Поэтому наскоро скрутив некое подобие волокуши, Борг и Соболь ушли в сторону от
проложенного ранее маршрута, и вышли к обрыву, миновав коварную «жарку». Рон прошел прежней дорогой, но потом свернул в сторону и вышел к ручью ниже
по течению.
«Карусель», поселившись рядом с берегом над поверхностью ручья, пыталась раз за разом поднять вверх всю воду, попавшую во внешний край
воронки. Во все стороны летели клочья пены, но превратить ручей в красивый фонтан, как это делал почти любой «трамплин», «карусель» не могла.
«Долговец» держался из последних сил, медленно сползая вдоль крутого берега в сторону «карусели».
Волокушу ему опустили почти на голову и велели
держаться покрепче. Веревку осторожно сплавили вниз по течению, чтобы потом можно было вытянуть человека мимо «карусели» в центр ручья. Дальше дело
пошло веселее. Рон контролировал положение и натяжение веревки, а весь остальной сводный отряд, кроме двоих дозорных, переправился на правый берег.
Бедолагу вместе с волокушей выдернули из-под «карусели», как редиску из грядки. Уставший и вымокший, но живой «долговец», едва держась на ногах,
подошел к Боргу и доложил о готовности выполнять задачу, поставленную кланом.
— Настоящий боец, — с чувством сказал Борг, когда спасенного
практически увели под руки два квад-медика.
— Где ночевать будем, командир? — стоявший рядом Варан осмотрелся по сторонам. — Может, прямо здесь?
— Нет, — сказал Борг. — Отсюда до берега озера еще около километра. Надо пройти хотя бы половину.
Над Зоной медленно опускался вечер. Далеко
впереди темнел силуэт высокого холма.
19
Когда к ногам Хука бросили незнакомого окровавленного человека, он не стал ничего
спрашивать, лишь глазами показал Когтю на большой котел с едой, а сам, не торопясь, продолжал зачерпывать ложкой из жестяной миски наваристую
гречневую кашу. Через несколько минут пленный слабо заворочался и тяжело приподнялся на связанных руках. Хук задумчиво изучал разбитое в кровь лицо
незнакомца.
— Жратву жрете? — неожиданно прохрипел пленник, облизывая языком распухшие губы. — Ну ничего, козье вымя, скоро наши подойдут — дерьмо
жрать будете.
— Где вы нашли это чучело, Коготь? — спросил наконец Хук, откладывая ложку. — И зачем притащили сюда?
— Ты что, не понял? —
развеселился Коготь. — Это же сам Крот, хозяин дома с артефактами. Он нас теперь прямиком к домику своему отведет, сам мешки хабаром наполнит да еще
и короткую дорогу обратно покажет. Дай только время с ним более качественно потолковать. А то за пару сеансов лечения мозгов у деда не прибавилось.
— Зато у тебя скоро убавится, — с ненавистью ответил пленник, усаживаясь и смаргивая подсохшую кровавую корку на заплывшем глазу.
— Крот? —
удивился Хук. — Я почему-то всегда думал, что он постарше должен быть.
— Конечно, Крот. А кто ж еще? — самодовольно сказал Коготь. — Теперь
понимаешь, кому Зона добрый знак подает? Я теперь хозяин Крота. А значит и всех его богатств.
— Да что-то не похоже, что он тебя своим хозяином
считает, — насмешливо сказал Ганс с другой стороны от костра.
— Ничего, — спокойно ответил Коготь, — сейчас поем и приступим к разъяснительной
работе.
— Ну зачем же так, — коротко сказал Хук. — Мы не бандиты с большой дороги, с разумным человеком всегда проще договориться.
— А ты что за
крендель? — тут же с вызовом спросил Буль.
— Не обижайся, Крот, — миролюбиво ответил Хук. — Мои люди погорячились, но ты сам виноват в этом. Когда
у человека руки связаны за спиной, ему лучше вести себя повежливей.
— Я спросил: кто ты такой? — грубо рявкнул Буль, словно не он, а Хук сидел
перед ним со связанными руками. — Когда мне будут нужны уроки дерьмоплескания — я тебя, урода, отдельно оповещу.
— Ух ты, — неподдельно удивился
Хук. — Такой старый, и такой грубый. Я разочарован. Коготь, ты, кажется, обещал довести обучение до конца? Только осторожнее, нам он еще нужен
живым. И желательно говорящим.
Коготь тут же поставил миску на землю, сделал знак одному из своих людей и подошел к пленнику. Буль злобно смотрел
на приближающихся мучителей. А когда Коготь занес ногу для удара, неожиданно бросился вперед и попытался укусить его. Но в этот момент второй
человек с силой ударил Буля ногой сверху по спине, а мгновением позже Коготь добавил под ребра.
Хук снова взялся за ложку, с интересом наблюдая,
как избиение связанного немолодого пленника превращается в дикий фарс. Избиваемый не лежал, как положено, пытаясь прикрыть локтями и коленями
наиболее чувствительные места, а с рычанием катался по земле, стараясь дотянуться до своих мучителей. И сколько его не били, казалось, совершенно не
обращал внимания на боль.
— Хватит, — негромко скомандовал Хук, откладывая пустую миску.
Тяжело дыша, Коготь с напарником отступили от грязного
рычащего зверя, в которого превратился пленник. Тот сразу же затих, немного полежал, переводя дух, и начал приподниматься на руках, пытаясь сесть.
Хук кивнул Когтю и тот рывком за ворот куртки перевел пленника в сидячее положение.
— Ну что, вспомнил свое имя или приступ слабоумия
продолжается? — тут же прохрипел Буль, с вызовом задирая голову.
— Вспомнил, — спокойно ответил Хук, как бы признавая, что избиение пленника
ничего толком не изменило. — Меня зовут Хук, и я со своими людьми пришел к тебе в гости.
— Да на кой хрен мне такие гости нужны? — риторически
осведомился Буль и сплюнул кровавую слюну. — Валите отсюда, пока я не рассердился.
— А то что? — издевательски спросил Коготь. — Караульный взвод
позовешь? Слышь, Хук, он нас по дороге караульным взводом пугал!
Хук недовольно посмотрел на Когтя, потом перевел взгляд на Ганса и едва заметного
качнул головой.
— Не мешай командиру вести допрос, — тихо сказал Ганс Когтю. — Пойди поешь, да людей своих проверь.
— Крот, не надо ломать
комедию, — миролюбиво сказал Хук. — Мы знаем, что ты живешь на озере совсем один. И нет у тебя никакого караульного взвода. Зато есть большие
проблемы с хранением артефактов.
— Хренофактов, — тут же сказал Буль. — Так и быть, одолжу парочку, чтоб на могилку твою положили.
— Ты напрасно
упрямишься и ведешь так себя вызывающе, — спокойно продолжал Хук.