Катя опустилась сзади меня на колени и обняла за плечи. Глухо стукнули маски, когда я неуклюже повернулся к ней. Мы смотрели в глаза друг друга. Долго и без слов. Я знал, что моя жизнь рушится. А она, наверное, жалела, что втянула меня в эту историю.
На том четырехтысячнике мы пересидели время до ночи, почти не говоря и, только берегли ту близость, что возникла между нами. А над нами возвышались Горы, которым было глубоко наплевать и на нашу любовь, и на мои страдания в те минуты, и на то, что где-то гибнут люди ради им непонятных идеалов. С тех пор я разлюбил горы. За их бесчувственность и надменность.
Ночь мы провели в гостинице в одном номере. Не скажу, что так уж свыкся с мыслью, что я стал сообщником самой страшной напасти нашего века. Я всю ночь до утра искал выход, как спасти ее и себя. Или какими словами отговаривать ее от этого дела. Но она лежала на моей руке и я, чувствуя ее тихое дыхание у себя на шее, начинал понимать, что ради этой женщины я пойду не только на мятеж. Если будет надо… я пойду и с атомной гранатой на боевого десантного робота и с шутками войду в газовую камеру. Я собой расчищу ей путь к ее цели. Я умру, сражаясь за нее. Я поведу свой корабль на таран эсминца в безнадежном рывке, когда не спасают компенсаторы и ускорение в жидкость превращает тело, расплескивая его по стенам рубки. Я пойду на это… Если это спасет ее…
Ей надо на Иверь. Я доставлю ее на Иверь. Но я же ее оттуда и вытащу.
- Ролли… - сказал я, нежно произнося ее имя. - Но мы говорим не о твоих землях, а о дикарях запада.
- В войне с дикарями запада можно использовать Вождя и его племена. Не теряя своих воинов. - сказала она и я подивился ее циничности, ранее мной не замеченной.
- Ты ничего не путаешь? - хмыкнул я в ответ: - Племена вождя и миллиона не наскребут с сомнительными семьями.
Это от Океана до Атиса. А там, куда ты так стремишься направить нас три миллиона с лишком, из которых два можно в ружье поставить при партизанской войне. Каждое дерево будет стрелять.
- Если погибнут или обескровятся племена Вождя, то я смогу беспрепятственно вернуться в свои земли, не оспаривая ни с кем своего права на них.
- Но он и сейчас повторяю, не оспаривает. - уже раздражаясь сказал я.
- Не он так его шаман втолковывает населению, что я стала рабыней Боевого зверя и теперь потеряна для Апрата, и только Вождь, столь дружный с Протом, единственный кто способен править племенами правого берега Иса.
- Эту чушь я слышал. - сказал я отмахнувшись. - Но и ты пойми, они укрепляют власть не по своей прихоти. Те реформы, которые идут в их обществе нуждаются в стальной власти. Во власти неоспоримой. Ну, так и пусть он правит железной волей, а ты остаешься милостивой богиней. Поверь лучшего пиара не придумать. Если когда какой-нибудь фанатик, по нашему и шамана недосмотру, убьет Вождя, то ты придешь на все готовенькое. Стальная власть и вера в тебя.
- У тебя нет фанатиков на примете? - Спросила с интересом Ролл
- Ты сегодня чересчур кровожадная. - сказал я нисколько не иронизируя.
- А ты смотрю чересчур флегматичен. - парировала она.
Я встал и пройдясь к окнам сказал негромко:
- Твои доводы не кажутся мне убедительными для твоего желания начать войну с Западом. Мне кажется тобой движет еще что-то.
- И что же к примеру? - саркастически улыбаясь спросила Ролли.
Повернувшись к ней я сказал как можно мягче стараясь ни напугать и не вызвать сопротивления:
- К примеру, тебе эту мысль предложил Орден. Более того, я уверен, что ты заключила с ними договор. Уже сейчас я послал эмиссаров, чтобы приказали нашим людям в Ордене выяснить суть твоих с ними переговоров. И они выяснят. Ведь там семь хранителей… А если знают хотя бы трое, то знает и такая свинья как я.
Ролли поджала губы и сказала жестко:
- Настолько мнительным я тебя не представляла. Я сказала правду мне нужны мои земли. И можешь не волноваться я не плела против тебя заговоров там.
Я усмехнулся и сказал:
- Ролли, я-то тебе верю. Верю, что не плела. Верю, что тобой двигают чувства оскорбленной женщины. У тебя отобрали Апрат и он только формально твой. Тебя поносит шаман Вождя, хотя Вождь уважительно относится к Боевому Зверю и его супруге богине Ролл. Верю даже в то что ты искренне считаешь, что нет ничего плохого в очередной войне за благо цивилизации. И даже твои методы оправдываю. Огнем и мечом насаждение новой жизни. Я сам так поступаю почти всегда, когда встречаю сопротивление. А до этого так же поступали македоняне, римляне, немцы, испанцы. Это не мы злые. Это законы скачков эволюции такие. Многие особи вида погибают не имея продолжения. Но я никогда, - я понизил голос и сказал так, чтобы она поняла - не отделяю себя от вида. Я часть его и поэтому могу погибнуть при очередном скачке. Потому что так может понадобиться истории и планете. И только поэтому я спешу, еле успевая отворачивать корабль Ивери от всеобщего краха и скатывания обратно.
- Ты к чему это? - не понимая спросила Ролли.
- К чему это я? - переспросил я и шмыгнул носом. Где-то я умудрился простыть. - Да к тому, что ты не считаешь себя ни частью Ивери. Ни частью ее народа. Ты не считаешь себя даже частью человечества. Господи. Ты хоть женой себя считаешь или для тебя Игорь лишь инструмент исполнения политической воли?
Ролли возмутилась и заявила:
- Я в отличии от тебя знаю свое место в жизни. И, да, считаю Игоря своим мужем! И люблю его.
- Тогда зачем ты хочешь его смерти? - сказал тихо я.
Она замолчала в немом возмущении и недоумевая.
- Хорошо, я расскажу тебе, что будет если мы вторгнемся на запад. Только вкратце, в подробностях у Игоря спроси.