– Как же тут спуститься? Или подняться? – Он
задрал вверх вихрастую голову, осматривая скалы.
– Эй, да тут тропка! – замахал рукой отошедший чуть в сторону Кур г. Шнайдер.
Действительно, от террасы, начинаясь чуть ниже ее, вдоль скалы вела узенькая – впору пройти одному человеку – тропинка-карниз.
– Похоже, это единственный путь, – хмыкнул Дитц, внимательно изучая тропу. – Надо вам заметить, что никогда не любил горы, а тем более
скалы, несмотря на то, что родился в Дрездене, который, как известно, является столицей так называемой Саксонской Швейцарии… Именно по этой
причине меня не взяли в горные егеря – отборные войска вермахта, – он вздохнул.
– Надо дождаться наших солдат, – сказал Велга.
– Здесь?
– По-моему, лучше в пещере. Вдруг они погибли и на нас выскочит погоня?
– Я не слышал выстрелов.
– Я тоже, но у нас говорят: "Береженого бог бережет".
– А не береженого конвой стережет, – добавил Валерка Стихарь.
– Рядовой Стихарь! – В голосе Велги звякнул ме-талл.
– Простите, товарищ лейтенант, это я машинально! У нас в Ростове…
– Отставить разговорчики.
– Есть отставить.
Они вернулись в пещеру.
Тоннель перед выходом значительно расширялся, образуя настоящий зал. По размерам он, конечно, значительно уступал тому, из которого они
ушли несколько часов назад, но и здесь хватало укромных уголков и крупных камней для устройства первоклассной засады.
Восемь человек в полном молчании растворились, исчезли в полумраке, слившись с окружавшим их кам-нем. Кто лучше фронтового разведчика может
устроить засаду? Только другой, еще лучший разведчик. Ни один, даже самый внимательный глаз не смог бы обнаружить в этом сравнительно
небольшом пространстве восемь вооруженных людей, готовых к любым неожиданностям и опасностям.
Привычно замедлилось время.
Впрочем, ждать слишком долго не пришлось.
Сначала они услышали приглушенные голоса, потом шаги, и наконец из черной пасти тоннеля вывалились оба разведчика, вытолкнув перед собой.
– Ой, мама! – не выдержал Валерка Стихарь, выскакивая из-за крупного камня, как чертик из коробки. – Какая девчонка! Это что же, за нами
такую погоню послали? А где остальные? Нет, только не говорите мне, что все погибли в засаде, – мое сердце этого не перенесет…
– Валера, успокойся. – Велга вышел на середину пещеры, закинул автомат за спину и весело осмотрел всю троицу. – Докладывайте.
Остальные возникли за его спиной словно из ниоткуда, во все глаза разглядывая прекрасную пленницу. Руки у пленницы были крепко связаны за
спиной.
– Все получилось по плану, товарищ лейтенант, – кашлянул Майер, дотрагиваясь до левого глаза, под которым красовался шикарный свежий
синяк. – Заложили взрывчатку. Ждали. Дождались. Рванули. Погоню завалило. Может, часть отрезало, не знаю. Этой вот повезло – жива осталась.
Даже слишком жива, я бы сказал…
– А-а! – догадался подошедший Дитц. – Неужто это она тебе фингал подвесила?
– Так точно, – хмуро кивнул пулеметчик и вдруг весело ухмыльнулся. – Боевая девка, господин обер-лейтенант! Ногой меня, представляете?
– М-мда, – неопределенно протянул Хельмут и кивнул на излучатель, висевший на груди Онищенко (свой "ППШ" тот перекинул за спину).
– А это
что?
– Трофей, господин обер-лейтенант, – отрапортовал украинец. – У нее був. Помьятаете… э-э… помните, колы мы сидели в тих кимнатах с
прозрачною стеною? Той… этот Карсс нам показував, як вона, эта зброя… оружие действуе. – Петр перекинул ремень излучателя через плечо и
протянул чужое оружие Дитцу. – Такое же.
– Отлично. – Дитц принял излучатель, с удовольствием взвесил его на руках и опустил прикладом к земле. – С трофеем потом разберемся. Сейчас
меня лично больше интересует сия особа… – Неожиданно он сделал длинный шаг вперед и жестко ткнул пленницу пальцем в грудь. – Имя?!
Незнакомка, отшатнувшись было от Хельмутова тычка, закусила нижнюю губу, ожгла обер-лейтенанта яростным взглядом серых глаз и
демонстративно сплюнула на пыльный сапог немца.
– Ах ты… – Дитц коротко взмахнул рукой, и голова незнакомки дернулась вбок и назад.
Звонкий звук пощечины заметался под сводами пещеры.
– Погоди, Хельмут… – шагнул к немцу Велга.
– Нет, это ты погоди, Саша, – спокойно повернулся к нему Дитц. – Твоя славянская мягкотелость здесь абсолютно излишня. Это враг. Он был
вооружен и шел за нами, чтобы убить. Что из того, что она женщина? В данном случае это не имеет никакого значения. Повторяю: она – враг. А
с врагом у меня разговор короткий. Не станет говорить – расстреляю безо всякой жалости. И никто мне в этом не помешает. Даже ты. Понял
меня? – И Хельмут подмигнул Александру правым, не видимым пленнице (он стоял к ней в профиль) гла-зом.
– Понял, Хельмут. – Велга безразлично пожал плечами и отошел в сторону, бросив через плечо: – Действуй. Только не забудь передвинуть
переключатель на "переводчике", а то он тебе сейчас переводит с немецкого на русский.
– А, черт… Спасибо, что напомнил. – Дитц нащупал на груди плоскую коробочку "переводчика" и сдвинул переключатель вниз.
– Имя?! – повторил он свой вопрос и медленно потянул из кобуры "парабеллум".
Пленница заметно побледнела, но продолжала хранить молчание.
– Та-ак. – Обер-лейтенант сунул пистолет обратно в кобуру, не глядя передал стоявшему рядом Вешняку излучатель, достал из кармана сигарету,
прикурил и выпустил в лицо незнакомке густую струю дыма. – Теперь вы меня отлично понимаете, фрау, мадемуазель или не-знаю-как-вас-там.
Свидетельство этому – слова вашего сварожъего языка, которые я слышу из этой вот коробочки. Так что я специально для вас раскрою дальнейшие
свои намерения. Так вот… Я не зверь и пытать вас не буду. Но я мужчина и солдат. И мои товарищи (а нас тут всего-то десять человек) тоже,
как вы, несомненно, успели заметить, мужчины и солдаты. Судя по вашему снаряжению и вооружению, с жизнью солдатской вы хоть как-то, но
знакомы. Если же нет, то я вам сообщаю, что жизнь эта очень тяжела. В особенности она тяжела в условиях военных действий, которые вначале
мы, люди, вели между собой, а теперь ведем их с вами, сварогами. Основная тяжесть нашей солдатской жизни сводится, скажем прямо, к
отсутствию женщин и, соответственно, женской ласки. Смею вас уверить, что находящиеся здесь мужчины не видели женщин очень давно. Вы
понимаете, к чему я подвожу? Нет? Хорошо, продолжаю. Будете молчать, я отдам вас нашим солдатам.