. — уточнила я, спрыгивая с кровати.
— Оттуда! — Шушу показала пальцем на наружную дверь.
— По-мо-ги-те! — Уже как-то полузадушенно.
— Бежим! — Я бросилась к выходу. Но с моей скоростью безнадежно опоздала. Мимо меня вихрем вымелись две представительницы других рас. Я понадеялась на лучшее и пошлепала за ними.
— Это что за диво такое? — послышалось, когда я достигла поворота. За ним скрывалась маленькая ниша. А вот в нише происходило самое интересное.
Во-первых, к пустующему крюку для люстры-бра на стене за руки была привязана молоденькая пепельноволосая эльфийка, практически полуодетая.
Во-вторых, обмотанный поперек туловища хвостом Шушу, рядом бесновался мужик в полосатом бурнусе и кремово-белой вуали. Кстати, мужик был далеко не маленький и отнюдь не хилый: ростом под хороший метр восемьдесят восемь или выше, с широкими плечами и холеными пальцами, усеянными дорогими золотыми перстнями с камнями-булыжниками в оправе из мелких бриллиантов.
В-третьих, кроме нашей троицы, на шум никто не притащился, и разбираться нам предстояло именно этим составом.
— Что случилось? — пропыхтела я.
Мужчина прекратил щупать хвост змееелюдки и выпрямился, оглядел нас с головы до ног и высокомерно спросил:
— Кто вы такие и по какому праву сюда заявились?
— Так стреляли… — фыркнула я. — Вернее — орали.
— Вам показалось, — снисходительным тоном сообщили нам. — Уходите.
— Мы, безусловно, сделаем вид, что нас тут не стояло, — заверила его я, улыбаясь во все шестьдесят четыре зуба. — Если девушка нас заверит, что она просто захотела немного экзотики. — Я скоро это слово выплевывать начну!
— Она немедленно подтвердит, — выдавил с глухой угрозой мужчина и начал поворачиваться в сторону пленницы и приподнимать вуаль.
Та зажмурилась и заорала:
— Не подтвержу! Это против правил! У вас нет права доступа!
Меня согнуло в пароксизме смеха. Пока я загибалась, Эсме взяла инициативу на себя.
— Многоуважаемый, нехорошо обманывать наивных юных девушек! Насколько мы понимаем, барышня отказывается иметь с вами любые отношения! — Орчанка повернулась к эльфийке и спросила: — Я права?
— Да! — пискнула та, не открывая глаз.
— Неблагодарная! — пророкотал мужик и снова принялся выкручиваться из тесных объятий змеиного хвоста.
— Прыткий, — уважительно поведала нам Шушу, с ехидным интересом наблюдая за бесплодными попытками хулигана. Сложила губки бантиком и спросила, кокетливо изгибая шею: — Как думаете, я могу с него на законном основании стребовать денег на полировку чешуи? — Огорченно пожаловалась: — А то он мне своими лапками весь хвост поцарапал…
— Да как вы смеете! — жестоко обиделся чадрушник. — Сейчас я вас всех…
— Шушу, как ты думаешь, его на нас всех хватит? — скептически процедила орчанка. — Или — так, преувеличивает сгоряча?..
— Да как вы… — У мужика конкретно снесло «башню», и он попытался воздействовать на нас силой разума. То есть — сорвал вуаль и вперился в лицо Шушу неестественно яркими изумрудно-зелеными глазищами.
Тонкокостная физиономия с узенькими темными усиками над верхней губой почему-то создавала впечатление южной изнеженности и некоторой испорченности владельца. Мужчина так напрягался, вонзая свой орлиный и надменный взор в змеелюдку, что на висках обильно выступила испарина. Лицо начало потихоньку синеть — не то от приложенных усилий, не от смертоносного змеиного зажима…
Змеелюдка, в свою очередь, поглазела на него своими вертикальными зрачками, потом отвела взгляд и громко заявила нам:
— Симпатичный, конечно, но ничего особенного!
— Шушу, — удивленно начала я, — а ты не под гипнозом?
— Я с мужиком в хвосте! — фыркнула подруга.
— Какой гипноз! Может, он у него и есть, но где-то глубоко внутри и пока наружу не выдавливается! Может, немножко постараться и сжать посильней?
— Нет в тебе почтения к высшей расе, — ласково попеняла ей Эсме, развязывая эльфийку.
— Да где ж его взять? — вытаращилась змеелюдка. Потом еще раз взглянула на обалдевшего мужика и пояснила: — Я ж с Гадючьих топей, до нас культура не дошла, где-то по дороге скопытилась.
— Это не культура, — подала голос пепельноволосая эльфийка, — а воспитание!
— Да ты что?!! — изумилась Шушу. — Как я глубоко заблуждалась. И научить меня некому…
— Сейчас научу, — самоуверенно пообещала эльфийка. — Мой папа — церемониймейстер при дворе Владыки светлых эльфов. Только вуаль на поганца наденьте, пожалуйста.
— Пожалуйста! Он у меня щас по самые брови замотается, — заверила ее змеелюдка и покрепче сжата кольца хвоста. — Слышь, зеленоглазенький, личико занавесь, пока весь наружу не вышел!
Змеелюдка чуть ослабила хватку. Мужчина с посиневшей ряхой не стал испытывать судьбу и закрыл лицо. После этого Шушу его отпустила, и мы отошли в сторону.
— Учи, — вздохнула змеелюдка. — Я вся внимание.
Эльфийка выдвинулась на передний план и мелодичным голоском пропела:
— Если вы будете не против, то я бы хотела попенять вам на недопустимость ваших поступков и сделать некоторое внушение. — И девушка с ноги очень метко показала, какое «внушение» она имела в виду. Последовал удар по неосторожно открытому кое-чьему «достоинству».
— О-о-у! — взвыл несчастный, сгибаясь. — Ты мне всю честь отбила!
— А нечего ее хранить в легкодоступных местах! — парировала Эсме. Развернулась. — Пойдемте, девочки!
— Вот это я понимаю — воспитание! — восхитилась Шушу. — Я бы еще немного поучилась… на живых примерах…
— К вашим услугам, — легко поклонилась эльфийка.
— Тогда мы сейчас пойдем к Леле, — расцвела Шушу, — и вы нас научите правильно, согласно этикету выражать свои мысли и прикладывать воспитание с нужным ускорением. Как вас, кстати, зовут?
— Нас, кстати, зовут Миримэ, — вежливо улыбнулась эльфийка.
— Эсме, — представилась орчанка.
— Леля, — протянула я руку.
— Шушу, — застеснялась змеелюдка, сворачивая замысловатую фигу из хвоста.
— А ну, девы, повернитесь ко мне! — раздался сзади голос очухавшегося диэра. Мелодично произнес, словно оперный певец. Или суггестор!
— Смотри-ка, — широко улыбнулась Шушу, — оклемался. Можно я попробую повторить подвиг во имя культуры?
— Воспитания, — педантично поправила Миримэ, старательно зажмуриваясь.
— Ой, девочки, — пропела Эсме. — Хочу посмотреть на этого красавчика!
— Зачем? — поразилась я.
— Н-ну-у… — затруднилась с ответом орчанка. — На память. Меня никто фавориткой не выберет, и я, может быть, никогда в жизни не посмотрю на живого диэра…
— Ну ты зверь! — восхитилась змеелюдка. — На живого не посмотришь, а на мертвого?..
— Ко мне вообще кто-нибудь повернется?! — повысил голос диэр.
— Какой нетерпеливый! — хихикнула Шушу и развернулась всем корпусом, свернув впереди себя хвост кольцами, словно Каа в ожидании бандерлогов.