Зато хитрый! Иной раз в ступе не влупишь, в ложке не
поймаешь. Из-под стоячего подошвы выпорет... Гм, хотя в другой раз хоть кол ему на башке теши, хоть орехи коли...
- Не люблю Олега,- сказал Таргитай тоскливо.
- Почему?
- Трясется от всего. Противно.
- А ты прячешься от работы, как пес от мух. Тоже не яблочко! Два сапога пара.
Таргитай уныло промолчал. Старый Тарас проследил за невесткой, та с поклоном подала гостю расписной ковш, спросив с надеждой:
- Думаешь, могут добраться до... других?
Мрак запрокинул ковш, мощно, жадно пил, разливая квас по подбородку и волосатой груди. Росланиха перехватила ковш, опасаясь, что Мрак
небрежно швырнет в угол, неслышно отбежала к очагу.
- Доберутся или нет, а идти надо. Живем как медведи, дальше Болота не ходим. Ты же знаешь, где-то есть Люди еще. Я знаю, Боромир знает...
только не говорим про них.
- А где они?
Мрак пожал плечами. Помолчали, потом Мрак бросил:
- Откуда-то зайды берутся?
Тарас вздохнул, покосился на внука. Таргитай крутил в пальцах глиняную свистульку.
- Убьют, как смекаешь? Или в Болоте утонут?
Мрак шевельнулся, скамья под ним взвизгнула.
- Здесь убьют точно. Кто не работает... Собери им еду на два-три дня. Больше не надо.
Он бросил косой взгляд на Таргитая. Вряд ли проживут больше дня что Тарх, что Олег. Неча зря еду переводить.
- Дай пару кресал, огниво. Я кое-что подкину от себя.
Не поднимаясь, он вытащил из петли на поясе небольшую секиру. Зайчик заплясал на блестящем каменном лезвии. Таргитай мигнул, глядя с тоской.
Острое лезвие блестело недобро, зло. Мрак отсекал с тридцати шагов крыло у присевшей на дерево бабочки. Но секира слушалась только Мрака.
Однажды Таргитай попробовал метнуть, до сих пор вспоминать стыдно.
- Дал бы свой лук,- проговорил Мрак в раздумье,- но ни ты, ни трусливый волхв не знаете, с какого конца браться. А жаль... Ладно, увидимся.
Коротким взмахом он послал секиру через всю землянку. Крутнувшись в воздухе, секира с хрустом врезалась в дверной косяк, задрав ручку вверх.
Росланиха вылезла из подпола, держа запотевший ковшик. В огромной ладони Мрака ковш выглядел детской чашкой. Кадык заходил вверх-вниз, две
струйки потекли по краям подбородка. Мрак крякнул, не глядя, отбросил ковшик. Росланиха тихонько ахнула, отвернулась, но не услышала треска.
Ковшик висел на ручке секиры, а Мрак уже поднимался по земляным ступеням к дверям. Он повернулся боком, ибо его плечи оказались шире дверного
проема.
- Я не научусь по дороге? - спросил Таргитай вдогонку.
Мрак хмыкнул, молча вылез наверх. Тарас запер дверь на засов, удивленно покрутил головой:
- Лучший охотник!.. Стрелок, каких не помню. За что жалует, не пойму!
Таргитай ответил жалобно:
- Потому, что я не соперник. Никому не заступаю дорогу! Все знают, что я не заступлю. Так за что меня так?
Он опасливо покосился на дверной косяк. Каменное лезвие секиры погрузилось в твердое дерево почти до половины. Мрак ушел, черная тень его
секиры перечеркивала землянку пополам. Мать подняла крышку скрыни, а дед повесил на ручку секиры кожаный мешок, бросил в него трут и огниво.
Мать вытащила из скрыни хорошо выделанную шкуру, сшитую в плотный спальный мешок.
- Ни к чему не приучен,- проговорил Тарас печально. Он грустно посмотрел на краснощекого внука.- Одно слово - никчема.
- Одно слово - никчема...
Мать до полуночи собирала мешок, Тарас покрикивал, что-то выбрасывал. Раза три ссорились, Росланиха всплакнула, наконец лучина догорела, и
они легли спать. Таргитай перебрался на лавку, где мать уже заботливо постелила для него самые мягкие шкуры.
Долго ворочался в темноте, заснуть не мог. В тишине что-то шуршало, скреблось. Таргитай поднялся, на ощупь подлил в мисочку молока. Таргитай
помнил только деда Иваша по матери, но тот был силач, богатырь, лютый в драке. Такой не останется домовым - с боевой секирой дерется в вирые, а
если попал в подземный мир, то рубится со Змеем! С Таргитаем домовой не ладил. Дед Тарас загадочно поговаривал, что домовик чего-то требует,
добивается, но Таргитай не догадывался... и не хотел догадываться.
В ставни поскреблось. Таргитай замер, руки похолодели. Донесся сдавленный шепот:
- Тарх... Тарх, ты спишь?
Таргитай подбежал к двери, с трудом отодвинул тяжелый засов.
- Тарх, это я...
В лунном свете появилась долговязая фигура. Олег был в своем белом балахоне, в слабом свете луны было видно, что шел сюда по лужам, собрал
все репяхи и колючки.
- К тебе можно?
- Если только тихо.
- Я как мышь!
Олег на цыпочках проскользнул через сени. Таргитай неумело высек огонь, раздул трут. При свете лучины Олег осторожно пробрался к лавке, где
лежали согретые Таргитаем шкуры, присел. Его трясло, он часто и сильно чесался. Застонал во сне дед, а мать забормотала несвязное, прикрыла
ладонью глаза. Таргитай подтащил вторую лавку, лег рядом с Олегом и поспешно задул лучину.
В тишине пробежали маленькие ножки. Заскреблось, из Леса донесся протяжный волчий вой. Лежали долго, прислушиваясь, наконец Олег проговорил
дрожащим голосом:
- Боязно, Тарх... Ох, как боязно!
- А мне нет? - ответил Таргитай сердитым шепотом. Он нырнул было в сладкие грезы, вообразил себя маленьким, когда все ласкают, дают ломтики
истекающих сладким медом сот, когда любим всеми, даже грозным Громобоем, а тут этот трус...
- Ты - боишься? А говорят, ты по-дурости даже страха не ведаешь.
- Ну... просто уходить не жаждется.
- Уйти - это умереть, понимаешь?
- Изгонят? Упросить не удастся? Вдруг только пугают?
- Изгонят, слабых и больных вон, таков искон.
- Горюта родился с больными ногами! Всей деревней кормят.
- То послано богами. Если бы тебя, скажем, деревом пришибло, миром бы выхаживали. Твоя лень и моя... нерешительность сидят в нас самих. В
деревне боятся, что зараза перекинется на них. Если не уйдем завтра, забьют кольями.
Олег тихо всхлипнул, Таргитай застыл. Даже не стрелой или секирой, как лесного зверя, а кольями, словно осатаневшего пса, у которого глаза
остекленели, а изо рта падает желтая пена!
- Я упрашивал Боромира,- прошептал в темноте Олег.- Клялся, что буду послушным... что выполню все-все... Уперся, старый пень!
- При чем тут Боромир? - возразил Таргитай.- Это закон.
- Законы составляют люди.
- Не богохульствуй! Законы дают боги.
Олег ответил погасшим голосом:
- Да-да, боги... Но боги не считают беличьи хвосты. Детям говорим, что без воли богов даже муравей не чихнет, но мы не дети. Боги намечают,
кому сколько жить, когда умереть, но в наши дела не мешаются... Тарх, возьми оружие, ладно? Хотя бы секиру.
- Возьму,- ответил Таргитай неохотно.