И ее уверенность проявилась в тембре голоса, в том, как она нагнулагь ко мне, в том, как прикоснулась своей рукой к моей. Мы. Я ощутил прилив сил, почувствовал, что во мне растет уверенность в себе и, в то же время, на ум пришло невольное: «Вчера у нас бы так не получилось».
– Приберем заведение и откроем, как положено, – сказал я. – А ты пока что попытайся вспомнить, чем тебя вчера нашпиговали. Может, чем‑нибудь совершенно невинным, вроде инструкции по ловле трильхов магнитной сеткой.
– Кого? Триль?..
– Трильхов. Что‑то – вроде космических бабочек.
– А если меня научили конструировать сверхсветовые двигатели?
– Тогда надо срочно принимать меры, чтобы Моррис ни о чем не догадался. Но врядли. Английские термины, обозначающие сверхсветовую скорость – гипердвигатель, искривление пространства, – вовсе не переводятся на язык «монахов», а выражаются только математическими формулами.
Вернулся Моррис, ухмыляющийся, как идиот.
– Вам ни в жизнь не догадаться, чего «монахи» хотят от нас. – Усмехаясь, он переводил взгляд с Луизы на меня, пока напряжение не стало невыносимым, потом закончил: – Гигантскую лазерную пушку.
– Что? – выдохнула Луиза, а я спросил:
– Вы имеете в виду пусковой лазер?
– Вот именно, пусковой лазер. Они хотят, чтобы мы возвели его на Луне. Они дадут нашим инженерам таблетки со спецификациями и научат их строить. А расплачиваться тоже будут таблетками.
Я чувствовал, что мне надо вспомнить о пусковых лазерах что‑то очень важное. Но откуда мне стал известен сам термин?
– Они обратились с этим предложением в ООН, – продолжал Моррис. – Они хотят вести все дела через ООН, чтобы избежать обвинений в фаворитизме, как они говорят, и способствовать наиболее широкому распространению знаний.
– Но ведь есть страны, которые в ООН не состоят, – заметила Луиза.
– «Монахам» это известно. Они спросили, обладают ли зти страны техникой для космических полетов и, получив отрицательный ответ, потеряли к ним всякий интерес.
– Естественно, потеряли, – сказал я, вспоминая. – Существа, не способные развить космонавтику, ничем не отличаются от животных.
– Что?
– Такова точка зрения «монахов».
– Но зачем? – спросила Луиза. – Зачем «монахам» лазерная пушка на нашей Луне?
– Это довольно сложно, – ответил Моррис. – Помните, как впервые был обнаружен их корабль два года назад?
– Нет, – ответили мы почти одновременно.
Наш ответ потряс Морриса.
– Неужели история прошла мимо вас? Но ведь все газеты тогда трубили: «Знаменитый астроном предупреждает о грядущем нашествии пришельцев!» Неужели не помните?
– Нет.
– Господи боже! Я тогда на месте усидеть не мог! Такая же сенсация была лишь однажды, когда радиоастрономы открыли пульсары. Помните? Я в то время среднюю школу кончал.
– Пульсары?
– О, простите, – подчеркнуто вежливо заявил Моррис. – Это моя вина. Вечно я считаю, что каждый встречный увлекается научной фантастикой. Пульсарами называются звезды, испускающие ритмичные вспышки радиоизлучений. Радиоастрономы сначала принимали такие вспышки за сигналы из космоса.
– Вы поклонник научной фантастики? – спросила Луиза.
– И еще какой! Первым моим оружием был ракетный пистолет «Джироджет». Я купил его, начитавшись Бака Роджерса.
– Бака кого? – переспросил я, однако не сумел сохранить серьезное выражение лица.
Моррис возвел очи к небесам. Несомненно, только там он и мог почерпнуть силы на то, чтобы продолжать.
– Знаменитым астрономом был Джером Финней. Ни о каком нашествии он, конечно, ничего не говорил. Газеты всегда все перевирают. Он заявил, что в Солнечной системе обнаружен объект искусственного и внеземного происхождения. Суть дела в том, что несколькими месяцами ранее обсерватория Джодрел Бэнк открыла новую звезду в созвездии Стрельца. Это значит – в направлении сердца Галактики. Так ведь, Фрейзер?
Мы снова перешли на официальный тон, – наверное потому, что я не был поклонником научной фрнтастики.
– Верно. «Монахи»с той стороны и пришли.
Я вспомнил небо над Центром, усыпанное пылающими звездами. Мой «монах» вряд ли успел за всю свою жизнь побывать там. Повидимому, он продемонстрировал мне эту картину с помощью таблетки из чисто патриотических соображений, как мы показываем звезднополосатое знамя нашим детишкам.
– Итак астрономы занимались изучением близкой сверхновой и потому обнаружили корабль пришельцев довольно рано. Он давал очень странный спектр, в корне отличный от спектра сверхновой и более постоянный. Потом объект стал выглядеть еще более странно. Свет становился все ярче и, в то же время, спектральные линии понемногу смещались к красному концу спектра.
Прошло несколько месяцев, прежде чем загадку удалось решить. А потом этого самого Джерома Финнея осенило. Он показал, что спектр соответствует нашему собственному солнцу, но линии резко отклонены к фиолетовому концу. К нам с дьявольской скоростью приближалось какое‑то зеркало, однако по мере приближения скорость гасла.
– Вот оно что! – дошло до меня наконец. – Это же световой парус!
– К чему разыгрывать удивление, Фрейзер? Уверен, что для вас тут нет ничего нового.
– Впервые все это слышу. Я не читаю воскресных приложений к газетам.
Моррис вышел из себя.
– Но вы знаете достаточно, чтобы назвать лазерную пушку пусковым лазером!
– Я только сейчас понял, почему она так называется.
Несколько минут Моррис пристально смотрел на меня, потом сказал:
– Я и забыл. Вы усвоили термин из языка «монахов».
– Да, пожалуй.
Он вернулся к прежней теме.
– Газеты разделали бедного Финнея под орех. Карикатур вы тоже не замечаете? Жаль. Но, приблизившись к нам, корабль «монахов» начал подавать сигналы. Он оказался парусным звездолетом, использующим для создания тяги световые лучи, и шел он к Земле.
– Сигналы точками и тире нетрудно посылать, маневрируя парусом.
– Значит, все‑таки, какие‑то газеты вы читали?
– Отнюдь нет. Это ведь само собой очевидно.
Моррис снова взъерошился, но по причинам, ему одному известным, оставил мои слова без ответа.
– Толщина паруса всего несколько молекул, а величина в развернутом состоянии до пятисот миль в поперечнике. На самых легких давлениях корабль может развить скорость, достаточную для межзвездных полетов, но времени на разгон уходит много. Ускорение невелико.
Торможение до скорости, приемлемой в Солнечной системе, заняло у «монахов» два года. Они начали тормозить задолго до того, как их засекли наши телескопы, и все равно, достигнув земной орбиты, двигались еще слишком быстро. Чтобы приблизиться к Земле, им пришлось пересечь орбиту Меркурия и подняться с другой стороны солнечного гравитационного колодца задним ходом.
– Само собой, – сказал я. – Скорости межзвездных полетов должны быть выше половины скорости света, в противном случае утратишь конкурентоспособность.
– Что‑о?
– Есть разные способы приращения скорости. Она не обязательно зависит от солнечного света, во всяком случае, если стартуешь из циливизованной системы.