Но кое-что осталось, не кипешись. Защиту я тебе сделаю, как
обещал. Однако договоренность — это такая штука, которую можно менять. Передоговариваться, если одну из сторон что-то не устраивает. А меня кое-что
не устраивает. Во-первых, — Цыган заложил руки за голову, опять зевнул, — погибла половина датчиков и ресиверов, а это все стоило мне денег. Я хочу,
чтобы мне возместили их стоимость. А во-вторых, я смотрю, обстановка хуже некуда, и хочу свалить из Зоны. Для этого мне нужны деньги.
— Мы же вам платим, — нервно сказал Умник.
— Да, но сколько? — Рамир подвигал босой ногой. Лодыжка болела, ныли икроножные мышцы от непривычного усилия — раньше ему как-то не приходилось
волочить ноги, он всегда был бодр и здоров. А теперь устал, был голоден, как волк, не выспался, поэтому его все раздражало. — Когда мы
договаривались, я не видел этого всего, — он кивнул на дверь. — «Свобода» и «Долг» объединились, забыв вечные распри? Никогда бы не поверил, не
увидев собственными глазами! Значит, дело швах.
Умник ерзал на табуретке, постукивая кончиками пальцев по черному пятну на почти вытершемся лаке столешницы.
— Так и есть, — произнес он медленно, словно обдумывая что-то. — Генерал Протасов нанимает сталкеров, а несогласных выживает из Зоны или
уничтожает. Все очень, очень серьезно, поэтому мы с «Долгом» объединились, чтобы уничтожить генерала. Он обосновался на берегу Припяти к востоку
отсюда, у него там хорошо укрепленная база, которую мы собираемся взять. Чтобы нанять вас, Цыган, «Долг» и «Свобода» слили свои кассы. В результате
мы не докупили оружия. И если бы не Курильщик, который отдал нам свой арсенал за символическую цену, никто не согласился бы платить вам. Все
сталкеры, которых вы здесь видели, — добровольцы. Нас больше двухсот человек, и скоро подойдет крупный отряд «Долга». И никто, подчеркиваю, никто не
требует мзды за свои услуги. А ведь им, возможно, предстоит погибнуть на этой войне. Но у них есть цель, они знают, за что борются, они согласны
положить жизнь за всеобщую свободу. На что вы готовы ради свободы? Рамир усмехнулся:
— Я готов получить бабки за свою работу и свалить отсюда, Умник. Капитан не оступался:
— Что движет вами, Цыган? Вы сталкер, давно живете в Зоне, все вас знают, у вас есть друзья — вы не хотите просто помочь им?
— Не дави на жалость, док! — разозлился Цыган.
— Вовсе нет! — вспыхнул свободовец. — Я просто хочу понять, что вы за человек…
— Так и спрашивай! — Рамир подался вперед. — И вот что я тебе отвечу. Я и так свободный человек. Я могу делать выбор. И я выбрал уйти из Зоны.
Потому что генерала поддерживает армия, он всех тут прижмет, и Зона станет мне тесной.
— Вы не верите в нашу победу? Цыган расхохотался, хлопнув себя по коленям.
— «Наша победа»! — передразнил он. — Я не верю в абстракции, Умник. Я верю в конкретные вещи: в оружие, — Цыган погладил ствол G-36, — в свой
ноутбук, в деньги, наконец, в… — Он замолчал и зевнул, едва не вывихнув челюсть.
В комнате повисло тяжелое молчание.
В комнате повисло тяжелое молчание. Умник барабанил по столу, размышляя. Цыган ругал себя за то, что чуть не проговорился о своей вере в людей.
Лампочка под абажуром мигнула. С тихим шорохом из зигзагообразной трещины на стене потекла тонкая струйка песка и образовала на полу серую кучку.
Наконец Умник хлопнул ладонью по столу, поднялся, подошел к висевшей перед столом карте.
— Сколько вы хотите?
— Добавьте пяток тысяч, и я ваш. Обрисуйте задачу — я завтра же поставлю датчики, получу бабки и слиняю. А то, я смотрю, меня здесь не любят, —
насмешливо улыбнулся Рамир. Стоявший перед картой капитан обернулся и шагнул к нему.
— Послушайте, Цыган, — резко начал он, — я нанял вас под собственную ответственность. Далеко не все у нас считают вас ценным специалистом, хоть
и согласны, что нам нужны ваши датчики. Поэтому давайте обсудим раз и навсегда условия нашего договора. Хорошо, я вам доплачу. Но тогда вы
полноценно сотрудничаете с нами, ясно? Мало просто установить оборудование. Кто-то должен следить за показаниями, расшифровывать данные… У нас нет
специалистов такого профиля, иначе, вы понимаете, мы бы и не обратились к вам. Поэтому вы должны остаться в лагере, пока мы не будем готовы к
нападению.
— Но я не собираюсь участвовать в вашей заварушке!
— Вы уйдете до атаки, но сделаете все возможное, чтобы она состоялась! — Умник навис над Цыганом. — Да, я должен признаться, что чувствую
неприязнь к вам из-за вашей меркантильности. Но я понимаю, что такое «надо», и готов подавить свои чувства ради общего дела. И вы будьте мужчиной,
выполните свой долг до конца.
Рамир несколько секунд изучал его худое разгневанное лицо, пощипывая мочку, затем поднялся, сунул босую ногу в остаток ботинка. Умник
отшатнулся.
— Ты мне нравишься, док, — сказал Рамир, хлопнув капитана по плечу, отчего тот слегка присел. — Хоть ты и наговорил мне тут ерунды, но я
принимаю твои условия. Теперь я хочу жрать и спать, а потом готов выслушать доклад об оперативной обстановке. Умник поправил очки, лицо его
приобрело растерянное выражение.
— Сегодня вечером собрание штаба, было бы хорошо, что-бы вы присутствовали. А почему вы называете меня «док»?
Цыган потянулся, зевнул, поднял сумку с ноутом, чехол с «винторезом» и взялся за ручку двери, закинув за спину G-36.
— Ты напомнил мне одного врача. — Он открыл дверь. — Который тоже очень хорошо умел лечить…
Он вышел, подволакивая правую ногу и шаркая «калошей» по бетонному полу. Возле стула остался лежать свернутый улиткой черный носок, вокруг
которого натекла грязная лужица. Умник устремился за Цыганом в коридор, крича:
— Китаец! Отведи гостя в лазарет!
* * *
Посыльный разбудил его через два часа, но все равно Цыган чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Он откинул простыню, не стыдясь наготы, и сел,
широко зевнув. В Зоне редко выпадала возможность заночевать в постели, и чтобы дать телу полноценный отдых, Рамир спал без всего. Мальчишка
долговец, стоя возле железной койки, отвел взгляд.