— Если он наг, то откуда у него время от времени появляется пара ног? Он же буквально минуту назад «тяжело шагал!»
— Кстати да… — даже отвлеклась от грядущей эротики ее сестрица. Но Нарри так просто с толку было не сбить! — А как он ее назвал! «Моя ночная лилия»!
— Кажется, там упоминалось, что героиня любит духи. — Кира была гораздо более приземленной особой. — И если учесть, что у лилий очень сильный и навязчивый запах, то, может, это был и не совсем комплимент. А «ночная» — так и вообще практически грязный намек!
— Кир-р-ра!
— Молчу…
— Он властно обнял ее за плечи и прижал к своему могучему телу, источающему мускусный аромат!
— Кислятина, что ли? Мог бы и помыться или, по примеру своей лилии, духами облиться.
Я тоже навострила ушки. Неужели сейчас и восполнятся пробелы в знании анатомии?! Кармашки там и прочее… а то у меня мероприятие по идее через несколько дней, а я даже не знаю, с какой стороны там кармашек и как это вообще технически выглядит!
Над ухом раздался озадаченный голос попугая.
— Интр-р-ригующе, однако!
— Может, уйдем? — все же попросила я, потому как слушать
— Не мешай слушать про похождения Ночной Лилии!
И мы продолжили просвещаться…
— Он властно притянул ее нежное тело к своему жаждущему, и их губы слились в долгом, страстном поцелуе! — торопливо зачитывала Нарри. — О-о-о! Уже страстные поцелуи!
— Прогресс, — флегматично подтвердила Кира.
— «Как же я долго мечтал об этом моменте, о Дуара моя!» — прорычал Лудан, опрокидывая женщину на стол и частью скидывая на пол, а частью просто сминая цветы своим могутным телом!
— О, а тут реально интересно! — снова оживилась Киррина. — Могутное тело — это сильно, это я даже зауважала, видать, или много может, или в этот раз сможет! Ну и да… очень жаль цветочные композиции.
— Я тебя буду игнорировать, — пообещала Наррина сестре.
— Пытайся! — щедро разрешила ей брюнетистая зараза, и девочки вернулись к изучению эротического труда.
— Сильное тело нага распластало ее по струганым доскам стола, прижало своей тяжестью и расплющило ее груди о его, вызвав у Дуары стон блаженства, — потрясенно выдала девочка следующий перл и, видать, зависла.
— Без комментариев, — задумчиво протянула Кира.
— Может, дальше — лучше? — не теряла надежду вторая нага.
— Вспомни, что было раньше… — Кира была реалисткой. — Так что давай воспринимать это как юмор.
— А варианты? — уныло вопросила Нарри. — Судя по дополнительным к хвосту ногам, ничего нам нового про анатомию не расскажут… а если и расскажут, то лучше бы нам не знать. Дабы потом не искать у мужчин несуществующих дополнительных деталей.
— Дай мне! — забрала у сестры чтиво Киррина и продолжила: — Части ее одежды полетели на пол, смешиваясь с его… чешуей.
Да, вот так, медленно, но верно, эротический роман превращался в триллер.
— А это даже не смешно!
— Зато я поняла замысел этой ночной Дуары! — радостно поведала брюнеточка. — Чешуя-то стоит о-го-го! А нет… все не так страшно.
Да, вот так, медленно, но верно, эротический роман превращался в триллер.
— А это даже не смешно!
— Зато я поняла замысел этой ночной Дуары! — радостно поведала брюнеточка. — Чешуя-то стоит о-го-го! А нет… все не так страшно. Вот, слушай… Он дернул хвостом, скидывая с него ткань.
Я уже давно сползла по стенке и сейчас давилась смехом, зажимая себе рот. Колорита ситуации добавляла в высшей степени озадаченная физиономия Кешки. Он пошевелился и посетовал:
— Автор, автор… видать, мечты о состоянии, которое можно сколотить на чешуе, временами брали верх над эротическими грезами!
Спектакль внизу, вместе с книжным интимом, набирал обороты.
Кира озадаченно зачитала продолжение:
— Лудан хрипящим голосом перечислял на ухо Дуаре все то, что он хотел бы с ней сделать, параллельно расстегивая пояс на бедрах и стягивая через голову тунику. Она лишь томно выгибалась на столе, в истоме закатав глаза.
Я посмотрела на Кешу. Попугай выглядел изрядно озадаченным и даже малость заторможенным.
— И как тебе? — ехидно поинтересовалась я. — Радует интеллектуальная пища?
— Б-б-безумно. А по поводу «как»… — начал феникс. — Ты не поверишь, но мне нечего сказать. Потрясен, да…
А я не нашлась, что на такое ответить. Закатанные глаза — это жесть! Так и хочется спросить у девочек, нет ли там, в книжке, рецептика, куда консервированные гляделки потом употреблять. На таком фоне даже кошмарный хрипящий голос Лудана теряет свою прелесть!
Тем временем действо разворачивалось.
— О, Дуара, любовь моя! — с выражением зачитала Кира и, хихикнув, сказала: — Ну вот, хоть по делу! А то сам эту девушку среднего возраста уже почти на столе «того», а так ничего и не сказал!
— Почему среднего возраста? — заинтересовалась ее сестренка.
— Потому что у нее очень богатая биография для «юной трепетной девы с густыми локонами и нежными глазами, статно отражавшейся в зеркале», — явно привела цитату из романа Киррина. — Кстати, статно отражаться тоже уметь надо!
— Дай я почитаю. — Судя по всему, литературный труд вновь перекочевал к светленькой наге.
— Да пожалуйста, мне не жалко! — щедро разрешила Киррина. — Там, судя по всему, как раз… оно самое и начинается.
— Я передумала, — резво попыталась переиграть ситуацию Наррина. — Читай ты.
— Ну уж нет! — торжественно провозгласила нага с зеленым хвостиком. — С меня пока хватит могутных тел, закатанных глаз и статных отражений!
— Зараза, — уныло поведала Нарри и, откашлявшись, вернулась к тексту. — Лудан срывал со своей Дуары немногочисленную одежду, наконец оставив ее обнаженной и изнемогающей от желания. — Снова короткая пауза и неуверенный голос сестренки: — Нет, я, конечно, не специалист, но как можно изнемогать от желания только потому, что тебя разок лапнули за грудь, поцеловали, вдобавок поцарапав, да еще и всю одежду изорвали? И еще, Лудан этот… у него женщина — человеческая ведьма! Почему он к ней лезет в срединной ипостаси?! Совсем уже?!
— Ну… Экстремалы? — предположила Кира. — Ладно! Читай уже!
— Дуара жадно глядела, как с ее возлюбленного слетает одежда и пояс…
— Стоп! Он же это все снимал двумя абзацами ранее!
— Запасной комплект? И вообще, Кирри, не мешай, а то мы ни в жизнь не дочитаем! — Нага продолжила: — Дуара жадно глядела, как с ее возлюбленного слетает одежда и пояс, обнажая чешую на бедрах, которая… постепенно расходилась.