- Александрийская школа... - прохрипел Тверд. - Ничо... русичи тоже...
Он насел, обрушивая такие тяжелые удары, словно бил молотом по наковальне. Капли крови сорвались на грудь, руки, в толпе азартно завизжали.
Олег отступал, и народ расступился, выпуская его из круга. Тверд усилил натиск, Олег внезапно отшатнулся, страшный удар меча пришелся по столбу
Велеса. Скотьего бога тесали из кондового негниющего ствола - лезвие врубилось глубоко, на всю его ширину, и Олег опустил свои мечи. Его грудь
вздымалась часто, дыхание вырывалось с хрипом.
Тверд с руганью дергал за рукоять, от него веером летели крупные капли, словно огромный пес отряхивался после купания. Он дважды оглянулся в
страхе на Олега, тот отдыхал, в спину не бил.
Красный, злой Тверд с огромным усилием выдрал меч, тут же прыгнул на Олега. Олег отразил два удара, внезапно взмахнул наискось, Тверда
отбросило. По искаженному лицу Олег понял, что левая рука русича онемела.
- Ничо, ничо, - прохрипел Тверд. Он дышал тяжело, по красному лицу струился пот. - Не боись, я не мясо... А вот ты - труп!
Снова заблестело две дюжины мечей. Олег и Тверд сходились грудь в грудь, парировали, делали выпады, обомлевшим зрителям казались двумя
водоворотами смерти - не уследить, слишком все стремительно - тяжелое дыхание, запах пота, ослепительные искры колят глаза.
Тверд нанес страшный удар сверху, тут же полоснул над землей по коленям. Лезвие пропороло кожу штанов, Олег отпрыгнул запоздало - штанина
повисла, и Олег отступил, шатаясь под градом ударов. Штанина волочилась по земле, мешала, по голой ноге побежала струйка крови.
В толпе нарастал гул, Тверд оскалил зубы, чуя победу. Отшвырнув акинак, перехватил меч обеими руками, пошел рубить справа и слева. Олег
пятился, кровь заливала глаза, сердце колотилось часто, грозя выломать ребра. Он тоже отшвырнул малый меч, но двуручным, лишь парировал удары,
все хуже и хуже. Внезапно он отступил в сторону, Тверд проскочил с разбега, но тут же круто развернулся. Яркое солнце ударило в глаза.
Полуослепленный, он почти не видел, как жутко блеснуло голубое лезвие чужого меча.
В толпе вскрикнули. Ноги Тверда подломились в коленях, он опустился медленно, словно хотел прилечь, но он был мертв раньше, чем голова
коснулась земли.
Олег дышал тяжело, вяло стер ладонью со лба кровь, голос стал сиплым:
- Могучий русич... зазря погиб...
Вокруг него были не люди - врытый в землю частокол, а лица белели, как горшки из белой глины. Даже дети не двигались, смотрели на залитого
кровью страшного чужого человека расширенными от ужаса глазами.
Вождь медленно поднялся, подошел к распростертому Тверду. Под могучим русичем расплылась огромная лужа крови, темная земля стала багровой.
- Он мог бы стать вождем, - проговорил вождь странным голосом. Олегу почудилось облегчение. - Но богам сверху виднее...
Олег сквозь кровавый туман ощутил, что его дергают за руку. Гульча поднялась на цыпочки, тянулась к его лицу с чистой тряпицей:
- Наклонись! Надо перевязать.
- Не надо, - прохрипел Олег. - Остыну, кровь остановится. Перевяжи ногу...
Она упала на колени, быстро и умело перетянула рану, сунув под тряпицу лист подорожника. Мужики поволокли за руки Тверда, ноги волочились,
подкованные сапоги русича оставляли глубокие борозды. Какой-то парнишка бережно и с усилием поднял меч, понес его за поверженным богатырем.
Посреди круга осталась огромная парующая лужа крови.
Вождь долго шушукался со старейшинами, поворотив к Олегу широкую, как холм, спину, наконец повернулся - злой, насупленный:
- Волхв.
Посреди круга осталась огромная парующая лужа крови.
Вождь долго шушукался со старейшинами, поворотив к Олегу широкую, как холм, спину, наконец повернулся - злой, насупленный:
- Волхв.. Все равно это не по-нашенски. Мы, тиверцы, верим только в богов и свои силы. Тверд много скитался по белу свету, многому научился,
это и сгубило. Не надо нам заморских штучек!.. Тебе бороться со мной, понял? Сила на силу.
Гульча ахнула, вскочила, как злая кошка - кулачки сжаты, глаза горят. Олег молча отодвинул ее с дороги. Вождь стоял посреди круга, массивный,
коротконогий, еще похожий на рассерженного медведя. Грудь была, как бочка, живот выпирал поверх пояса, а руки были толщиной с бревно. Массивнее
и тяжелее Тверда, он напоминал скалу, у которой солнце, ветер и дожди сгладили острые края, оставив нетронутой исполинскую глыбу.
Олег вздохнул поглубже, изгоняя усталость, вытянул руки. Его пальцы наткнулись на ощупывающие п
Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию