— Причем, как я понимаю,
начинать ее ты имел полное право. Нехорошо они на тебя то ли посмотрели, то ли что-то сказали.
— И?
— Ты имел полное право их за это наказать. Что и сделал, причем весьма добросовестно. Во время драки было побито некоторое количество посуды и
пролито много спиртного, обе официантки лишились чаевых, бармен тоже чаевых, ну и были еще другие финансовые потери. По понятиям ты как зачинщик
драки обязан возместить половину ущерба. Таковы здесь законы. Ты знаешь это?
Ну, не врать же? Не в его привычках подобное.
— Знаю.
— Хорошо. Будет только логично, если я возьму деньги на возмещение из тех, что ты у меня оставил. Согласен?
— Да.
— Замечательно, просто превосходно.
— Это все?
— Нет, конечно, — ответил Сеня.
— Да?
Еще раз пролистнув блокнот, Моховой нашел нужную страницу и сообщил:
— На следующий день ты снова был в моем заведении. И опять затеял драку первым, да так, что не назвать тебя зачинщиком никак нельзя. Смекаешь, к
чему это я?
Тимофей тяжело вздохнул.
Как тут не сообразить, куда ветер дует? И не настала ли пора…
Он оглянулся.
Да нет, почудилось. Не было там никого. Не собирался владелец «Штей» применять силу, не озаботился сопровождающими. И правильно сделал, надо
сказать. В амбиции кинуться нет никакой возможности. Значит, придется продолжить разговор. Скверно…
— Еще бы не смекнуть, — сказал Тимофей. — А нельзя ли огласить весь список? Полностью, так сказать.
— Можно. Почему нельзя?
Шелест страниц блокнота, раздумья. В «Штях», кажется, драка подуспокоилась. По крайней мере ни криков более, ни грохота не слышно. И даже стрелять в
потолок никто не стал. Не очень серьезная драка, можно сказать, пустяковая.
— И? — поторопил Ковальский.
— Ну… в общем, получается, в течение семи дней ты как штык приходил в мое заведение, напивался, ставил его на уши, потом уходил. Ни одного дня не
пропустил и все семь раз умудрялся оказаться зачинщиком. Экий, право, у тебя неуемный нрав, Зубило.
— Все семь дней?
— Да, и есть тому свидетели. Не один.
Тимофей мрачно выругался.
Сеня пожал плечами. Глаза у него были ясные, безмятежные, словно лесные озерца. Лицо не выражало совершенно никаких эмоций. Они, когда доходит до
денежных дел, прямой убыток.
— И каков мой счет?
— Тысяча долларов.
— Всего-то? То есть ты хочешь сказать, что от денег, которые я тебе дал, на данный момент осталась всего тысяча баксов?
— Могу отчитаться по каждому дню, о каждой сумме. За что и когда. Надо?
— Нет, — махнул рукой Тимофей. — Не стоит. Деньги, конечно, остались крохотные, но на них…
— Ничего на них не получится. Совсем ничего. Нельзя ничего себе позволить на деньги, которые ты должен.
— Хочешь еще и сказать…
— Вот именно. Это твой долг, а я еще не обсчитывал сегодняшние убытки. То, что и сегодня драку начал ты, надеюсь, отрицать не будешь?
— То есть я должен на самом деле больше?
— По моим прикидкам — значительно. Однако это еще предстоит подсчитать точно. По идее, мне надо было с тобой поговорить еще вчера, но мне хотелось
провести эксперимент. Мне казалось, кое-какие выводы я сделал неправильно.
— Эксперимент? Какой еще, на фиг, эксперимент?
— Ну… — Моховой пожал плечами. — Я заметил, что после всех этих драк ты уходишь на своих ногах. Да и лицо у тебя не в синяках, хотя, учитывая, что
ты за эту безумную неделю дрался каждый день и с самыми разными противниками, это просто невероятно.
Не находишь?
Тимофей взглянул на собеседника с интересом.
Ух ты, куда разговор-то заворчивается. Плохо это или хорошо?
— Ошибаешься, — сказал он. — Вчера я получил по чушке, с развороту. И на ногах при этом не устоял.
— Хм…
Неторопливо, ибо предпочитал все делать основательно, предварительно подумав, Сеня встал со своего места, внимательно осмотрел лицо Тимофея и так же
не спеша на него вернулся. Помолчал. И наконец выдал:
— Если справа, то, возможно, даже синяка не появилось. Спорим, удар пришелся по касательной? С ног тебя сшибло, но синяк… нет, не будет его, уж
поверь опытному человеку.
— А какая, на фиг, разница? — спросил Ковальский. — Твое-то какое дело?
— Мое? — послышалось в ответ. — Да совершенно никакого. Просто в Зоне учишься обращать внимание на всякие странности. Даже если давно уже в нее не
ходишь. Делать выводы, вроде бы посторонние. Вот я и сделал кое-какие…
— Что за выводы?
— Сдается мне, есть у тебя артефакт. В кармане, в поясе, может быть, в желудке. Последнее тоже стало встречаться.
— Артефакт?
— Да, именно так. И судя по всему, с неизвестными свойствами. Стало быть, Зона одарила нас новым невиданным до того артефактом. Ты продать его не
хочешь? Есть люди, которые заплатят очень даже щедро. И не надуют, могу гарантировать. Они по мелочевке не работают.
Тимофей коротко хохотнул.
— Сеня, ты случайно озверинчику не хлебнул? Шутишь?
— Какие могут быть шутки, если речь пошла об артефактах? — удивился владелец «Штей». — Ни в малейшей степени. Предложение серьезное, и подумать о
нем стоит.
Так оно и было. Не шутил Сеня, ох, не шутил. И можно было не сомневаться, уже прикинул, сколько можно заплатить, подсчитал возможный барыш за
диковинку.
— Нет у меня артефакта, нет, понимаешь.
— А везение — есть. Само по себе возникло?
— Везение, оно и есть везение. Полоса такая.
— Угу, полоса… — протянул Моховой. — Я вчера еще связался по скайпу с парочкой знакомых, тоже владеющих заведениями здесь, в Зоне. Поговорил с ними.
Понимаешь, они тоже обратили внимание на твое странное везение. Не бывает такой большой полосы, ни у кого не бывает.
— Да нет у меня артефакта, — разозлился Тимофей. — Хочешь, обыщи. Не веришь — можешь за свой счет вывезти из Зоны, для того чтобы сделать рентген.
Только уж и обратно тогда будь добр и тоже за свой счет. Сделаем? Ну, сделаем?
Тихо хмыкнув, Сеня сказал:
— Вот как, значит?
— Да, так. Не веришь? Не желаешь деньгами рисковать? А если не желаешь, то нечего варежку разевать.
Помолчав, Моховой тихо сказал:
— Я ведь о тебе хорошо поспрашивал. Народ говорит, что ты, как и все пообтершиеся сталкеры, сильно себе на уме. И соврать можешь, и схитрить, и на
понт где надо взять. Такова жизнь сталкерская. Каждый хочет выжить. Да только по большому делу ты не врешь. Если каша серьезная заваривается, на
тебя положиться можно и слову своему ты хозяин.
— Лестно, конечно, — мрачно сказал Тимофей. — Только что это меняет?
Устал он уже от разговора с владельцем «Щтей», не видел в нем никакой перспективы. А раз так, то зачем лясы точить? Уходить пора да ложиться спать.
Вечер выдался славный, вон уже скоро смеркаться станет. Пора и на боковую. Завтра новый день, и, значит, будет что-то новое. С деньгами как-то
решится. В первый раз, что ли.
— Хорошо, тогда надо говорить с тобой по-серьезному. Посмотри вон туда. Видишь на крыше вон того сарая…
Сеня ткнул пальцем вправо.