— Отчего Судьба всегда забирает лучших из нас…? — Но внимание Коски зацепилось за блеск монет в грязи. Он протянул руку Дружелюбному, и сержант помог ему спуститься с его золоченого седла. Старик наклонился, вылавливая одну из монеток двумя пальцами, активно стряхивая навоз, и улыбнулся той светящейся улыбкой, на которую лишь он был способен, его морщинистое лицо излучало благодушие и добрые намеренья.
— Да, — услышал Темпл его шепот.
Дружелюбный сорвал сумку со спины парня и резко открыл. Слабый звон сообщил о том, что внутри еще много монет.
Бум, бум, бум — группа наемников стучала в дверь гостиницы. Один отпрыгнул, ругаясь, стаскивая грязный ботинок и хватаясь за пальцы ноги. Коска присел на корточки.
— Откуда эти деньги?
— Мы шли в набег, — пробормотал парень. — Все пошло не так. — Послышался грохот, когда дверь гостиницы сдалась, и радостные возгласы, когда люди повалили в открытый проход.
— Все пошло не так?
— Только четверо из нас вернулись. Так что у нас было две дюжины лошадей на продажу. Человек по имени Грега Кантлисс купил их у нас в Грейере.
— Кантлисс? — Ставни разбились, стул пролетел через окно гостиницы, и упал перед ними. Дружелюбный покосился на дыру, которую он оставил, но Коска даже не дернулся. Будто в мире больше ничего не было; только он, парень и монеты. — Что за человек этот Кантлисс? Повстанец?
— Нет. У него была красивая одежда. С ним был какой-то Северянин с дикими глазами. Он взял лошадей и заплатил этими монетами.
— Где он их взял?
— Он не сказал.
Коска закатал рукав на раненной руке парня, чтобы показать татуировку.
— Но он определенно не был одним из повстанцев?
Парень только покачал головой.
— Этот ответ не сделает Инквизитора Лорсена счастливым. — Коска так мягко кивнул, что это было почти незаметно. Дружелюбный положил руки на шею парню. Собака все еще где-то лаяла. Гав, гав, гав. Темпл хотел, чтобы кто-нибудь ее застрелил. Через улицу трое Кантиков свирепо избивали мужчину, а пара детей на это смотрели.
— Надо остановить их, — пробормотал Темпл, но все что он сделал, это сел на дороге.
— Как? — У Коски было больше монет в руке, и он осторожно их сортировал. — Я генерал, а не Бог. Многие генералы путались в этом смысле, но я был излечен от неправильных представлений давным-давно, поверь мне. — Кричащую женщину тащили за волосы из ближайшего дома. — Люди расстроены. Это как с потопом, безопаснее смириться с течением, чем пытаться сдерживать его. Если у них не будет канала для их злости, что ж, она может направиться куда угодно. Даже на меня.
Он проворчал, пока Дружелюбный помогал ему встать:
— И вряд ли все это по моей вине, не так ли?
В голове Темпла стучало. Он так устал, что едва мог двигаться.
— По моей?
— Я знаю, что у тебя были добрые намеренья. — Языки пламени уже жадно лизали карниз крыши гостиницы.
— Но так всегда с добрыми намереньями. Будем надеяться, мы все сегодня здесь получили урок.
— Коска достал фляжку и начал вдумчиво откручивать крышку. — Я потакаю тебе. Ты потакаешь себе. — Он поднял ее и глубоко глотнул.
— Вы снова пьете? — пробормотал Темпл.
— Ты слишком много суетишься. Глоток еще никому не повредил. — Коска высосал последние капли, и бросил пустую фляжку Дружелюбному, чтобы тот снова ее наполнил. — Инквизитор Лорсен! Я так рад, что вы смогли к нам присоединиться!
— Я считаю вас ответственным за этот разгром! — отрезал Лорсен, свирепо обуздывая лошадь посреди улицы.
— И это далеко не впервые, — сказал Старик. — Мне придется жить с этим стыдом.
— Вряд ли здесь уместны шутки!
Коска хихикнул. — Мой старый командир Сазайн однажды сказал мне, что нужно смеяться каждый момент своей жизни, потому что однажды поймешь, что потом это будет определенно сложно. На войне такое случается. У меня есть чувство, что была некая неразбериха с сигналами. Как бы тщательно ни планировал, всегда бывают сюрпризы.
Словно для иллюстрации этого, гуркский наемник скакал через улицу, в украшенной лентами куртке барда. — Но этот парень смог сказать нам кое-что перед смертью. — Серебро блеснуло в перчатке Коски. — Имперские монеты. Отданы этим повстанцам человеком по имени …
— Грега Кантлисс, — вставил Дружелюбный.
— Это было в городе Грейер.
Лорсен сильно нахмурился.
— Вы говорите, повстанцев снабжают Имперцы? Наставник Пайк очень ясно сказал, что мы должны избегать любых неясностей с Империей.
Коска подержал монету на свету.
— Видите это лицо? Император Остус Второй. Он умер около четырех сотен лет назад.
— Не знал, что вы столь ярый поклонник истории, — сказал Лорсен.
— Я ярый поклонник денег. Это древние монеты. Возможно повстанцы наткнулись на гробницу. Великих людей прошлого иногда хоронили с их богатствами.
— Великие люди прошлого нас не касаются, — сказал Лорсен. — Мы здесь за нынешними повстанцами.
Пара наемников из Союза кричали на человека на коленях. Спрашивая его, где деньги. Один из них ударил его доской из его собственной выломанной двери, и когда тот нетвердо поднялся, по его лицу текла кровь. Они снова спросили его. Снова ударили его, шлеп, шлеп, шлеп.
Сворбрек, биограф, смотрел на них, зажав рукой рот.
— Боже мой, — шептал он сквозь пальцы.
— Как и все прочее, — объяснял Коска, — восстание стоит денег. Еда, одежда, оружие, укрытия. Фанатикам нужно то же, что и всем нам. Немножко меньше, раз их кормят их возвышенные идеалы, но суть не меняется. Следуй за деньгами и найдешь лидеров. Грейер все равно есть в списке Наставника Пайка, не так ли? И возможно этот Кантлисс приведет нас к этому… вашему Консусу.
Лорсен оживился. — Контусу.
— Кроме того, — Коска легким взмахом меча, едва не задев нос Сворбрека, указал на трупы повстанцев. — Сомневаюсь, что мы сможем получить еще какие-нибудь указания от этих троих. Жизнь редко уходит так, как мы ожидаем. Мы должны склониться перед обстоятельствами.
Лорсен с отвращением хрюкнул: — Очень хорошо.