Улицы полыхали огнями. Голографические зазывалы использовали невероятный язык жестов, чтобы завлечь перспективного покупателя. Все
разработано лучшими психологами, социологами и призвано давить на подкорку несчастного человеческого мозга, подталкивать его войти в этот
бар, магазин, публичный дом. Оставить тут свои деньги, забыть про завтра… Зачем оно? Его же нет!
А Тамбурин нашелся, как всегда, в закутке за голографической рекламой кока-колы. Только на этот раз он был не один. С Тамбурином был
какой-то в хлам пьяный, именно пьяный, а не обкурившийся или нанюхавшийся, детина. Здоровый и плечистый… Вот только очень плохо стоящий на
ногах.
Девицы, увидя Тамбурина, так и покатились со смеху… Причины смеха Алекс не понимал, но смеялись они весело, и от этого было как-то легко на
душе.
— Привет, Там, — сказал Алекс. — Как дела идут?
— Здоровеньки, Алекс, — ответил Тамбурин, отпихивая от себя пьяного детину. — Дела — как видишь. Докатился совсем…
— Неужели так плохо? — спросил Алекс, наблюдая, как здоровый амбал покачивается на ногах.
— Не так, но плохо. Убери от меня этого… придурка!!! — завопил Тамбурин.
Подружки покатились со смеху. Им стало трудно стоять, и они привалились к стенке…
— Что ты им наколол? — спросил Тамбурин, глядя на девиц.
— Самое забавное, что ничего. Ну… кроме естественных гормонов… Может быть, они сами накидались где-нибудь. А что это за тип? — И Алекс
указал на пьяного.
— А я знаю?!! Я его впервые вижу!! Ввалился ко мне… Я уйти не успел. Бормочет что-то. Охрану вызывать не хочется…
— Так его выставить?
— Да… Валяй. Только без рукоприкладства… Мне тут потом убирать…
Алекс не стал указывать Тамбурину на то, что в его закутке не убирались с того самого момента, как сюда впервые ступила нога человека. Он
направился к пьяному молодцу, который настойчиво пытался облапить Тамбурина и поцеловать.
— Эй… Эй, друг.
Пьяный повернулся к Алексу:
— Чего? — Вопрос был задан не самым дружелюбным тоном.
— Ничего. Тебя звать как?
— Эрнест, — ответил амбал и покачнулся.
— Клиника… — про себя пробормотал Алекс и подошел ближе: — Ты чего к нему пристал?
— К кому?
Алекс молча указал на Тамбурина.
— К Сашку? — Эрнест оживился. — К Сашку, что ли? Так он ведь чувак, в натуре, наш! Я его просто… я его просто люблю!!!
— Любишь? — Алекс посмотрел на Тамбурина.
— Люблю!!! — Голос Эрнеста был похож на очень пьяную сирену. — Как братана!
— Почему он тебя Сашком кличет? — спросил Алекс уже у Тамбурина.
— А я знаю? Он как вошел, так сразу «Сашок, Сашок»… — Тамбурин пожал плечами. — Ты меня знаешь… Я не Сашок. Не Сашок я!
Последние слова он буквально выкрикнул в лицо Эрнесту, который снова попытался облапить его.
— Эрнест, Эрнест… посмотри сюда. Ты ошибся. — Алексу уже самому становилось смешно. Бить парня с таким именем явно не хотелось. А просто
так он не уйдет.
— Кто ошибся? Я ошибся… Да я!!! — Эрнест покачнулся.
А просто
так он не уйдет.
— Кто ошибся? Я ошибся… Да я!!! — Эрнест покачнулся. Затем развел руками и… упал.
Проблема решилась сама по себе. Эрнест ударился головой и на время вырубился.
— Как он достал, — пробормотал Тамбурин, наклоняясь над большим телом парня. — Что с ним теперь делать?
— Да выкинем… И все, — предложил Алекс.
— Не… — Тамбурин задумчиво взлохматил длинные патлы. — Жалко. Он ведь в общем-то ничего чувак.
— Да? — Алекс заинтересованно посмотрел на Тамбурина. — Слушай… А ты с ним?
— Что? — недопонял Тамбурин.
— Ну… — Алекс сделал неприличный жест.
— Ты что, сдурел?! Я… Да… — Тамбурин начал заикаться.
— Да ладно. Не оправдывайся… Я человек широких взглядов… — Алекс едва сдерживался.
— Я… Да пошел ты!!! — Тамбурин плюнул и, не обращая внимания на смешки, спросил: — Что с этим делать?
— Ну ты сам решай… тебе видней… — Алекс усмехнулся.
— Козел, — прокомментировал Тамбурин. — Ладно… Давай оттащим его… К выходу поближе.
В момент перетаскивания Эрнест очнулся и, увидев девиц, громогласно взревел:
— Девочки!!!
— Ох, блин, — пробормотал Тамбурин.
Затем Эрнест заметил, что его тащат. И… заплакал. Обычный пьяный переход, когда буйство сменяется слезными причитаниями. Эрнест жаловался
на свою судьбу, на свою жизнь и одновременно что-то лепетал о своих заслугах, достоинствах… В этом потоке словесного мусора Алекс вдруг
уловил знакомое слово. И отпустил свой «край» Эрнеста. Тот даже не пошевелился, оказавшись на земле.
— Ты чего? — спросил Тамбурин.
— Ты что сказал? — спросил Алекс, наклоняясь над Эрнестом и морщась от мощного запаха перегара.
— Когда? — плаксиво переспросил Эрнест.
— Про кузнеца.
— Кузнеца?.. Да! — У Эрнеста снова произошел переход на буйную сторону. — Я кузнец!!!
— Потише… И подробнее. Кузнецов же нет… уже.
— Я! Я есть! — проникновенно выдохнул Эрнест, заставив Алекса снова поморщиться. — Последний.
Тамбурин отошел к девочкам и уже вешал им какую-то лапшу, отведя их к другой стене. Алекс огляделся и спросил:
— Про какой меч ты говорил? Эрнест сделал страшные глаза и приложил палец к губам.
— Ты мне нравишься… — наконец сказал он. — Я тебе расскажу.
Из последовавшего за этим потока слов, ругани, хвалебных од в собственный адрес Алекс вынес одну очень интересную мысль: Эрнеста нельзя
было отпускать просто так. Ему нужно было дать вылежаться. И заняться расспросами только наутро.
— Тамбурин! — Алекс повернулся в сторону, где предположительно находился Тамбурин. — Пусть он у тебя полежит. Все равно вырубился. Кольни
ему… За мой счет, чтобы к завтрашнему дню он был еще у тебя. Я зайду утром.
— Хорошо. Зайди… — сказал Тамбурин, аккуратно укладывая одну из девиц на землю возле стены. Вторая девица уже лежала там.
— Эй! А ты что им вкатил? — спросил Алекс, наблюдая за действиями Тамбурина.