Бука же продолжал идти.
— Стой, я сказал, —
устало повторил незнакомец.
— А не то что? — отозвался Бука, замедляя шаг. — Стрелять будешь? Так патронов у тебя не осталось — последним ты в
бандита шмальнул. Да и разве стал бы ты стрелять в того, кто спас тебе жизнь?
— Ты не спасал мне жизнь! — заорал вдруг незнакомец, вскакивая. — Не
было этого!
— Тебя бы прибили. Рано или поздно, — спокойно сказал Бука. — Пятеро на одного, у которого к тому же совсем не осталось патронов. Если
бы они были чуть посмелей и поопытнее — тебя бы достали еще до того, как подоспел я…
Петля удивленно посмотрел на Буку: тот так и сказал —
«подоспел», а не «подоспели». Будто его присутствие здесь вообще ничего не значит. Хотя, пожалуй, в данной ситуации так дело и обстояло.
— Ты не
спасал, меня, Бука, — хмуро сказал незнакомец.
Бука кивнул. Подтянул за ремень дробовик, повесил на плечо. Сказал:
— Значит, ты узнал меня?
— Да. Я встречал тебя как-то, когда ты еще ходил со «свободовцами».
— Вот, значит, в чем дело, — мрачно усмехнулся Бука. — Ты просто не хотел бы,
чтобы тебя спас именно я…
— А кто бы этого хотел? — насупившись, отозвался незнакомец, становясь в подчеркнуто независимую позу, складывая руки на
груди. — Шел бы ты отсюда, спаситель хренов, будто мы и не встречались вовсе!
Теперь можно было лучше рассмотреть этого человека. Среднего роста,
крепкий, коротко стриженый, лицо с крупными чертами, твердого, немного развязного выражения. Облачен был в грязную натовскую полевую форму и
разгрузочный жилет с рассованной по карманам амуницией. По некоторым признакам, вроде куска зеленой тряпки, обхватывающей руку выше локтя, и особому
клановому браслету, в нем можно было увидеть принадлежность к сталкерской группировке «Свобода».
— Никак не получается, — Бука покачал головой. —
За последние сутки ты — мой второй спасенный, хочешь ты того или нет. И если ты слышал про меня и понимаешь, что из этого следует, — ты пойдешь со
мной. Когда успокоишься и захочешь узнать больше — я все тебе объясню. Все, что сам понимаю. Но, конечно, заставить тебя я не могу.
Бука
демонстративно отвернулся и пошел прочь. Петля поплелся следом, время от времени оглядываясь вполоборота. Сталкер некоторое время угрюмо размышлял,
глядя Буке в спину и чуть склонив голову набок. И видно, не нашел другого выбора, кроме как подхватить автомат и тяжелый сидор, перепрыгнуть через
бетонную опору и не спеша догнать их. Он бросил короткий равнодушный взгляд на ползающих в траве, пытающихся подняться бандитов, презрительно
сплюнул сквозь зубы и приблизился к Буке.
— Я не знаю, что за игру ты затеял, — сказал «свободовец». — Но ты не можешь вот так запросто играть
жизнями людей.
— Надо было дать им прикончить тебя? — просто спросил Бука.
Сталкер некоторое время молчал, потом угрюмо признался:
— Да,
ситуация была дерьмовая. Они бы меня кокнули — как пить дать. Как я ни прикидывал — все равно дело было дрянь. Ты действительно меня спас, Бука, и я
буду последним уродом, если не признаю это.
Ты действительно меня спас, Бука, и я
буду последним уродом, если не признаю это. Только ведь ты это сделал неспроста, верно?
— Да, — коротко сказал Бука.
— Ты знал, что я здесь, в
опасности, и специально шел спасать меня?
— Да.
— Вот черт… — сталкер покачал головой. В глазах его была растерянность. — И что же дальше?
— Осталось четверо.
— Что это значит?
— Нужно спасти еще четверых — и я выполню условие, — задумчиво сказал Бука. — И тогда я найду…
Он
прикусил губу и не сказал больше ни слова.
* * *
Уже вечером, когда нашли более-менее подходящее место для ночлега — вдали от аномалий, с
нормальным радиационным фоном и хорошим обзором, — сталкер подсел поближе к Петле и предложил:
— Рассказывай.
Сталкер носил странное прозвище —
Маус. Не оттого, что хоть чем-то напоминал мышь, отнюдь. Просто поначалу собратья по клану именовали его Мики — как производное от фамилии Микешин.
А кто-то возьми да и ляпни в сердцах да по пьяни: «Мики ты, мол, Маус!» С намеком на известную в Зоне аномалию. Дело вроде до драки дошло, но
погоняло прилипло намертво, и теперь уже сам обладатель представлялся именно так — чтобы ни с кем не спутали.
Сейчас они сидели у маленького
костерка, прикрытого со всех сторон камнями. Грелись. Где-то рядом тихо поблескивала разрядами вовремя обнаруженная мясорубка. Она почти не
раздражала, как и подозрительные звуки в зарослях — в Зоне ко всему привыкаешь. Только вот со жратвой была проблема, голод забивали разговорами.
Бука сидел чуть в стороне, повернувшись спиной и неподвижно глядя в темнеющее небо. Это он любил: свдеть молча, созерцать и слушать Зону. Это
помогало не думать — ни о том, что предстоит, ни о том, из-за чего все это началось. Иногда это очень важно — не думать…
Петля тихо пересказал
версию Буки. Сидя неподалеку, тот наверняка все слышал, но даже не шелохнулся. Маус выслушал все спокойно, словно ни история про Монолит, ни его
странное «условие» о шести спасенных сталкера не тронули. По крайней мере, по его жесткому лицу трудно было понять отношение к услышанному. Впрочем,
под конец лицо его странно исказилось, и он произнес загадочную фразу:
— Выходит, сон был в руку…
Петля не решился спросить, что за сон такой
видел Маус. Вместо этого осторожно поинтересовался:
— Чего они от тебя хотели, бандиты-то?
Тут на лице сталкера появилось отвращение, он
привычно сплюнул и процедил сквозь зубы:
— Слышал, что у Свалки завалили банду Анатолича?
— Что-то такое слышал, — бледнея и запинаясь,
отозвался Петля.
— Ну вот, у бандитов на этой почве сразу нереальный кипеш поднялся. Эти ослы, походу, решили, что банду прикончила «Свобода».
— Действительно глупость, — пробормотал Петля. — Зачем это нужно вашим?
— Ну да, — равнодушно продолжил Маус. — Стало быть, по их мнению, наши
порешили братков, забрали деньги и, значит, хабар себе прибрали. Все это как-то мимо меня прошло, но, по ходу, кто-то из наших решил подзаработать.
Ну и по заказу бандюков нашли им какую-то ценную дрянь в районе Агропрома и забили стрелку с уголовниками.