- Спокойно, - сказал Химик. - На вот на всякий случай. - Он протянул мне лезвие. - Когда шприцы сработают, рубанешь наотмашь. Вот так, - и
показал, как надо бить.
Я смотрел на лезвие. Сталкер пошевелил пальцами, острый кусочек металла перекатился, словно по лесенке, от большого к мизинцу.
- Я… не смогу, наверное, Химик… - Я забыл про боль в ноге, про холод. На лице выступила испарина. Я представил, что режу живую плоть острой
бритвой, брызжет кровь… и отвернулся. - Не смогу.
Химик выругался.
- Ладно. Я не знаю, как быстро приду в себя… Запомни: иголки воткнешь - сразу тормоши меня, бей по щекам, щипай, кусай, как хочешь, но в
сознание приведи. Понял?
Я глубоко дышал, слушая, как часто бьется сердце.
- Ты понял?! - Он встряхнул меня за плечо.
- Да! - Я едва не выкрикнул это, и Химик зажал мне рот.
Лишь спустя почти минуту он опустил руки. Я выдохнул.
- Нужно отсюда выбраться. Любой ценой, - прошипел Химик. - Все, теперь отдых… - Он хотел сказать что-то еще, но закашлялся. Справившись с
приступом, переполз к противоположной стене и больше не проронил ни слова. Разговор был окончен.
Я подумал о Наде и своем пижонском поведении перед отъездом в командировку. Как разыгрывал отважного и уверенного в себе мужчину. Как строил
планы, предвкушал завистливые взгляды однокашников из техникума, когда вернусь и стану им рассказывать о Зоне… И вот прошло всего несколько дней - я
сижу в яме посреди Зоны, захваченный в плен каким-то чудовищем, вместе с полубезумным сталкером!
Химик полулежал в расслабленной позе, прикрыв глаза и прислонив голову к жерди, подпирающей потолок. Будто и не было пару минут назад
напряжения между нами - мой новый знакомый просто отдыхал. Такой выдержке позавидовать можно. Хотя что у него там сейчас в голове - бог знает.
Я уже собрался задать вопрос, но вдруг ощутил беспокойство, такое же, как тогда, в палатке перед похищением. Все мысли из головы будто ветром
сдуло, холодок прошел по коже, ладони стали влажными. Я осторожно тронул петельку на большом пальце. Хорошо, что Химик репшнуром медблок обмотал -
шершавая поверхность не скользила по вспотевшей ладони. Я хотел сильнее сжать медблок, но вовремя спохватился. Пневмошприцы же взведены! Чего
доброго, сорвется петля и…
Химик напрягся, сменив позу, подался вперед. И тут же повалился на бок. Дернулся - взгляд стеклянный. Умер?!
Нет - из раскрывшегося рта потянулась струйка слюны, тело изогнулось в конвульсиях несколько раз. Рот покрылся пеной. Потом сталкер затих.
Я замер, не дыша. Пару раз зажмурился, пытаясь погасить резь в глазах. Медленно выдохнул. Свободной рукой утер лицо. Сощурился…
Крышка с шорохом откинулась, с бряцанием вниз упала лестница - обычная стремянка. Сверху затопотали, зафыркали, послышался уже знакомый уху
храп кабанов.
На ступеньку опустилась одна нога, вторая - он застыл на миг и двинулся дальше.
Включился фонарь, луч лизнул стены, задержался на беспомощном Химике, потом нащупал меня. Яркий свет заставил зажмуриться…
Глаза открывать я боялся. Чувствовал чужое дыхание и что-то крупное, сильное совсем рядом. Вдруг ощутил, что сила эта не знает, что ей делать,
она в растерянности и плохо понимает окружающий мир, пока только учится ориентироваться в нем.
Яркий свет заставил зажмуриться…
Глаза открывать я боялся. Чувствовал чужое дыхание и что-то крупное, сильное совсем рядом. Вдруг ощутил, что сила эта не знает, что ей делать,
она в растерянности и плохо понимает окружающий мир, пока только учится ориентироваться в нем.
Еще несколько секунд я сидел зажмурившись, а потом заставил себя открыть глаза.
Фонарь стоял на полу, большой такой, с ним под воду, наверное, можно погружаться. Широкий желтый луч бил в потолок. Химик по-прежнему не
шевелился. Прямо перед собой я разглядел узкое обезображенное лицо. Кожа металлического оттенка вся в паутине мелких порезов. Казалось, из них
сейчас брызнет кровь. Одного глаза нет, на его месте сросшиеся ломти век, кожа вокруг стянулась, сморщилась - будто облитая кислотой височная кость
почти выперла наружу, местами оголилась. Лба и волос не видно, скрывает капюшон, но мне почему-то показалось, что череп склонившегося надо мной
человека напоминает лысину замерзшего кровососа, которого я видел в рабочем городке. Синюшный такой и голый.
Сильная рука ухватила за ворот, оторвала от пола, словно во мне нет веса, словно я надувной матрац.
Спустя пару секунд мы уже поднимались по лестнице. Я увидел звезды, глубоко вдохнул морозный воздух. Моя воля не была парализована - я ждал
момента.
Когда выбрались на поверхность, меня встряхнули и поставили на ноги - боль пронзила правую, я стиснул зубы. Вивисектор скинул капюшон,
придвинулся ближе, и тогда я решился. Правая рука описала дугу, большой палец дернул петельку - иглы пробили незащищенную кожу на горле врага.
Вивисектор замер. Выронил фонарь, потянулся к шее… и тут меня ударило. Что-то невидимое, словно я разбежался и врезался в мягкую стену. Ночной
мир крутанулся вокруг, и я упал.
* * *
Сколько времени прошло? Фонарь светит с земли в нескольких метрах. Рядом две аномалии - зеленый мерцающий студень и бело-голубой искрящий шар,
между ними валяется тело Вивисектора.
Свет фонаря позволил разглядеть, что я лежу, скрючившись в нелепой позе, возле постройки, напоминающей сарай. Здоровая нога зацепилась за
широкую ржавую ванну, приваленную к стене.
Химик! Нужно привести его в сознание!
Я пополз к фонарю по промерзшей земле. Подхватив его, развернул, и в луче мелькнули бурые туши. Тут же раздались топот, фырканье… Кабаны!
Они исчезли в темноте, и я выключил фонарь, чтобы не привлекать внимание. А что, если они были под гипновлиянием, подчинены воле Вивисектора, и
теперь как бы «пьяны», не могут сориентироваться в пространстве? Потому и не атакуют. Но скоро разберутся - маленький примитивный мозг четко
опознает во мне источник пищи и угрозы. И тогда прощай, Кирилл Войтковский. Поднимут на клыки, размозжат череп копытами, переломают хребет.
Нет, затаиться тут, в темноте, - не выход, надо действовать. Я включил фонарь и пошарил вокруг лучом. Рядом с откинутой крышкой погреба
валялись какие-то бугристые шары с тонкими иглами. Осветив один, я попытался сообразить, что это за штука. Напоминает морского ежа, интересно. Бока
в лиловых разводах вздымаются и опадают, будто оно дышит. Тонкие иглы шевелятся, даже в неверном свете фонаря видно - они очень острые. И еще я был
уверен: ежи эти опасны.
Кабаны уже пришли в себя, сбились в подобие стаи, но подходить близко пока не решались, даже шорохов не было слышно - и причиной тому стали
ежи.