Крепче сжал лук. А если попробовать войти с боем?.. М-да, глупая идея.
Стреляю медленно, да и зарядов мало. Осталось три стрелы. Две выпустил в Сфинкса, но они просто срикошетили, потерялись в траве. Хм… Если в
избушке кто-то есть, рано или поздно услышу. Или покажется Елистрат. Главное — дождаться и не упасть в обморок от потери крови.
Долго стоять не пришлось. В окне мелькнуло. Я насторожился, достал стрелу и натянул тетиву. В тени деревьев меня не видно, так что
подстрелю врага, как куропатку. Громко скрипнули несмазанные петли. Дверь открылась, и на крыльцо вышел высокий старик в белом балахоне.
Сразу посмотрел в мою сторону. Улыбнулся, пригладил длинную бороду и махнул рукой.
— Выходи! Что засел, как партизан в засаде?
— Беру пример с американских спецназовцев, — буркнул я.
С облегчением вздохнул, ослабил тетиву и спрятал стрелу в колчане. Слава богу! Не засада, а просто гости. Я вышел из-за дерева.
Пошатываясь, побрел к крыльцу. Велимир скрестил руки на груди, окинул взором. В ясных голубых глазах промелькнула добродушная смешинка, тут
же сменилась тенью тревоги.
— Тогда тебе надо как следует вываляться в грязи, — серьезно посоветовал волхв. — А лучше в навозе. Исключительно для достоверности. Запах
и вид будут соответствующие. Впрочем, ты и так похож. Что случилось?
Во взоре Велимира появилась уже явная тревога. Старик нахмурился, пожевал губами. Я хмыкнул про себя — волхв ничуть не изменился за
прошедший месяц. Время, казалось, не имело власти над дедом Вадима. Глубокий старик, далеко за восемьдесят. Но стать богатырская, плечи
шире моих. Черты яростные и благородные: высокий лоб, густые брови, мясистый нос и тонкие губы. Лицо в сетке глубоких морщин. Но это
почему-то не сильно и привлекало внимание. Любой взглянувший на Велимира видел мощного и энергичного мужчину, а не древнего старца. А
борода и длинные седые волосы, стянутые на лбу кожаным ремешком, придавали сходства с добрым волшебником.
Я отмахнулся, молча прислонил лук к стене избушки и принялся стаскивать рубашку. Ткань прилипла к ранам, теперь отставала с противным
хрустом. Я шипел от боли, морщился и ругался вполголоса. Из царапин с удвоенной силой хлынула кровь. Я вытер скомканной рубашкой, оценил
размеры ущерба. Как и думал, ничего серьезного. Когти Сфинкса лишь кое-где достали до ребер. Жить буду. Я подошел к рассохшемуся
деревянному корыту. Поплескал на грудь и спину теплой водой, аккуратно смыл грязь.
— С мишкой повстречался? — раздался голос старика за спиной.
— Со Сфинксом, — проворчал я.
Оглянулся и посмотрел на волхва. Лицо старика осталось непроницаемым, но в глазах сверкнул лед. Я прижал рубашку к самой глубокой царапине
и уселся на толстое рассохшееся бревно у стены избы. Подставил лицо солнечным лучам и ветру, постарался справиться с головокружением и
тошнотой.
Велимир скрылся в доме. Через минуту вернулся с моей аптечкой и берестяной флягой. Без лишних разговоров присел на одно колено, осмотрел
раны. Подумал и открыл флягу. Сразу запахло терпкими травами и спиртом. Я насторожился, но дал поплескать себе на грудь. Царапины словно
жидким огнем окатило. Но я стоически вытерпел, повернулся спиной. Волхв покропил зельем и там, быстро и ловко перевязал. Подставил плечо и,
словно калеку, потащил в дом.
За дверью ожидала привычная полутьма, запахи пыли, трав и горячей еды. Дом аскета: широкий лежак у дальней стены, большая печь, шкаф, стол
и несколько колченогих табуретов.
Дом аскета: широкий лежак у дальней стены, большая печь, шкаф, стол
и несколько колченогих табуретов. Под потолком пучки травок, на полках немного посуды. Все привычное и уже родное, свыкся за год.
С порога подхватили, помогли старику. Я обернулся и приподнял брови в удивлении. Надо же! И Вадим тут! Одет по-городскому: в джинсы и
черную футболку. Следовательно, даже не заходил в деревню. Интересно-о… Что бы это означало? Как правило, Велимир и Вадик навещали
поодиночке. Волхв заходил чаще, приносил кое-что из провизии. Но в основном следил за процессом обучения, давал советы. А друг за весь год
появился всего раза три-четыре. Учеба в университете вырваться надолго не позволяла. А тут вдруг явились вдвоем. И если учесть, что я
подвергся нападению, то произошло нечто из ряда вон.
Вадик заметил мой интерес. Поморщился и слегка качнул головой, что буквально означало: вопросы позже. Я кивнул, с любопытством осмотрел
друга. Тоже почти не изменился. Высокий и мускулистый, мощный, как молодой дуб. Лицо квадратное, но не грубое. Черты правильные и
мужественные, чем-то напоминающие волхва: тот же мясистый нос и густые брови, высокий лоб. На голове короткий ежик темных волос, в серых
глазах спокойствие.
Меня усадили на табурет. Вадим бросился вон из избушки, но сразу вернулся и сказал:
— Никого.
Велимир кивнул и присел за стол напротив, задумчиво пригладил бороду. Установилась та напряженная тишина, что, по обыкновению, предшествует
сложному и неприятному разговору. Волхв о чем-то размышлял, Вадим застыл деревянным истуканом у двери. То ли охранял, то ли просто не знал,
куда себя деть.
Я зажмурился, несколько минут просто сидел и приходил в себя. Всплеск адреналина позволил добежать домой. Но сейчас дурная сила отхлынула,
в теле проснулась вяжущая мысли боль и тяжкая, изматывающая слабость. Мне бы поспать, но нельзя, придется говорить, думать и выслушивать
очень неприятные вещи.
Постепенно головокружение ослабло. Мозг начал со скрипом разогреваться, загудел от мыслей, предположений, страхов. Я глубоко вздохнул,
открыл глаза.
Из-за печки выкатился комок серого меха. Звонко чихнул, почесал нос. Посмотрел из-под угрюмо опущенных бровей, сверкнул глазенками. Старый
домовой в крайней степени раздражен и зол, кошачьи ушки торчком, борода топорщится. Но сдержал праведный гнев, упругим мячиком скатился на
пол и юркнул в угол. Материализовался на столе, поставил предо мной кружку. Я благодарно кивнул, с жадностью отхлебнул. Холодный травяной
настой с добавкой меда диких пчел, горьковато-сладкий, приторный. Прекрасно утолил жажду и освежил голову.
— С кем поцапался, молодец? — сварливо осведомился Елистрат. — Ну как дитя малое! За порог отпускать нельзя, всюду приключения найдешь.
Домовой упер руки в бока. Я поперхнулся лечебным настоем, закашлялся. Похоже, на Елистрата в очередной раз снизошел приступ родительской
заботы.
— С кем поссорился, того нет, — нарочито ровным голосом ответил я. — А в целом не так важно.
— Рассказывай! — твердо сказал волхв, очнувшись от размышлений.
— Неприятная история, — попытался увильнуть я. — Лучше скажите, что вас привело ко мне. Так понимаю, что забрели не чайку попить.
— Ты прав, — степенно склонил голову Велимир. — Но наше дело требует долгого обсуждения и принятия решения, возможно судьбоносного. Потому
не торопись, скоро узнаешь.