Интересно, когда давление станет
нормальным? И почему на стене нет никакого индикатора?
В стене что-то зажужжало и переборка впереди плавно уползла в стену. И я увидел первого человека в этом мире.
Это был высокий и очень худой блондин лет тридцати, длинные волосы были собраны в хвост на затылке. Одет он был в толстый шерстяной халат,
на тощих голых ногах нечто среднее между тапочками и кроссовками, под ними шерстяные носки. Необычный наряд для космической станции.
Я поднял руку в приветственном жесте, опустил, разгерметизировал скафандр и откинул шлем.
– Добрый день, – сказал я.
– Здорово! – отозвался мужчина. – Я Рик Диз. Пойдем отсюда.
– А я Алекс Магнум, – представился я. – Черт! Почему так холодно? И чем тут воняет?
Рик хихикнул.
– Буферная зона, – пояснил он. – Она же холодильник. В помещениях внешнего периметра поддерживается минус десять по Цельсию, чтобы снаружи
лед не таял. А воняет ароматизатором.
– Противно, – поморщился я.
Рик пожал плечами.
– Если убрать ароматизацию, будет вонять аммиаком, – сказал он. – Лучше уж так.
Буферная зона отделялась от жилой еще одним шлюзом. Когда мы прошли через него, Рик немедленно скинул халат, тапочки и носки и остался в
обычном для космонавта виде – в шортах и босиком. Шорты были длинными, почти до колен, и с огромным количеством карманов, нормальные такие
космонавтские шорты.
– Погоди, – сказал Рик, увидев, что я начал дергаться, пытаясь вытащить руки из рукавов скафандра и просунуть их в центральную секцию. – Не
суетись, сейчас помогу.
Через минуту скафандр отправился в стенной шкаф в компанию еще восьми таких же скафандров.
– Сейчас переоденешься, – сказал Рик, – помоешься с дороги, а потом как раз время обеда подойдет. Сегодня будешь есть за одним столом с
Мамой, это традиция. Постарайся произвести на нее хорошее впечатление, она у нас самая главная, с ней лучше не ссориться. За что сидишь,
кстати?
– В смысле сидишь? – не понял я. – Тут что, тюрьма?
Рик расхохотался:
– А ты еще не понял? Я сижу за убийство, Джин – за шпионаж, Мама сбила ребенка флаером. Просто так сюда не попадают.
– Погоди, – замялся я. – Но сюда же вербуют за деньги…
Рик странно посмотрел на меня.
– Хочешь сказать, что завербовался за деньги? – спросил он. – Может, скажешь еще, что прилетел сюда из любви к человечеству? Ты не из
научников случайно?
– Нет, – ответил я. – Я менеджер.
Теперь глаза Рика буквально лезли на лоб.
– Что? – переспросил он. – Менеджер? Какой еще менеджер?
– Я окончил Йельский университет по специальности «менеджмент», – ответил я. – С отличием, между прочим.
Рик присвистнул, кажется, издевательски.
– Сколько тебе лет? – спросил он.
– Двадцать четыре.
– Где работал после университета?
– Нигде, я сразу пошел в аспирантуру.
– Какая была специализация?
– Прикладная социология.
Рик снова засвистел, теперь уже печально.
– Даже не знаю, что и сказать, – заявил он после продолжительной паузы. – Честное слово, не знаю.
Он оглядел меня с ног до головы, оценивающе и, кажется, с жалостью.
– Что-то не так? – спросил я.
– Все не так, – сказал Рик. – Начиная с одежды. Пошли, обеспечим тебя всем необходимым.
И мы поскакали на бельевой склад, как два здоровенных кенгуру.
5
Изнутри станция выглядела в точности так, как и должна выглядеть космическая станция согласно фильмам и телепередачам. Узкие коридоры,
многочисленные одинаковые двери без табличек, тут и там сквозные дыры в полу и потолке с торчащими посередине шестами. При низкой
гравитации карабкаться по шесту гораздо удобнее, чем по лестнице. Нет, лестницы тут тоже есть, мимо одной мы уже проскакали.
Метров через двадцать мы опустились на уровень ниже, не по шесту, а просто спрыгнув, а точнее, шагнув вниз (при такой гравитации, падая с
высоты немногим выше собственного роста, не успеваешь набрать большую скорость), проскакали еще метров пятьдесят, опустились еще на два
уровня вниз и Рик остановился у ничем не примечательной двери. Через секунду она распахнулась.
– На дверях ручек нигде нет, но ты не удивляйся, – сказал Рик. – У нас так везде: встал перед дверью – она и открывается. Или не
открывается, если тебе не положено туда заходить. Я тебе потом объясню, как в своей комнате приглашениями управлять.
– Какими приглашениями? – не понял я.
– На вход. Мы тут как вампиры – без приглашения в гости не ходим, – хихикнул Рик. – Кстати, раз уж зашла речь об этом, если тебя вдруг
откуда-нибудь попросят – уходи немедленно и не забудь извиниться, даже если не понимаешь, где накосячил. А в первые месяцы, пока не
привыкнешь, вообще извиняйся по любому поводу, целее будешь.
Я нахмурился.
– Ты говоришь, как будто в тюрьме сидишь, – сказал я. – Накосячил, целее будешь…
– Так это тюрьма и есть, – кивнул Рик. – А ты думал, в сказку попал? Мы тут все пожизненное отбываем. Тебя, кстати, за что упекли? Ты так и
не ответил.
– Меня не упекли, – сказал я, стараясь оставаться спокойным и вежливым. – Я завербовался сам, по собственному желанию. Я хоть и в Йеле
учился, но на «роллс-ройсе» не летал, моя мама всю жизнь на пособии просидела…
Рик остановил меня движением руки.
– Извини, – сказал он, – не хотел обидеть. Сам значит сам. Смотри лучше сюда. Это прачечная. Стиральная машина всего одна, но больше и не
нужно. Вот корзина для белого белья, вот для цветного, вот сюда вываливается чистое. Вон за той дверью душевая. Расход воды нелимитирован,
но не злоупотребляй. Если услышишь характерное такое попискивание – пи-пи-пи, значит, за дверью кто-то ждет очереди. В таком случае
постарайся помыться побыстрее, не заставляй людей ждать. Есть еще ванная, но она одна на всю станцию, в нее надо записываться у дежурного
по жилью. Но только не в рабочую смену. Короче, разберешься. А теперь иди сюда. Бери вот этот пакет и еще… ладно, этот я сам возьму.
Пойдем, покажу тебе твою комнату.
Мы проскакали по коридору метров пятнадцать-двадцать и спрыгнули в дыру в полу еще на уровень ниже.