Зеленым не до меня. Причаливает уже четвертый плот, пятый подходит. То и дело оглядываясь, припадая к земле, исчезаю за холмом. Все. Здесь они меня не увидят. Со всех ног бегу в деревню, уже не и не думая скрываться.
-Где вода? - сурово спрашивает Взулф. Я судорожно хватаю воздух, не в силах вымолвить не слова. Котоухий качает головой, дает мне хлебнуть молока из кувшина.
-Гоблины, - хриплю я. - Там, на реке…
Взулф верит мне сразу и бесповоротно.
-К бою! - гремит над деревней его бас. - Гоблины на реке!
Просыпаюсь, словно толкнуло что-то в сердце. Есть такая вещь - чутье на опасность, у всех по-разному проявляется. У кого-то в виде голоса, что внутри тебя говорит, у кого-то колокольчик в голове звякает, а у меня сердце вдруг замирает на миг. Вот в точности, как сейчас.
Открываю глаза как раз в тот миг, когда на поляну вламывается клыкастик. Рука привычно тянется к луку… поздно. Ему перекусить меня пополам - одно мгновение.
Встречаюсь с тварью взглядом, глаза выпуклые, немигающие. Ни ненависти в них, не страха, впрочем, ему-то чего бояться? Всех четверых прикончить - секундное дело, тем более, маги продолжают сладко посапывать, а Медвежонок застыл и шевельнуться даже не решается. И этим выгадывает себе секунды жизни, между прочим.
Клыкастик отчего-то медлит, разглядывая меня, и из глаз его смотрит смерть. Те, кто говорят, что не боятся смерти, просто никогда не смотрели ей в лицо. Приоткрытая пасть с капельками слюны нависает надо мной, желтые глаза внимательно меня разглядывают, и мне кажется, что так будет длиться целую вечность, и не зверь меня прикончит в конце концов, а собственный страх.
Сознание словно двоится, расплывается. Мне снова двенадцать лет, и я стою у деревенской изгороди, в ужасе глядя на разворотившую крепкий частокол клыкастую морду…
Тогда, в детстве, я успел спустить тетиву, а промахнуться по разинутой пасти с такого расстояния было невозможно. Сейчас - даже лук достать не успею. Застываю, глядя, как тварь тянется ко мне пастью. И резко хлопаю по носу ладонью.
-Брысь, скотина!
Клыкастик обиженно ревет, припадает на задние лапы, мотает головой. Голова у него - едва ли не с четверть тела, и пасть соответствующая. Ему меня пополам перекусить - пустячное дело, но отчего-то медлит, снова тянется мордой. Пожалуй, я успел бы встать, но тогда он играться точно перестанет, раз куснет - и нет больше охотника Барго, как и не было.
Тварь осторожно кладет мне мохнатую башку на грудь (дышать сразу становится тяжело) и закрывает глаза. Растерянно чешу ему щеки и подбородок, как котенку. Клыкастик не реагирует. Осмелев, чешу сильнее, тварь издает пронзительный скрип, в панике отдергиваю руки. Клыкастик трется об меня мордой, едва не ломая ребра. Это он так мурлычет, доходит до меня, и я изо всех сил начинаю тереть зубастую морду.
-Хороший котик, хороший, - надо же, как у меня голос дрожит. Клыкастик снова трется об меня, протестующее скрипят ребра. Не сожрет, так задавит, мелькает в голове испуганной птицей мысль.
Спасает меня вернувшийся эльф.
-А ну, пошел! Киэло на!
Клыкастик недовольно урчит и оставляет меня в покое, напоследок попытавшись языком содрать кожу с лица. Пахнет от него отчего-то не гнилым мясом, как положено хищнику, а полынью. Приподнимаюсь на локте, ощупываю ребра. Вроде, целы, на первый щуп.
Тварь пытается потереться уже об эльфа, но тот непреклонен.
-Киэло на! Верге! - «Иди прочь! Отстань!»
Клыкастик, обиженно урча, с треском вламывается в заросли и исчезает в лесу.
-Я же говорил - достаточно протянуть руку, - говорит эльф, улыбаясь.
-Твоя работа? - мрачно спрашиваю я, поднимаясь с земли. Дон, продолжая улыбаться, качает головой.
-Лес меняет тебя. Всех меняет, но тебя - в особенности. Чтобы выжить, ты учишься слушать, понимать его. И становишься его частью.
-У меня уши не изменились? - спрашиваю Медвежонка.
-Нет вроде, - недоуменно отвечает тот.
-Думал уже, в эльфа превращаюсь, - говорю, краем глаза поглядывая на Дона. Тот благодушно улыбается, кажется, мои обнимашки с тварью сделали его настроение непробиваемо-хорошим.
-Я перепугалась, - говорит Релли. - Показалось даже сначала, что он тебя терзает. Потом уже поняла, что ласкаться лезет, магию побоялась применять.
-Я тоже не рискнул, - сознался господин Излон.
Небо - восхитительно синее. Солнце - теплое, ласковое. Трава - мягкая, свежая. Даже морда клыкастика, высунутая из-за дерева, пейзаж не портит. Спасибо, что не сожрал, родной.
Мир прекрасен! Отвела беду Хозяйка Чужих Перекрестков, в последний миг, но отвела ведь.
-Есть одна новость, - улыбка не сходит с тонких губ. - Я нашел Тропу. Совсем рядом, и короткую, на три часа самое большее. Выводит почти к самой Руине, по правде сказать, не ожидал даже. Все-таки вы, люди, удачливы не по заслугам…
-Ну, давай теперь заслугами меряться, - я берусь за пояс, поддерживающий штаны, делая вид, что собираясь его расстегнуть. Релли хихикает, господин Излон снисходительно и вместе с тем укоризненно качает головой. Выражение лица - типичное «эх, молодежь!»
Заслугами эльф меряться не возжелал. Ухмыльнулся и сел на траву рядом со мной.
-А теперь выкладывай плохую новость, - говорю, пристально глядя в глаза. Сроду такого не было, чтобы хорошая весть рука об руку с дурной не шла. А если чудом каким случится такое - значит, ты уже не в Злом Лесу.
-И плохая есть, это ты верно подметил. - эльф слегка мрачнеет, не сильно, но вполне себе заметно. Стало быть, новость не то, чтобы плохая, скорее неприятная.
-Не тяни быка за хвост, - подгоняю неторопливого нашего проводника. - Что стряслось, выкладывай.
-Тропа открылась у самого Камня Душ, - неохотно сообщает эльф, отводя глаза.
Вот оно как! Действительно, плохая новость. Потому что о Камне этом я первый раз слышу. И чем он опасен, понятия не имею. Одна надежда, что Дон знает, да и та с червоточиной - что эльфу безопасно, для человека вполне может смертью обернуться. И не уверен, что Дон это понимает, у остроухих мышление своеобразное.
-Камень Душ - что это? - Релли не собирается сдерживать любопытство, да и господин Излон, судя по открытому рту, собирался поинтересоваться диковинкой.
-Серый камень высотой в два эльфийских роста, - сообщает Дон. - На вид самый обычный.
И замолкает, будто раздумывая, продолжать дальше, или нам и сказанного достаточно. Рассказывали у нас как-то, что в городе менестреля бродячего порешили за то, что не закончив баллады, до ветра решил сходить. Считал я, что брешут люди, как это - живого человека да за какую-то паршивую балладу? Теперь - верю.
-Души он притягивает, - продолжает неспешно эльф. - Души погибших в Злом Лесу. Или же слепки с душ - до сих пор высокомудрые спорят. Стоит посреди поляны огромный Камень, а вокруг него призраки вьются.