких душных коридоров. Жаль, что ненадолго. Ступни раздались и разбухли, как лапы багамута. Икры вспухли, колени разнесло. Скоро придет черёд когтей и зубов. Тогда и наступит самая жуть!
Раньше нас в города не пускали. Вот когда мы поглотителям магии во время мировой войны наваляли, тогда колдуны передумали. Даже подкармливали, пока Эраст Победитель не почил.
Тогда маги резко забыли, что оборотни – герои, нас заковали в ошейники и сослали в резервации.
Я коснулся шеи. Тонкая на вид цепочка из грубого чёрного металла придушит меня, как только отрастут клыки. Ошейник вопьется в горло, мешая превращению в оборотня. Будет терзать, давить, мучить, лишь бы я не стал чудовищем. Ещё до академии проклятая цепь один раз чуть не прикончила меня. Я заскулил.
– Не хочу!
Я не заметил, как выскочил на набережную. Ноги сравнялись со спиной. Превращение почти завершилось. Я подпрыгнул на месте, заглядывая за невысокую стену из гладких чешуек, перегораживающую проход на причал. У портовых ворот, похожих на раковину гигантского моллюска, украшенную резными башенками, дежурили двое дюжих стражников в форме гильдии Водолюбов, голубых накидках со знаком перевернутой капли на груди. Они громко поносили прохожих и покатывались со смеху.
– Во, глядь, каки упырь! – ревел один из них, тыкая пальцем в вампира.
Тот прикрывался зонтом от жалящего солнца и, устало пыхтя, тащил за собой огромный сундук с тремя навесными замками. На раскрасневшемся лице беспокойно бегали крошечные точки суженных глаз.
– Впервые зрю красного упыря, – надрывался стражник.
– Да он обожрался, и стыдится, – подхватил другой.
Вампир семенил ногами, затаскивая сундук в тень припортовой гостиницы. Длинного деревянного барака с позеленевшими от морского ветра стенами. Обидные замечания стражников он стойко не замечал.
Я побежал к воротам, сдерживая дрожь. Огромная раковина с закостеневшими скрученными отростками, тёмными наростами и ребристыми краями прохода блестела влажной рыжиной, смахивая на жуткую пасть левиафана. Внутри свистел звонкий ветер. Чувствовалась застывшая, но готовая к броску погибель. Словно почуяв неладное, створки захлопнутся и расплющат входящего.
Надо успокоится! Пройти в порт легче, чем выйти. Входящих не досматривают и не прощупывают заклятьями, ведь с них не берут податей. А то, что не прибыльно, магов не занимает. А вот от стражников точно достанется. Самое главное – молчать и терпеть.
Подкравшись, я попробовал проскочить незамеченным, но, увы.
– Нынче праздник уродов! Так и прут друг за другом.
– Глянь, каки важный! – подхватил второй.
– Чё так надулся? – взвизгнул первый. – Наиглавнейший оборотень, что ль?
Надрываясь над остро́той, он согнулся пополам.
– Куда собрался, набухший? – усмехнулся первый.
Я испугался. Скажу к капитану Джо, спросят зачем. Что я отвечу? Нельзя говорить про капитана Джо, фарцовщик надежный товар сам бы передал. Я сильнее сжал кулак. Одно хорошо, в ставшей огромной, ладони коробочку не видно.
– К дяде, – сдавленным голосом прошипел я.
– Трындишь! Твоих родственничков в порту нет!
Второй снова заржал.
– Чё за дядя, пухлый?
– Мастер Оливье!
Второй поперхнулся смехом.
– А не брешешь? – зло прокаркал он.
Я помотал головой, ошейник мешал говорить.
– Смотри, упитанный, проверим, – сказал первый.
Я шагнул в ворота. С потолка свисали шевелящиеся от сквозняка водоросли. Они шуршали и хрустели давно высохшими стеблями, сбрасывая вниз сверкающих длинными хвостами прозрачных медуз. Сторожевые заклятья роились вокруг моей головы, принюхивались и тонко пищали. Оглушающе грохотало эхо. Я трясся, ожидая что медузы почуют коробочку, облепят меня со всех сторон и уволокут в недра раковины, где навсегда пропадают невезучие контрабандисты.Колени подгибались от страха, но то, что превращение скоро закончится и за дело возьмётся ошейник, пугало ещё сильнее. Я засеменил ногами и выскочил с другой стороны ворот. Сторожевые заклятья свистнули последний раз и втянулись обратно под потолок.