– Или
нам и вправду дают уйти, или я чего-то не понимаю.
Но сомнений командира почти никто не разделял. Легионеры просто радовались тому, что сложная дорога закончилась, что наконец-то удастся
выспаться и нормально отдохнуть. Даже Вильям ощущал, что беспокойство отступило, сметенное теплой волной радости.
– Рад приветствовать вас на борту корабля, – заявил Умник, едва первый из легионеров вступил внутрь звездолета.
– А как уж мы рады тебя приветствовать, ты не представляешь, – просипел в ответ Соболев.
На борту «Радости бабушки» маскировочные комплексы перестали действовать, и Вильям увидел лица приятелей, от которых отвык за последнее
время. Прошел к своему ППК, с наслаждением сбросил с плеч рюкзак и принялся трансформировать костюм. Краем уха прислушался к тому, как
Умник докладывает Ли о том, что происходило рядом со звездолетом во время их отсутствия.
– Попыток сканирования окрестностей корабля за время вашего отсутствия не отмечено, – бодро рапортовал искусственный интеллект, – появления
наделенных разумом подвидов жизни в окрестностях корабля не отмечено, задержки в логических цепях…
Сержант слушал молча и все больше хмурился.
– Ладно, – сказал он, когда доклад был закончен. – Готовь корабль к взлету.
– Слушаюсь, – ответил Умник, и его голограмма поблекла и растворилась в воздухе.
– Вот это, я понимаю, житуха. – Снявший костюм Арагонес голым шлепнулся на ППК, и умное кресло принялось делать хозяину массаж. – О-хо-хо,
хорошо-то как… ой-ей, давай-давай…
– Смотри, обивку от радости не забрызгай, – широко ухмыльнулся Гаррисон. – Эх, скоро будем дома, в смысле, в Шарендаре…
В душе Вильяма снова ожили нехорошие подозрения, но он постарался не дать им ходу.
Через пятнадцать минут «Радость бабушки» стартовала, и разместившихся в ППК легионеров слегка прижало к креслам. Корабль окутало пламя, а
затем он вырвался за пределы атмосферы Апион-Фарит, в иллюминаторах засверкали звезды, поплыли шары орбитальных станций.
– Умник, сколько до входа в гиперпространство? – поинтересовался Ли, когда ускорение исчезло и стало можно встать с кресел.
Прежде чем ответить, искусственный интеллект звездолета, как обычно, воплотился в голограмму; правда, на этот раз она получилась какая-то
дрожащая, мерцающая.
– Сбой выполнения программы… – Голос Умника истончился до писка, затем понизился до могучего баса, от которого задрожали стены, а у Вильяма
засвербело в ушах. – Сбой… выполнения… программы… полета…
– Этого еще не хватало, – помрачнел Ли. – Доложи о причинах сбоя. Какую именно часть программы ты не в состоянии выполнить?
– Задержки в логических цепях… – На мгновение Умник пропал, затем вновь появился, но уже в другом месте. – …Двести пятого и сто пятого
секторов… нарушен доступ к управлению блоком калибровки… Без него невозможно перевести двигатель… в режим критической нагрузки и вызвать
взрыв корабля.
– Что вызвать? – Первый раз в жизни Вильям увидел, как невозмутимый Ли бледнеет.
Он сам в этот момент ощутил только мрачное удовлетворение человека, подозрения которого оправдались.
Гаррисон выругался, помянув крокодилью мошонку, Арагонес вытаращил глаза, многие легионеры замерли с открытыми ртами, на их лицах
отразилось ошеломление.
– Вызвать взрыв корабля, – ответил Умник неожиданно четко. – Наблюдаются также задержки в логических цепях в блоках один, семнадцать,
тридцать шесть, а это ведет к искажению основных функций…
– Отставить доклад, – сказал Ли. – Взрыв корабля входит в полетную программу?
– Да.
В пассажирском салоне «Радости бабушки» наступила полная тишина, но всего лишь на мгновение.
– Ну, ни хрена себе! – прорычал кто-то. – Эти ублюдки нас подставили!
– А старое корыто, на наше счастье, начало разваливаться, – добавил Соболев вполголоса.
– Отставить панику! Всем заткнуться! – повысил голос Ли, а затем вновь обратился к искусственному интеллекту звездолета: – Отставить
выполнение программы полета и сбросить скорость.
– Отсутствует доступ… отсутствует доступ… – забормотал Умник, неравномерно мерцая и дергаясь.
– Зато присутствует доступ к пульту, – свирепо заявил Гаррисон. – И если врезать по нему посильнее, то твои электронные мозги разлетятся на
кусочки. И восстанавливать их никто не будет.
– Отсутству… – Искусственный интеллект запнулся, а потом то ли сработал инстинкт самосохранения, то ли случилась очередная задержка в
логических цепях. – Ваш доступ принят… Отбой полетной программы.
– Хорошо, – проговорил Серое Облако. – От немедленной гибели мы, как я понимаю, спаслись. Надо решить, что делать дальше.
– Лететь в Шарендар и показать этим ублюдкам, что нехорошо нарушать данное слово! – крикнул кто-то из задней части салона.
– Вряд ли у нас будет такая возможность, – покачал головой Ли. – Да и слово раосейцы скорее всего хитро обошли… Умник, оцени запасы топлива
и сообщи, кто закладывал программу полета.
– Энерговооруженность позволяет двигаться в пределах звездной системы. Вход в гиперпространство исключен. Программа введена Ллалх’Ри-Стеком
на планете Се-Рахонаг.
– Так-так. Имя, видят духи, не раосейское, так что никто не нарушил данного нам обещания. Но старшие сегменты постарались, чтобы эта
операция не оставила никаких следов.
– Что же делать?.. Садиться на Апион-Фарит и сдаваться? – растерянно спросил Арагонес.
Вильям покачал головой:
– Чтобы хаурваки замучили нас каким-то хитрым образом? Нет, это не пойдет. Я вот что думаю – раосейцы наверняка должны следить за нами. Ну,
чтобы узнать, чем все закончится. Так что их корабль находится где-нибудь неподалеку, просто укрыт от наших сканеров. Если мы сядем обратно
на планету, то они, конечно, захотят узнать, что случилось…
Серое Облако тряхнул длинными волосами:
– Ты хочешь захватить их корабль? Да, это было бы возможно, если бы не одно препятствие. Раосейцы – телепаты, они почуют твои враждебные
мысли за километр.
Ли задумчиво почесал лоб:
– Вообще звездолетов в этой системе полно. И наверняка среди них имеются брошенные, но готовые к полету.
– Ты говоришь о хаурвакских? – уточнил Вильям.
– Именно о них. Десятки покинутых, но работоспособных громадных орбитальных станций – на них можно найти все, что угодно. Если хорошенько
поискать, конечно.
– А кто будет управлять чужим звездолетом? – уныло вопросил Гаррисон.