Не будем забывать, наша задача – предварительное обследование, так что не стоит слишком увлекаться классифицированием или сбором образцов; об этом позаботится следующая экспедиция.
– Если она будет, следующая экспедиция, – пробормотала Камилла. Сказано это было себе под нос, но Рафаэль услышал и недовольно покосился на нее. Вслух же только сказал:
– Общая команда – взять по компасу направление на пик; и не забывайте каждый раз делать поправки, когда будем сбиваться с азимута из‑за рельефа. Отсюда пик виден; но дальше, в предгорьях, может получиться так, что не будет видно ничего, кроме вершины ближайшего холма или сплошных деревьев.
Поначалу идти было легко и даже приятно – вверх по пологим склонам, между высокими, глубоко зарывшимися корнями в землю стволами хвойных деревьев, удивительно тонких для своей высоты, с длинными сине‑зелеными иголками на узких ветках. Если бы не тускло светящее сквозь кроны красное солнце, можно было бы подумать, что они в обычном земном заповеднике. Время от времени Марко Забал ненадолго покидал строй – получше присмотреться к какому‑нибудь дереву, листу или переплетению корней; а как‑то раз меж стволами мелькнул маленький зверек и тут же опрометью бросился назад, в лес.
– Пункт первый, – сказал Льюис. Мак‑Леод доктору Ловат, проводив зверька полным сожаления взглядом. – Тут водятся покрытые мехом млекопитающие. Возможно, сумчатые, но не уверен.
– А я думала, вы собирались брать образцы, – произнесла женщина.
– Я и возьму, на обратном пути. Я же не смогу сохранить их живыми – откуда я знаю, чем их кормить? Но если вас волнуют, в первую очередь, гастрономические соображения, то могу успокоить: пока что все млекопитающие, на всех планетах, оказывались вполне съедобными. Может, не всегда очень вкусными – но, очевидно, у любых молокоотделяющих животных биохимия весьма сходна.
Джудит Ловат заметила, что толстенький коротышка‑зоолог громко пыхтит от натуги, но ничего не сказала. Она прекрасно понимала, как это волнующе – быть первым, кто увидит и классифицирует дикую жизнь на совершенно незнакомой планете; обычно этим занимались профессионалы экстра‑класса из Передовых Отрядов… Впрочем, наверно, Мак‑Аран не взял бы зоолога в экспедицию, если бы посчитал, что тот физически недостаточно подготовлен.
О том же думал Юэн Росс, шагая рядом с Хедер; что он, что она предпочитали не расходовать дыхания на болтовню. «Рэйф задал не слишком высокий темп, – думал Юэн, – но все равно я не уверен, что наши дамы выдержат его до конца». И когда Мак‑Аран объявил привал – через час с небольшим после выхода – Росс оставил девушку и подошел к Мак‑Арану.
– Скажи, Рэйф, какой высоты этот пик?
– Трудно сказать, слишком он от нас далеко. Скорее всего, тысяч восемнадцать – двадцать футов.
– Думаешь, нашим дамам это под силу?
– Камилле в любом случае придется лезть – ей нужно проделать астрономические наблюдения. Если понадобится, мы с Забалом ей подсобим; а вы можете встать лагерем на нижних склонах, если не будет настроения забираться наверх.
– У меня‑то настроение есть, – заявил Юэн. – Не забывай, в здешнем воздухе кислорода больше, чем в земном, и кислородное голодание начинается гораздо выше.
Он обвел взглядом группу; все сидели и отдыхали, кроме Хедер Стюарт, выкапывающей образец почвы и помещающей в контейнер. А Льюис Мак‑Леод растянулся на земле во весь рост, тяжело дыша и зажмурив глаза. При виде этого Юэну стало тревожно – его тренированный глаз заметил то, что укрылось от внимания Джудит Ловат; но Юэн промолчал. Не мог же он потребовать, чтобы зоолога отослали назад – по крайней мере, одного.
Молодому доктору показалось, что Мак‑Аран читает его мысли; тот вдруг отрывисто произнес:
– Тебе не кажется, что пока все идет как‑то слишком легко, слишком… хорошо? Должен же в этой планете быть какой‑то подвох.
Больно похоже на пикник где‑нибудь в заповеднике.
«Ничего себе пикничок, пятьдесят с лишним трупов и больше ста раненых», – подумал Юэн, но промолчал, вспомнив о погибшей сестре Рэйфа.
– Почему бы и нет, Рэйф? – наконец произнес он. – Разве есть такой закон, что неисследованная планета обязательно должна быть опасной? Может, мы просто настолько привыкли к жизни на Земле, без малейшего риска, что без помощи техники боимся и шага ступить? – Он улыбнулся. – Разве не ты жаловался, будто на Земле все горные склоны – включая слаломные трассы – настолько сглажены, что искать острых ощущений лишено всякого смысла? Впрочем, это я все понаслышке – я‑то никогда не был особым любителем острых ощущений.
– Может, в чем‑то ты и прав, – отозвался Мак‑Аран, но хмурая складка между бровей упорно не желала разглаживаться. – Но, если так, зачем вся эта возня с Передовыми Отрядами, когда открывают новые планеты?
– Понятия не имею. А, может, на планете, где нет человека, не водится и его природных врагов?
Последнее соображение должно было утешить Мак‑Арана; но вместо этого по спине у него пробежал холодок. Если человек тут чужой – сумеет ли он вообще выжить? Вслух Мак‑Аран этого предпочел не говорить.
– Давайте‑ка лучше двигаться, – произнес он. – Нам еще далеко идти, а я хотел бы к вечеру быть, как минимум, у подножия.
Он подошел к Мак‑Леоду; тот с трудом поднимался на ноги.
– С вами все в порядке, доктор? – поинтересовался он.
– Лучше зовите меня Мак, – со слабой улыбкой отозвался тот. – Ну ее к черту, корабельную дисциплину. Да, со мной все в порядке.
– Вы у нас специалист по животным. Есть уже какие‑нибудь теории, почему мы до сих пор не видели никого крупнее белки?
– Целых две теории, – отозвался Мак‑Леод, широко ухмыльнувшись. – Первая, разумеется, что их просто нет. А вторая, которую я и собираюсь защищать с пеной у рта, что когда мы вшестером – нет, всемером – с таким грохотом ломимся через кустарник, все, у кого мозг больше, чем у белки, стараются держаться подальше.
Мак‑Аран усмехнулся; Мак‑Леод в его глазах сразу подрос на несколько пунктов.
– Может, постараться потише? – поинтересовался он.
– С трудом представляю, как это у нас получится. Лучше подождем ночи. Тогда – если работает аналогия с Землей – на охоту выйдут крупные хищники, в надежде накрыть свою добычу спящей.
– Значит, надо будет позаботиться, чтобы нами по ошибке не закусили, – произнес Мак‑Аран, глядя, как остальные вскидывают на плечи рюкзаки и выстраиваются походным порядком. «О хищниках‑то, – думал он, – я и забыл». Истинная правда: болезненная забота о безопасности привела к тому, что на Земле для человека практически не осталось опасностей, кроме рукотворных. Даже сафари в джунглях устраивалось на грузовиках с застекленным кузовом; Мак‑Арану и в голову не пришло бы, что в лесу ночью на охотничью тропу могут выходить опасные хищники.
После привала прошло минут сорок. Деревья росли все гуще и гуще, а кустарник становился все более цепким и раскидистым; чтобы пройти, уже приходилось отводить в стороны ветки. Вдруг Джудит остановилась и, сморщившись в болезненной гримасе, принялись тереть глаза; а Хедер подняла руки и с ужасом уставилась на свои ладони.
– В чем дело? – тут же встрепенулся шедший рядом Юэн.
– Мои руки… – прошептала Хедер побелевшими губами.
– Рэйф, погоди минутку! – крикнул Юэн, и неровный строй замер. Осторожно взявшись за кончики тонких пальцев, молодой врач стал внимательно разглядывать кисти рук девушки, покрывающиеся узором зеленых пятнышек.