– Ну а если бы он решил воспользоваться шлюпками?
– Поверь, – улыбаясь, начал маленький тан, – даже вздумай он атаковать мой корабль в пешем строю по дну гавани…
– Капитан, – снова вмешался рулевой. – Смотрите… пожар! Вон, справа, где склады…
– Ого, как занялось…
– А что ж вы хотите, – вглядываясь в ало-рыжие всплески, хмыкнула Интеко, – мы ведь не дешевой сивухой торговали.
– Тут с тобой не поспоришь, – вздохнул капитан. – Наш товар можно характеризовать разными способами, но дешевым его точно не назовешь. Когда брат Агероко сказал мне, сколько стоят ингредиенты для магических запалов, я чуть не решил отказаться от своей затеи. Так что, – ехидно добавил он, – гребите быстрее, парни. Нам стоит поднять паруса до того, как покупатели соберутся предъявлять рекламации.
– Слушаюсь, капитан! Эй, Морти, не спать! Шире гребок! Раз-два, раз-два… Ох ты ж, мать – каракатица!
Оглянувшись через плечо, Диего понял, что это высказывание рулевого было вызвано взметнувшимся над «Пузатой красоткой» флагом. Даже в сумерках алый костер на белом – боевой стяг королевского флота Иторена – трудно было бы спутать с иным знаменем.
– Похоже, – тихо пробормотал капитан, – плевать в лицо врагу входит у ка – лейтенанта в привычку. Надеюсь, он все же сперва дождался сигнала, что пушки заклепаны.
– А вот скажи мне, Диего Раскона! – неожиданно сказала Интеко. – Ты вообще умеешь уходить, не оставляя позади утопленных кораблей, взорванных фортов, пожаров?
Маленький тан задумался.
– Раньше – умел! – неуверенно признался он.
* * *
19-е менура, Сулитаяче, отделение банковского дома «Фрагли, Латий и Кувельхюм»
– Навестить губернатора Маркальи было целиком и полностью инициативой моих людей, – сказал Раскона. – Впрочем, – задумчиво добавил он, – не думаю, что я стал бы удерживать их, даже узнав о ней заранее, а не постфактум.
– Говорят, – заметил сидевший напротив банкир, – более всего почтенный Фрике был раздосадован утратой своей коллекции жемчуга. Хотя главную драгоценность его глаз ваши люди оставили на месте.
– Если вы имеете в виду супругу губернатора, – улыбнулся Диего, – то, как признался мне впоследствии сержант Гин, они сначала хотели захватить с собой и ее. Но всего пяти минут личного знакомства с почтенной Жизель Альвой Сунг-Верна ле Флоримме с лихвой хватило, чтобы понять – если выкуп и будет, то вовсе не за освобождение этой милой дамы.
– Череда знатных предков и блеск фамильных сокровищ, – полугном искоса глянул на маленького тана, – порой делают незаметными личные, гм, недостатки невесты… или жениха. Не так ли, тан Раскона?
– Понятия не имею, – невозмутимо ответил Диего. – У меня настолько скверный характер, что его трудно спрятать даже за чередой знатных предков.
– В самом деле? – удивленно приподнял бровь банкир.
– Увы, увы, увы. К примеру, я ужасно доверчив, можно даже сказать – легковерен. Стоит лишь мне услышать глупую сплетню, порочащую какого-нибудь почтенного гно… хм, подданного Его Величества, как я тут же начинаю думать: не заслуживает ли она внимания, пристального внимания отцов-дознавателей?
– И какие же сплетни внушали вам доверие в последнее время? – нарочито безмятежным голосом осведомился Шотт.
– О! – с энтузиазмом воскликнул Диего. – Преглупейшие, просто совершенно дурацкие! Вот, скажем, одна из них утверждает, что губернатор Фрике был отнюдь не единственным и даже не главным субсидентом пирата и еретика Горгаса в его последнем походе. Скажу более, эти сплетни берут на себя наглость утверждать, что основной вклад в финансирование вышепоименованного Горгаса внес некий банковский дом. Впрочем, – добавил Раскона, – даже я, при всем своем легковерии, с трудом понимаю, зачем сплетникам потребовалось выдумывать столь явную нелепость. Очевидно же, что вскройся подобное – и этот… гм, некий банковский дом лишится всех своих иторенских активов, кои благодаря милостям Его Величества многократно превосходят любую прибыль из столь сомнительного источника.
– И впрямь глупость несусветная, – поморщился Шотт. – Кстати… в этой сплетне, случаем, не упоминалось, что некий заморский представитель… неуказанного банковского дома… так вот, этот представитель был резко против этой авантюры?
– Дайте подумать, – Диего взялся за бородку. – Да… что-то подобное и впрямь было. Но слышанная мной версия сплетни утверждает, что возражения этого заморского представителя были вовсе не настолько уж резкими. Можно взять еще плюшку?
Полугном тяжело вздохнул.
– Берите все.
– Спасибо, я предпочитаю брать по одной, – сказал маленький тан. – Так вот, о чем я… ах, да. Знаете, тан Дисканц, пройдя почти три четверти пути к Башне Смирения, дабы поведать им эту сплетню, я вдруг остановился.
– И что же вас остановило? – желчно спросил банкир. – Или правильнее будет спрашивать: сколько?
– Нет, правильнее будет спрашивать именно «что», – улыбнулся Раскона. – А именно: мысль – коль скоро поддержка пирата и еретика Горгаса в результате неумеренной страсти последнего к азартным играм обернулась насквозь убыточным предприятием, то голос некоего возражавшего, – пусть и не очень рьяно, – гнома теперь может стать более значим на совете директоров… некоего банковского дома. В случае же, если этот возражавший еще и пополнит денежные сундуки… вы успеваете следить за полетом моей мысли?
– Я не перестаю им восхищаться! – банкир откинулся на спинку кресла и принялся лихорадочно расшнуровывать ворот. – Прошу прощения… душно.
– Да, жара просто невыносимая, – сочувственно вздохнул Диего. – Я возьму еще одну плюшку?
– Берите все. Да, кстати сказать, – небрежно произнес Шотт. – Вспоминается мне, что повар мой, Хыске, недавно говорил, будто наскучило ему сидение в каменных стенах. И просил меня узнать, не согласится ли кто-нибудь из капитанов…
– Согласится.
– Сегодня же обрадую его этой новостью, – сказал банкир. – Единственное… капитан, не сочтете ли вы за наглость просьбу в будущем позволить мне приобретать у вашего повара эти замечательные плюшки.
– Не сочту, – довольно улыбнулся маленький тан. – Только цена должна быть… соответствующей. Ведь Хыске готовит лучшие мокковые плюшки по эту сторону океана – согласитесь, тан Дисканц, вполне логично будет, если они окажутся еще и самыми дорогими.
Часть пятая
Рыба в мундире
12-е автара, Сан-Фокси.
Диего любил этот городок, хотя даже не пытался понять, за что именно.
Возможно, эта притягательность заключалась в экзотичности – ведь прочие поселения упорно пытались копировать оставшийся за океаном Иторен. С большим или меньшим успехом – никто бы не взялся назвать, скажем, Сулитаяче копией Таррима, но Сан-Фокси выделялся на общем фоне как ярко-алый рубин среди россыпи жемчуга.
Начать хотя бы с того, что этот город не был основан иторенами. Первыми жителями обступивших бухту холмов были «высокие тролли» из Найарита – и желтых куполов построенных ими хижин в Сан-Фокси сохранилось куда больше, чем самих троллей. Собственно, именно тролли заложили основу уникальности города – если за океаном Ольбию заслуженно именовали «городом каналов», то Сан-Фокси с ничуть не меньшим правом претендовал на звание «города мостов». Точнее, мостов, висячих лестниц и змеиным следом вьющихся по зеленым склонам улочек-серпантинов.
Вторыми же – и первыми заокеанскими гостями – здесь оказались кумберляндцы. Они-то и основали факторию, быстро выросшую в форт… разгромленный пушками ликтской эскадры. Впрочем, и ликтский дракон реял над бухтой недолго – уже через восемь лет его сменил фряжский флаг, а еще через три десятилетия здешние воды услышали гром иторенских орудий. Но и те времена прошли – сегодня же Сан-Фокси оставался одним из двух напоминаний о тех славных днях, когда имя тана Агера ги Кроча заставляло картографов-еретиков с проклятьями на устах браться за краску, отмечая очередную утраченную колонию.
Как водится, очередная волна завоевателей щедро добавляла в здешний котел своих колонистов – и это не считая тех, что приплывали с товарами более мирными, чем порох и чугун в круглых слитках. Здесь случалось услышать и быстрый тирренский говорок, и даже птичье щебетание айнцев. Сложно представить, какой волшебный скакун перенес их сюда с далеких восточных морей, однако факт – шесть домов у Южной пристани выделялись загнутыми оконцовками крыш и раздвижными стенами. А еще – двумя рыбацкими джонками в соседнем канале и красно-желто-зеленым бумажным змеем над рыбным трактиром дядюшки Хо.
До недавнего времени джонок было три, но встреча с пиратским бригом оставила дядюшку Хо без одной из них – и едва не лишила дюжины племянников и племянниц. Причина же этого «едва» как раз в данный момент сидела, поджав ноги, в углу трактирной залы и повергала дядюшку Хо в глубочайшее уныние.
– Говолю, вам, вы неплеменно должны поплобовать это, тан Ласкона!