Огромный твердый клюв сухо щелкнул. Таргитай не понял, хотел
переспросить, но внезапно сзади затрещало, кто-то засопел мощно, свирепо. Он обернулся, замер с салом в зубах.
За деревьями дрались две огромные еловые шишки. Ростом с людей, с головы до ног в крупных чешуйках, они катались, сцепившись, как пауки,
молотили сухими узловатыми руками, похожими на суковатые палки. Слышался треск, щелканье. Когда с разбега натыкались на деревья, на землю падала
серая чешуя. Один из драчунов был помоложе, в зеленых пластинках, ровных и блестящих, другой в серых, выщербленных, но дрался яростно,
напрыгивал, теснил супротивника.
Таргитай откинулся к валежине и вытянул ноги. Лешие!.. В деревне знали - шкуру не снимешь, мяса нет, а из жил даже тетиву не сделаешь -
рвется. Ни вреда от них, ни пользы.
Вдруг с другой стороны затрещали кусты. Что-то огромное неслось через Лес, ломая и круша все на пути, ровно осатаневший буй тур или
разъяренный бер... Таргитай опасливо подгреб мешок поближе.
На поляну вывалился, прорвав колючие кусты, Олег. Выпученные, как у совы, глаза дико блуждали, по щеке текла кровь. Волосы и бороденка
всклокочены. Он хватанул ртом воздух, сказал, задыхаясь:
- Ты... еще... здесь...
- Обедаю,- ответил Таргитай.
Он начал грызть сало, опустив голову, не показывая виду, что обрадовался возвращению волхва. Грудь Олега часто вздымалась, дыхание изо рта
вырывалось с хрипами и всхлипами:
- Я шел... бежал... вдруг напоролся... на чешуйчатых!
- Леших, что ли? - спросил Таргитай буднично.- У тебя кровь на морде. Чего лез? Двое в драку, а третий в... другое место.
- Это я о кусты... Тарх, это страшно!
Таргитай жевал сало, сидя в той же позе, прислонившись к сырой валежине, широко раскинув ноги.
- А чем страшно? - спросил он лениво.
- Лешие, понял?
- Такие, да? - спросил Таргитай. Он ткнул ломтем сала за свою спину, потом сунул тем же концом в рот, откусил, чавкал, прикрыв глаза.
Олег ошалело посмотрел в ту сторону, подпрыгнул. Таргитай чавкал, жмурился, свободной рукой чесал вспотевшую грудь. Олег бросил панический
взгляд по сторонам:
- Светлые боги!.. Мы в их землях!
- Разве у тебя с ними свары?
- Нет, но... Брось жевать! Ты начал, когда я был здесь! И все жрешь, как кабан. Нет, я с ними не ссорился, но я все равно боюсь до
поросячьего визга.
- Почему?
- Не знаю,- ответил Олег натянутым, как тетива, голосом.- Просто боюсь!
Он был белым с той желтизной, какая бывает у дерева с содранной корой. Крупные капли пота катились по лбу, но кровь подсохла, Олег запоздало
тер ее пучком травы. Один лешак вырвался, другой в два раскоряченных прыжка догнал, повалил. Опять мерно катались взад-вперед, вереща сухими
голосами, сдирая чешуйки.
- Есть хочешь? - предложил Таргитай.
- Нет,- быстро и с отвращением ответил Олег.- Тарх, какой ты... Дурак, как все, только намного ленивее. Тебе что лешие, что звезды, что
желтая глина, из которой не вылепишь горшок! А я волхв, понимаешь? Жажду знать, почему вода мокрая, почему зимой обращается в камень, почему Род
разделил человека на мужчину и женщину... Люди бесстрашны по своей тупости. Они просто не ценят жизнь! А я знаю ей цену. Потому боюсь, что могут
убить...
- Все-таки поешь,- посоветовал Таргитай.- Худой, как жаба, что ночь пролежала на муравейнике!
Олег в безнадежности махнул рукой.
В молчании развязал мешок, в молчании ел, уткнув глаза и дергаясь при каждом шорохе. За деревьями сухо
стучало, трещали кусты.
- Вдруг дерутся сутками? - предположил Таргитай лениво.- Или по неделе? Из-за них не евши?.. Я поесть и поспать нигде не откажусь!
- Какой ты...
- А чего бояться? - пробормотал Таргитай равнодушно.- Они же для нас... как вон те ветки. Никакие.
- Это ты - как ветка,- пробормотал Олег.- А лешие - древнейшее племя. Боги создали их раньше нас. Только они чем-то прогневили богов. Не
выполнили какого-то важного предначертания. Сбились с пути, что ли?
- Если сбились с пути, разве виноваты?
- Дорогу выбираем сами! А среди богов сами ищем того, кому нас вести.
Таргитай приподнялся, всматриваясь, но лешие исчезли. За кустами еще слышался удаляющийся треск, стук, щелканье.
- Сколько им лет?
- Живут дольше, чем самые старые деревья. Они другие, Тарх! Это меня пугает. Мы живем общиной, они - каждый по себе. Они на другой день уже
не помнят, что было вчера, а мы храним память не только свою, но и дедов-прадедов, пересказываем, вычерчиваем на бересте черты и резы, учимся не
только на своей дури, но и на чужой. Поэтому мы хоть на маковое зернышко умнее пращуров, что бы нам ни вещали захмелевшие старики о великом уме
предков! А эти древние всегда такие, как и тысячи лет назад...
Таргитай долго смотрел вслед лешим. Наконец его глаза отыскали молодого волхва:
- Эх, мне бы понять, почему отвернулись боги.
Олег перестал жевать. По его лицу читалось, что скорее валежина, на которой сидит Таргитай, поймет что-то умное, чем самый ленивый из Народа.
Таргитай закончил едва слышно:
- А потом придумать, что делать, чтобы боги не отвернулись и от нас.
Челюсти Олега двигались все медленнее, будто жевал смолу. Таргитай лежал бездумно, вольно разметав руки. Чащи не боялся, но лучше идти, чем
бежать, лучше стоять, чем идти, лучше сидеть, чем стоять, а лучше всего лежать, закрыв глаза, а душа тем временем странствует, дерется, двигает
горами, ловит беров, спасает берегинь, придумывает ответы на самые трудные вопросы...
Над головой хрипло орали невидимые за листьями птицы. Олег часто вздрагивал, ронял ломоть, а потом долго и подозрительно осматривал его,
тяжело вздыхал, очищая от крохотных соринок. Таргитай поерзал, устраиваясь поудобнее, вытащил из-за пазухи сопилку. Когда стучали в окно, он
цапнул ее, спрятал. Докучала, когда перли через Лес, но берег как зеницу ока - последняя! Другие побили дед и мать, охотники, Боромир...
Олег вскочил в страхе: Таргитай дудит прямо над ухом.
- Перестань! Услышат звери, со всего Леса соберутся. С косточками сожрут.
- Но я так давно не играл...
- Я тебе не девка!
- Я ж не только им. Себе играю. Деревьям, речке, облакам...
Олег едва не ронял пену от великой ярости, и Таргитай с великой неохотой сунул дудочку за пазуху. Олег пугливо крутил головой, вытягивал шею,
и Таргитай заставил себя подняться, вдел руки в лямки заплечного мешка.
- Тогда пойдем, трус.
Олег послушно поднялся, пошел след в след, едва не тыкаясь в спину Таргитая.
- Надо идти, Таргитай. Все время.
За Серолесьем потянулись деревья Темного Леса. Гнили и мертвечины прибавилось, воздух из сырого и затхлого стал мокрым, тяжелым, как грех.
Деревья теснились враждебные, подстерегающие, а засохшие прикидывались живыми.