Выглянув из‑за леса, солнце сразу же начало припекать, и над болотом повисла плотная завеса утреннего тумана – это испарялась выступившая за ночь роса. Вот уже третий раз Ричард наблюдал эту картину, и в ней всегда находилось для него какое‑то тонкое очарование. Странно, но эта бесконечная, вытянувшаяся словно в никуда двуцветная пустошь, исчезающая в призрачной белесой дымке, манила и притягивала его. И, с одной стороны, это вполне можно было понять – ведь ему необходимо пересечь болото, чтобы вернуться к своему отряду. Но встававшая сейчас перед глазами Блейда картина будила в его душе и какие‑то странные воспоминания – или предчувствия. Нет, он никогда раньше не видел такой трясины; у него на родине болота выглядели совсем по‑другому. Что ж, возможно все было еще впереди…
Далекий жужжащий звук рывком вывел Блейда из состояния задумчивости. Чертыхнувшись, он залез поглубже в кусты и дернул за куртку стоявшего во весь рост Тхелеб‑Квона. Остальные трое были почти незаметны в своей яме, так что молодой лейтенант даже не стал будить их. Пусть отсыпаются. Кто знает, где и когда им придется спать в следующий раз?
Наконец легкая, похожая на стрекозу машина неспешно проплыла над их головами и, зависнув на секунду над краем леса, развернулась в сторону болот. Сидя в кустах, Блейд с отчаянием обхватил голову руками, но, к сожалению, мыслительный процесс это не стимулировало. Существовал, конечно, простой выход – бросить все к чертям и пробиваться через лес к границе. Даже не вдаваясь глубоко в анализ ситуации, Блейд понимал, – что сам он выйдет из этой передряги. Он – да, а вот они – Ричард еще раз бросил взгляд на спящих воинов – не смогут. Они не кончали спецшколу «Секьюрити Сервис», они не сумеют прострелить монетку со ста ярдов, сломать врагу шею с одного удара, пройти за сутки пятьдесят миль без пищи и воды…
Предположим, он бросит их… И что тогда? Он обманет людей, что поверили ему и отправились в это авантюрное путешествие? Обманет и тех, кто ждет его в горах за болотами – ведь без рации, без опытного командира они быстро станут жертвами собственной неосмотрительности. И если он сейчас сбежит, с его карьерой будет покончено! Навсегда! Неважно, кого ему придется оставить сейчас на произвол судьбы – чернокожих повстанцев или батальон королевской морской пехоты; главное, он бросит свой отряд, людей, за которых отвечает перед богом и своей совестью, бойцов, которые верят в него и рассчитывают, что в его силах сохранить самое ценное их достояние – жизнь!
Однако такой выход являлся сейчас для Блейда весьма притягательным. Он был еще молод, очень молод, и выполнял первое свое задание; он первый раз столкнулся со смертью и кровью – и неожиданно обнаружил, что и сам он смертен и уязвим. Он колебался; он думал, что никакая карьера не стоит того, чтобы сложить свою голову среди этих проклятых болот и джунглей. Но как же он будет тогда смотреть в глаза людям, помня о тех, кого бросил? Как встретится с Дж., с отцом? Ведь этих черных парней без него перебьют… всех!
Обхватив голову руками, Ричард зажмурил глаза, прогоняя страшное видение – десятки, сотни тел его мертвых бойцов, распростертых на залитой кровью земле. Он все еще думал и колебался; рожденный героем, он еще не стал им. Но он уже твердо знал, что никуда не сбежит от этого проклятого болота, не расстанется со своими людьми и не умрет.
Должен существовать какой‑то выход! И у него был целый день, чтобы его найти.
***
Автоматчики наконец проснулись и, шумно зевая, начали шарить по рюкзакам в поисках съестного. Мельком глянув на них, Блейд вдруг тоже ощутил, что голоден.
– Пошли, перекусим, – он снова дернул маленького проводника за куртку
Тхелеб‑Квон только разулыбался и отрицательно покачал головой. Совсем еще мальчишка, подумал Блейд, глядя на его тоненькую фигурку, и что он забыл у этих повстанцев? В тощих и жилистых руках проводника, выглядывающих из закатанных рукавов огромной, на три размера большей гимнастерки, ладный вороненый советский автомат смотрелся как многопудовая гиря.
– Пошли, перекусим, – он снова дернул маленького проводника за куртку
Тхелеб‑Квон только разулыбался и отрицательно покачал головой. Совсем еще мальчишка, подумал Блейд, глядя на его тоненькую фигурку, и что он забыл у этих повстанцев? В тощих и жилистых руках проводника, выглядывающих из закатанных рукавов огромной, на три размера большей гимнастерки, ладный вороненый советский автомат смотрелся как многопудовая гиря. Но почему‑то, несмотря на некоторую комичность, – а может, и благодаря ей, – маленький Тхелеб‑Квон нравился Блейду. И это было тоже нехорошо, потому что если ему все же придется сбежать, то пуще всех своих солдат Ричард Блейд запомнит этого мальчишку с автоматом в руках. Маленького проводника, которого он мог, но не сумел или не захотел спасти.
Блейд обреченно помотал головой и повернулся к своему мешку. Там нашлось еще с полдюжины консервных банок полевого рациона и, вытащив одну, он направился к своим солдатам. Тхелеб‑Квон развел маленький костерок (непонятно, как это у него получалось в такой сырости), а остальные – старый Ороме и двое братьев близнецов Сваче и Чак – чинно рассевшись вокруг, ковыряли ложками в консервных банках Проводник, повесив на рогатину объемистый котелок с процеженной через песок болотной водой, ловко пристроил его над огнем. Вода во фляжках кончалась, поэтому Блейд распорядился еще с ночи приготовить некоторый запас, на всякий случай пропустив воду из болота через песочный «фильтр».
Завидев своего сонного и небритого командира, чернокожие бойцы разулыбались и, слегка подвинувшись, освободили ему место у костра. Вот, еще один повод для восторга – у подчиненных Блейда борода почти не росла, а он, небритый уже пятый день, выглядел сейчас как португальский работорговец после неудачного набега.
Его удивляло, с каким философским спокойствием эти чернокожие парни относились к постигшим их бедам, к тому тяжкому положению, в которое они попали. Никакой паники, беспричинного страха или, наоборот, бессильной ярости, ничего подобного – люди приветливо улыбались ему, не собираясь ни упрекать, ни требовать от него невозможного. Ричард полагал, что это спокойствие зиждется не только на их непоколебимой вере в его стратегические таланты, в то, что белый лейтенант обязательно сумеет найти выход и вытащит их из ловушки. Нет, они, конечно, верили ему – и это доверие было весьма лестным, – но и сложившуюся ситуацию, судя по всему, оценивали вполне трезво.
Поэтому его не удивило, когда старый Ороме, облизав свою ложку, внезапно произнес:
– Послушай, капитан, наверно, ты думаешь сейчас, как бы нам выбраться в горы?
Ричард только невесело кивнул.
– И как ты считаешь – нам удастся это сделать без посторонней помощи?
– Ты полагаешь, кто‑то может нам помочь? – без всякого энтузиазма спросил Блейд.
Ороме и Тхелеб‑Квон перекинулись несколькими короткими фразами, Ричард понимал диалект африканцев недостаточно хорошо, чтобы уследить за смыслом этих переговоров. Затем пожилой негр снова повернулся к нему и сказал, уже медленнее:
– Тхелеб‑Квон говорит, что его дед мог бы помочь нам. Он здесь живет неподалеку. Если выйти сразу после утренней еды, к полудню ты будешь в его деревне. Здесь, на краю болота. – Ороме говорил размеренно, словно декламировал, тщательно подбирая слова; в речи и невозмутимом виде этого немолодого охотника Блейду почудилось нечто аристократическое.
– Хорошо, – Блейд бросил взгляд на Тхелеб‑Квона, сидевшего обняв колени тощими руками, и на внимательно наблюдавших за ним братьев‑близнецов. Он усмехнулся. – Вижу, вы тут кое о чем сговорились за моей спиной, но это, парни, не так важно. Важнее то, чем нам может помочь дед Тхелеб‑Квона. Он знает какой‑то короткий путь через болото? Такой, чтобы мы успели выйти к горам до рассвета?
– Нет, – жемчужно‑белые зубы маленького проводника сверкнули в жизнерадостной улыбке.