Когда он объяснит мне, откуда он появился, то получит пару таблеток сильного снотворного. А затем — полчаса полета на флаере и пробуждение на пороге дома. Корабль останется у него в памяти как красивая волшебная сказка…
В крайнем случае, на планете появится легенда о добром чародее из заколдованного волшебного замка.
Я установил температуру и напор воды, открыл упаковку бактерицидного мыла.
— Давай сюда.
— Я сам…
— Я помогу тебе. Не стесняйся.
Мальчишка взглянул на свои лохмотья. И с неожиданной иронией произнес:
— А мне уже и нечего стесняться.
Я помог ему снять лохмотья, поставил в центр ванны. И принялся за процедуру. Больше всего дальнейшее напоминало выкапывание картофеля с раскисшего осеннего поля.
Минут через десять я критически взглянул на результат своих усилий. Мальчишка выглядел вполне по‑земному. Слегка загорелый темноволосый пацан, исцарапанный в самых неожиданных местах. Серьезных ран, слава Богу, не было. Сменив воду, я усадил его греться, а сам сходил в каюту.
Неожиданно возникающие проблемы лучше решать как можно быстрее. И с наименьшей затратой сил… Достав из нагрудного кармана пластинку внутрикорабельного фона, я коснулся сенсоров.
— Ланс, ты занят?
На маленьком плоском экранчике возникло лицо второго пилота. Судя по всему, он выбирался из узкой трубы, забитой паутиной проводов и вскрытыми коробочками логических схем. Даже не подозревал, что на корабле есть такие закоулки…
— Не слишком, капитан. Заканчиваю настройку внешних детекторов.
Я усмехнулся. Вещь нужная, но запоздалая.
— Ты можешь подойти ко мне в каюту?
— Конечно, капитан, — с готовностью отозвался Ланс. — Что‑то случилось?
Я коротко пересказал ему произошедшее. Ланс тем временем выбрался из туннеля и, не прерывая связи, направился к лифтовым шахтам. Краем уха прислушиваясь к плеску за полуоткрытой дверью, я объяснил Лансу задание.
— Мальчишку надо накормить, напичкать всеми лекарствами, которые только можно ввести за один раз. Хорошенько расспросить, выяснить, где расположено его селение. И доставить на флаере прямо к порогу.
— Ясно.
Ланс уже спускался к нам в тесной кабинке скоростного лифта. Фон он продолжал держать перед собой, и я заметил мелькнувшую на его лице тень.
— Капитан, вы поручаете мне это задание, как самому младшему? — обиженно спросил он.
Я примиряюще улыбнулся. Настоящая причина была еще обиднее — Ланс разбирался в ремонте электронных схем немногим лучше меня.
— Да. Ты старше его лет на пять, вам будет легче найти общий язык. Надо побыстрее избавиться от нашего юного гостя и продолжить подготовку к старту.
Дверь лифта открылась. Ланс вошел, на ходу пряча фон в карман комбинезона. Коротко спросил:
— Он еще в ванной?
Я кивнул.
— Можешь вытаскивать его из воды, вытирать и приступать к кормлению. Управься побыстрее, хорошо?
Ланс хмуро пообещал:
— Обязательно, капитан. В кадетском корпусе мне часто давали в подшефные трудных новичков. Опыт имеется…
Я с трудом подавил улыбку. Ланса я знал достаточно долго, чтобы не обращать внимания на напускную свирепость. В честном бою семнадцатилетний пилот мог хладнокровно прирезать пару‑другую противников. Но беззащитному мальчишке он не даст даже шлепка.
Прикрыв глаза, я погрузился в дремоту. Имею я право еще на час сна, пока Ланс будет возиться с юным туземцем…
— Капитан!
Я удивленно посмотрел на Ланса, прогоняя сонное оцепенение. Такого удивления в его голосе не было даже после поединка в Храме Вселенной, когда я убил непобедимого Шоррэя Менхэма, владеющего мечом раз в сто лучше меня…
— Капитан, — уже тише повторил Ланс.
— Простите, но… на каком языке вы разговаривали с мальчиком?
Наш ночной гость стоял за Лансом, кутаясь в огромное пушистое полотенце и с любопытством поглядывая на пилота.
— Глупый вопрос… на стандартном галактическом, конечно. Других я не знаю.
— Знаете, капитан, — тихо возразил Ланс. — А на галактическом мальчишка не понимает ни слова.
Усталость окончательно лишила меня способности соображать. Я упрямо повторил:
— Мы говорили на стандарте, Ланс.
— Откуда он может знать галактический язык? Планета крайне отсталая, корабли на ней приземляются лишь случайно. Согласно справочникам, туземцы общаются на нескольких местных диалектах…
Я подошел к мальчишке, присел перед ним на корточки. Спросил:
— Ты понимаешь мою речь?
— Да.
— А то, что говорит мой друг?
— Нет.
Я начал кое‑что понимать — но все еще слишком медленно. И тупо спросил:
— Каким языком ты владеешь?
Мальчишка зевнул. После горячей ванны он совсем размяк, его неудержимо тянуло в сон.
— Русским.
Я сел. Хорошо хоть не из стоячего положения. А Ланс разочарованно спросил:
— Так что же, это и есть Земля, принц?
Редрак Шолтри. Один из лучших пилотов планеты Дальедо. Подонок. Мошенник. И — после сеанса гипнотического кодирования — мой охранник поневоле.
Экипаж. Два друга и один недовраг. Люди, по самым разным причинам решившие помочь мне в поисках Земли.
Молчание затягивалось. Наверное, у всех было что сказать, но правила устава и неписаные законы корабельной этики требовали первого слова от капитана.
— На моей планете, — начал я, — на той самой, которую мы так успешно ищем уже два года, есть понятие мозговой атаки. Суть ее проста: говори любой вздор по интересующей проблеме, а потом разбирайся, не сказано ли случайно чего‑то умного.
— Ты всегда так делаешь, — буркнул Эрнадо. Наш давний уговор избавлял его от излишней почтительности в отношении ко мне.
Ланс кивнул, молча соглашаясь то ли с Эрнадо, то ли с моим предложением.
Редрак заерзал в кресле. Недовольно произнес:
— Я хотел бы вначале получить больше информации, капитан. Поговорить с мальчишкой…
— Он спит, — твердо возразил я. — Мальчик целую ночь провел в лесу, под проливным дождем, ему надо отдохнуть.
— Можно и разбудить, ничего страшного не случится. Лишняя сентиментальность…
— Отставить, Редрак! — оборвал я его. — Мальчишка с моей планеты, понимаешь! Я за него отвечаю. И пока остаюсь капитаном на корабле, он будет здесь гостем, а не пленником!
— Я не совсем уверен, что мальчик действительно с Земли, — упрямо не сдавался Редрак.
— Мы с Лансом проверяли все его слова на детекторе лжи. Тебе ведь знакомо это устройство? — съязвил я.