- Да, - кивнул Вязников, - так и будет. - Ты готов к этому? - спросил Илья у Антона. - Илюша, - сказал Антон, - ты что, поверил в то, что он сейчас тут наговорил? Это же полная чепуха. - Статуэтка Дон Кихота, - пробормотал Даниил. - С чего бы ей падать? - Не знаю, - резко сказал Антон. - Возможно, это какие-то ваши фокусы. - Куда мне до Давида Копперфильда, - с горечью произнес Даниил. - Хотел бы я, чтобы все это оказалось чьими-то фокусами. - Поехали, - Илья вскочил на ноги. - Вы уверены, что... - Ну что вы, в самом деле! Дальше меня все равно не пойдет. Видите, Антон ни в грош не ставит вашу теорему. - Да какое это имеет значение? - с видимым отчаянием воскликнул Вязников. - Ваш друг услышит рассказ Тихомирова, а может, и кучу макулатуры увидит, если ее еще не свезли со двора. А потом в цирк пойдет и в ту квартиру на Цветном. И не мне он в конце концов поверит, а вам. Вы его убедите, а не я. - Поехали, - повторил Репин. - Сейчас четыре, будем там не позднее пяти, к ужину вернемся. В гостиной Света с Олей смотрели телевизор - шла передача "Моя семья". - Светик, - сказал Антон, - нам нужно съездить по делу, вернемся часа через два, вы пока ужин приготовьте, мы будем голодные и злые. - Не боитесь ехать со мной в одной машине? - спросил Вязников, когда они спустились на улицу и подошли к "жигулю" Репина. Ответа он не получил.
* * *
Леонид Афанасьевич Тихомиров вернулся домой со смены и готовился хорошо поужинать. Сына дома не было, играл у соседей. Когда у ворот остановился синий "жигуленок", Тихомиров, выглянув в окно, сказал: - Опять этот пожаловал. Ну, помнишь, про макулатуру допытывался? Физик, едрит его. Темная личность. - Поставить еще рюмку? - спросила Таня. - Три, - приказал Леонид Афанасьевич, увидев, что из машины следом за Вязниковом вылезли еще два мужика и пошли к дому, оглядываясь по сторонам. Ужинать, однако, не пришлось. Антон предъявил удостоверение и повел разговор круто. Он молчал всю дорогу, перебирая в памяти сумятицу вязниковских измышлений, и все больше убеждал себя в том, что математик очень ловко водил их обоих за нос. Играл на том, что ни Антон, ни Илья, мягко говоря, не специалисты в интегралах и вероятностях. Наверно, он все же обладает какими-то паранормальными способностями, а теперь виляет, заметает следы. В доме Тихомирова Вязников устроит очередное представление, и нужно смотреть в оба, чтобы не упустить истинную подоплеку событий. Скорее всего, сельский водила не имеет к делу об убийстве Митрохина никакого отношения. Но именно это труднее всего доказать, когда тебе тычут в нос математические определения. Попросив оставить его вдвоем с хозяином, Антон очень быстро вытащил из Тихомирова все, что тот помнил о событии трехнедельной давности. Противоречий с показаниями Вязникова он не обнаружил, да и не ожидал, что в рассказе окажутся противоречия - у математика было время подготовиться. - Подшивки вы сохранили или выбросили? - спросил Антон. - Глаза бы мои их не видели и руки не держали, - хмуро проговорил Тихомиров. - Как мне по морде залепило! Танька соседям раздала. Приходили и брали. А что осталось, она потом понемногу на мусорку снесла. Те, что больше всего бензином воняли, никто брать не хотел. - У вас, значит, ничего не осталось? - Ничего, - твердо сказал Тихомиров. - А кто из соседей взял, можете показать? - продолжал допытываться Антон, понимая, впрочем, бессмысленность своего вопроса. Ну, увидит он своими глазами подшивку журнала "Знание-сила" за шестьдесят третий год, и что? - Да все брали, - пожал плечами Тихомиров. - Я следил, что ли? Шли и брали, ворота открыты. - Ну хорошо, - вздохнул Антон. - Извините, что побеспокоили. Служба. Можете... Он не договорил. В соседней комнате что-упало, грохнуло, и вечернюю тишину взрезал вопль, от которого, как сказал бы автор какого-нибудь романа о привидениях, "кровь застыла в жилах". Почему-то эти слова всплыли у Антона в голове - его-то кровь, если быть точным, скорее закипела, и прежде, чем он успел подумать о чем-нибудь еще, ноги, будто повинуясь заранее заложенной программе, развернули его тело к двери.
Хозяин, впрочем, оказался проворнее. Он оттолкнул Антона плечом, дверь распахнул ногой и исчез в комнате, что была гостиной, а вопль уже смолк, только шелестело что-то, будто невидимка пересчитывал банкноты. Ноги вынесли Антона к дверному проему, и глазам представилась картина, которую он - эта уверенность возникла мгновенно - не смог бы забыть до конца жизни. Сервант, в котором Таня Тихомирова хранила единственный в доме сервиз, лежал на полу, задняя его стенка была будто прожжена огромной паяльной лампой, опаленные края отверстия еще слегка дымились, и видно было, в какое месиво осколков превратились тарелки глубокие и мелкие, блюдца чайные и чашки с резными ручками, а фаянсовая сахарница почему-то не сломалась и лежала на груде битой посуды, будто единственный сохранившийся зуб в раздробленной в драке челюсти. Таня прижалась к стене в противоположном углу комнаты, Тихомиров обнимал ее за плечи и что-то бормотал в ухо - похоже, только состояние жены его сейчас беспокоило по-настоящему. Репин почему-то сидел на полу рядом с дверью в прихожую, а Вязников стоял посреди комнаты, и чуть выше его головы сиял ярким оранжевым светом шар размером с большой кулак. "Ну конечно! - подумал Антон, успокаиваясь. - Шаровая молния. Грозы вроде нет, но они и без гроз иногда появляются". Почему-то фраза о застывшей в жилах крови вспомнилась ему опять, приобретя юмористический оттенок, будто мелодия, прозвучав сначала в одной тональности, затем перешла в другую, более для нее подходящую. Сколько времени это продолжалось? Антону показалось, что прошло минуты две - на самом деле это могло быть и две секунды. Шар слегка поднялся, будто буй на поверхности водоема, и медленно поплыл в сторону окна. "Они ведь взрываются неожиданно, - мелькнула у Антона мысль. - Не дай Бог, если сейчас рванет"... Шар подлетел к закрытому окну, просочился сквозь стекло и поднялся вверх, исчезнув из поля зрения. Кто-то бросился к окну, распахнул створки и высунувшись наружу, посмотрел вверх - Антон не сразу понял, что это был Илья, фигура представилась ему черным силуэтом на голубом фоне. - Илюша! - предостерегающе воскликнул он. Снаружи донесся легкий хлопок, будто кто-то ударил в ладоши. - Все, - сказал Репин, обернувшись. - Энергии выделилось немного, это молния второго типа, они обычно исчезают без взрыва. И сразу в комнате стало шумно - говорили все, никто друг друга не слушал, и снова воспринимать цельную картину происходившего Антон смог лишь некоторое время спустя - пять минут, а может, десять, - когда совместными усилиями подняли и поставили к стене сервант. Осколки сервиза вывалились из раскрывшейся дверцы и лежали на полу. Таня принесла веник и сгребала в совок остатки семейной реликвии, муж хотел ей помочь, но она отодвинула его плечом - отстань, мол, сама справлюсь, - и он подошел к Антону, глядя следователю в глаза: вот, мол, видишь, что делается, будто рок какой-то. Сначала журналы, теперь сервиз... - Антон Владиславович, - произнес Даниил тусклым голосом, сделал шаг к табурету и упал на него так резко, что Антону послышался хруст сломанной копчиковой кости. - Вам нужно еще какое-то доказательство справедливости теоремы Вязникова? - Шаровая молния... - начал Антон. - Да, конечно. Грозы нет, атмосферное электричество в норме. Вас тут не было - шар появился вон в том углу, где нет никаких отверстий или щелей. Спросите у вашего коллеги, если мне не верите. Репин захлопнул окно. Стекло, в котором шар прожег отверстие, неожиданно лопнуло и со звоном посыпалось наружу, несколько осколков упали в комнату, и эксперт поспешно отошел в сторону. - Да-да, - сказал он рассеянно, - так все и было, Антон. Мы разговаривали о погоде, и тут будто кто-то лампу зажег, мы обернулись... - Шаровая молния, - повторил Антон. - Никогда прежде не видел. Нормальная шаровая молния. Очевидное-невероятное. Удивительное рядом. Сто раз показывали. Что тут такого? - Ничего, - сказал Даниил, - если не считать того, что связной теории возникновения шаровых молний не существует.