Вечер уже опустился на Мирано, воздух благоухал свежестью деревьев и тонким ароматом цветущих роз, и я с наслаждением глотнул этот головокружительный коктейль, в который раз пожалев, что не могу бросить всё и свалить к чертям отсюда. Всё-таки периодически государственные дела требовали моего присутствия, а братец всеми правдами и неправдами искал повод избежать нудных с его точки зрения заседаний и переговоров. В принципе, я не против ещё раз жениться, но тут уж как карта ляжет, и так последние два десятилетия "везло" исключительно мне. Интересно, с чего бы это? Стервозная феечка решила оттянуться по полной? А, ладно. Зато оттягиваться буду в этот раз я, независимо от планов Ниалоны.
Знакомый раскидистый дуб, подпрыгнуть, уцепиться за ветку, залезть выше, перепрыгнуть на край широкого забора — и я на свободе. Усмехнувшись, я засунул руки в карманы и направился к особняку лорда ЛасГаллена. Вряд ли кто знал, что у меня имелся маленький секрет, Камень Перехода. С его помощью можно преодолеть самые неприступные преграды. Довольно редкая штука, и стоит больших денег, но зато крайне полезная вещица. Остановившись у высокого забора, где-то в два человеческих роста, я достал прозрачный камушек и просто приложил к поверхности, прикрыв глаза и представив арку. Неяркое сияние известило, что можно идти. Переступив порог, я оказался на заповедной территории.
Особняк утопал в зелени и цветах, стены до третьего этажа покрывали вьющиеся растения, по которым так легко забраться на балкон второго, где обычно располагались покои приза. Особняк был переходящим жилищем, как только появлялась разноцветная девочка, семья переезжала сюда, так что я прекрасно знал здесь всё. По моим прикидкам, призу сейчас около восемнадцати лет. Интересно, как же лесные обеспечивают появление приза, лично что ли перекрашивают волосы и глаза? Магии в нашем мире нет, бог только один и он крайне редко вмешивается в дела людей. Ну да ладно, на досуге можно будет попробовать выяснить этот вопрос.
Остановившись у стены, я поднял голову: балкон чуть приоткрыт, в комнате горит ночник. Ага, отлично. Лиа Эрианор по всей видимости готовится ко сну. О, меня ждёт незабываемое зрелище! Хотя, в восемнадцать все девчонки угловатые, фигура толком не сформировалась, смотреть совершенно не на что. Я ухватился за крепкие плети плюща, но тут скрипнула балконная дверь, и появился объект моего нездорового любопытства. Я поднял голову, радуясь, что сегодня полнолуние.
…Она облокотилась на перила, подняв головку с растрёпанной шевелюрой — ого, шпильки значит, мы не признаём в принципе? — в лунном свете блеснули глаза. Чуть прищурившись, я сфокусировал зрение, пытаясь в деталях разглядеть личико. Оп-па, вот так сюрприз. Тонкий нос, брови вразлёт, нежный изгиб губ, такие точёные черты, пальчики оближешь. На высокий лоб упала тёмная прядь — интересно, какого она оттенка? Лиа Эрианор, досадливо поджав губки, отбросила её движением головы, и вдруг… запела. Я замер. Боже всемогущий, что она делает?! Это… это невозможно! Низкий, чуть хриплый голос, казалось, откуда в такой хрупкой девочке такие богатые, бархатистые переливы? Незнакомые слова, но проникающие до глубины души, до самых потаённых уголков, как стрелы, бьющие точно в цель. Песня плыла над садом, и казалось, всё замерло, наслаждаясь. Я купался в этих звуках, прикрыв глаза и впитывая всем существом этот божественный напиток, понимая, что пропал. Тоска, одиночество, и в то же время страсть околдовали меня, хоть в этом мире и не существовала магия. Пой, милая девочка, пой ещё, твой сладкий голос завораживает…
— Лиа, что вы делаете?! — испуганный, полный ужаса, голос служанки.
Да чтоб тебе кошмары неделю снились!! Сгинь, недоразумение! Песня прервалась. Я выдохнул сквозь стиснутые зубы, душа рвалась к этой малышке, хотелось подняться и… что и? Сердце колотилось, как сумасшедшее, в крови полыхал настоящий пожар.
О, что-то новенькое. У меня появились вдруг чувства? От одной только песни?
— А что? — в божественном голосе прорезались недовольные нотки. Она и говорила так, что заслушаешься. — Я опять совершила что-то ужасно неприличное?
О да, маленькая моя, ты даже не представляешь, что ты натворила. Ты перевернула мой мир, вот что ты сделала.
— Вам нельзя петь! — служанка нарисовалась на балконе и ухватила лиа Эрианор за руку. — Немедленно вернитесь в спальню! вы… вы беду накличете!
— Ой, да ну тебя в болото, — с досадой выругалась девчонка, выдернув локоть и отвернувшись. — То нельзя, это нельзя! Что тут вообще можно?!
— Разноцветным нельзя петь, — непререкаемым тоном заявила служанка. О, это как? Это почему это интересно? Никогда не слышал. Кстати, я и никогда не слышал также, чтобы кто-то из цветных пел, действительно. — Вернитесь в спальню и переоденьтесь, лиа.
— Блин, сдохну я тут со всеми вашими запретами!
И она ушла. Нет-нет, маленькая моя, не сдохнешь. Игра началась, и я готов сыграть по-крупному! И для начала, выясню, почему же цветным девочкам нельзя петь. Перебирая в памяти чудесные звуки голоса, я вернулся к себе и сразу направился в библиотеку. В моём доме находилось самое большое собрание книг в городе, наверняка найду среди этого бумажного хлама нужную информацию. Должно, должно где-то быть объяснение!
Эрианор
Я на некоторое время опять осталась одна. И слава богу, задолбали эти слуги, вечно суют нос куда не надо! Толстый том по правилам местного флирта лежал, раскрытый на десятой странице, а до пресловутого Вечера Первой Игры оставалось всего два дня. Растудыть твою в качель да три раза через забор!! Предстояло ещё продумать, как тут ввергнуть в ступор всю местную аристократию, намеревавшуюся всерьёз играть в фарс, называемый Выбором. Ну я вам всю малину испорчу, чесслово! Это как так, блин, я не имею права решать, за кого замуж пойду?! Кстати, это ещё большой вопрос, пойду ли. Кого тут предупреждать надо, что я не нанималась спасать мир и наставлять на путь истинный плохих парней путём окольцевания?
Распутав творение горничной, и решительно избавившись от кучи шпилек и заколок, я расчесала полосатую гриву, непривычная тяжесть клонила голову назад. Ну и ладушки, хоть сутулиться перестану. В окно светила полная луна, и вдруг охватила тоска. Снова вспомнились ужасные картинки собственных похорон и потерянное лицо мужа, с трудом удержалась от слёз бессилия. Набросив на плечи домашнее платье, я вышла на балкон. Душа требовала… чего? Хотелось петь. Там, в родном мире, пела только по пьяни, и под фонограмму, голосом не обладала ни в какой мере. Сейчас… сейчас тоска рвала грудь острыми когтями, и единственным способом избавиться от неё была песня.
Я вышла на балкон, облокотилась на перила. Строчки сами всплывали в памяти, и я поддалась искушению. Прикрыв глаза, запела, неожиданно низким, приятным голосом.
They call me The Wild Rose
But my name was Elisa Day
Why they call me it I do not know
For my name was Elisa Day…
Душа рвалась на части. Кто я? Что здесь делаю? Почему меня выдернули сюда, лишив той жизни? Да, может, там я не была совсем счастлива, может, не совсем устраивала меня такая жизнь, но… это моя жизнь. Была. Песня лилась и лилась, а я уплывала с ней, сердце сладко щемило, и тоска окутывала, словно одеяло. Странные чувства, одновременно горько-сладкие, смутные, волновали кровь, будоражили воображение, и… я уже не понимала, что происходит. Пока волшебство не прервал полный ужаса голос служанки.
— Лиа, что вы делаете?!
Ну вот, опять. Опять я что-то нарушила. Да сколько ж можно, а?! Поругавшись, я таки переоделась в длинный плотный балахон, называемый тут ночной рубашкой, заплела косу, в очередной раз буднично послав служанку лесом на предложение надеть ночной чепец.