Редкостный… во всех отношениях человек. В охотничьих рейдах мы всегда находили с ним общий язык.
– Благодарю за поддержку, господа. – В глазах князя Сергея сквозь пелену грусти пробился тоненький лучик надежды. У меня же в успехе
грядущего предприятия не было даже такой зыбкой уверенности. – Я знал, что на вас можно положиться. С техническими деталями миссии вас
подробно ознакомит фон Циммер, и я не буду на них отвлекаться. Опишу лишь вашу основную задачу. Со дня вторжения в Святую Европу Торвальд
Грингсон так и не потрудился сделать по этому поводу заявление для российского Совета Князей. Дипломатические каналы не функционируют: все
скандинавские послы отозваны сегодня из России под разными предлогами. Поэтому от имени нашего Совета я взял на себя ответственность
выдвинуть к конунгу Скандинавии представителя. Ему необходимо взять у Грингсона официальный комментарий происходящего и завизировать его
документально. Для скандинавов вы – дипломатическая миссия Совета Князей, и это действительно так. Думаю, в Совете знают, почему именно я
вызвался направить делегатов, но это не важно. Торвальд тоже достаточно умен, чтобы догадаться, какие еще цели преследуют послы из
Петербурга. Однако он не посмеет причинить вам никакого вреда. Как и отказать в просьбе о конфиденциальной встрече с Ярославом – такое
свидание будет выглядеть вполне в порядке вещей.
– Другой вопрос, согласится ли Ярослав на это свидание, – заметил Михаил. – И не найдет ли Грингсон предлог, чтобы оно не состоялось.
– Да, это может оказаться для вас основной загвоздкой, – признал его светлость. – Нельзя предсказать, с чем вам придется столкнуться в
лагере норманнов, а также по дороге туда и, дай бог, обратно. Сидя в этом зале, мы не увидим и половины проблем, ожидающих вас в Европе.
Что ж, таковы издержки дипломатии. В политике часто приходится соваться в воду, не зная броду, только для того, чтобы обнаружить этот
проклятый брод. Я уже предпринял кое-какие меры и заручился поддержкой нужных людей за границей. Они по мере сил посодействуют вашей
миссии. Святоевропейские документы, паспорта и деньги вы тоже получите. К сожалению, больше я вам ничем помочь не могу. Поэтому в лагере
Грингсона вы будете рассчитывать только на свои силы. А я – ежедневно молиться, чтобы Господь ниспослал вам удачу…
– Чер!.. Чер!.. Чер!.. – задыхаясь от негодования, заладил Михаил, когда мы с ним покинули Зимний и остановились на Дворцовой площади
обсудить прошедшую встречу, итоги которой не сумел предсказать даже мой прозорливый друг.
– Дыши ровнее… Так, еще ровнее… Очень хорошо, скоро тебе полегчает… – заботливо советовал я, опасаясь, как бы Михалыч ненароком не слег от
инфаркта и не вынудил меня в одиночку нянчиться с ублюдком Конрадом. – Согласен: чертовски неприятная ситуация. Но сам посуди: разве можно
отказывать благодетелю, которому мы обязаны всем?
– Черпак!!! – вырвалось наконец у Михаила. Мне почудилось, что от его гневного рыка пошатнулась Александрийская колонна, а охраняющие
дворец гвардейцы вздрогнули и едва не вскинули винтовки. – Да я его живьем закопаю! Где живет эта сволочь?
Я знал, где находится новый, недавно купленный дом бывшего инквизитора Конрада, прозванного когда-то святоевропейскими байкерами Черпаком,
однако не торопился выдавать Михаилу эти сведения. Жаль было подвергать насилию чересчур самоуверенного, но в целом неплохого господина фон
Циммера, у которого, между прочим, мы тоже оставались в большом долгу.
Жаль было подвергать насилию чересчур самоуверенного, но в целом неплохого господина фон
Циммера, у которого, между прочим, мы тоже оставались в большом долгу.
– Остынь, – попросил я Михаила. – Успеешь еще поговорить с Черпаком, никуда он от нас теперь не убежит. Отвратительно, конечно, было со
стороны Конрада не поставить нас в известность, однако незачем бить друг другу морды перед таким ответственным мероприятием.
– Ты явно хотел сказать не «морды», а «наглую мелкую морду», не так ли? – все еще пыхтя от возмущения, проворчал контрразведчик. – Ты
слышал, что этот прыщ князю наболтал? Конрад ведь не сказал, что сделает в Европе все возможное. Он дал гарантию, мать его! И нас под эту
статью подвел! Нет, я вовсе не против помочь его светлости. Наоборот, даже рад в кои-то веки отплатить князю за его доброту. Но только не
под началом этого комедианта Фридриховича! Да это же просто несерьезно: Эрик и Михаил вновь поступают под командование магистра
Конрада!.. – И, отсалютовав по-охотничьи, к козырьку, прогнусавил: – «Так точно, ваша честь!», «Разрешите идти, ваша честь?», «Отступник
доставлен, ваша честь!»… Тьфу на него!
– Разве нам с тобой привыкать? – пожал плечами я.
– Ты у меня еще поостри! – пробурчал Михаил. – Вот увидишь, в какие дебри затащит нас с тобой друг Кондратий. Охота на Люцифера игрой в
казаки-разбойники покажется! Жду не дождусь, когда услышу, что же такое сокровенное собрался шепнуть коротышка на ушко княжичу, отчего тот
рванет назад, к папаше, впереди нас.
– Не забывай, что Конрад и не таких упрямцев уламывал, – заметил я. – Наверняка он уже разработал в отношении Ярослава какой-то подход.
– Понятия не имею, что он там разработал. Но готов поспорить, что ничего путного из этого не выйдет. Вот увидишь, я, как всегда, буду
прав!..
Я промолчал. Михаил был несусветным занудой, но его прогнозы имели моду сбываться, порой даже вопреки здравому смыслу. Однако сейчас мне
предстояло задуматься о другом: как потактичнее сообщить Кэтрин о моем отъезде на неопределенный срок. Здесь уже не надо было являться
провидцем, чтобы догадаться: дома у меня назревал грандиозный скандал, причем такой, какого я за время семейной жизни еще не видел…
4
Словно гангрена, неотвратимо пожирающая раненую конечность, двигались норманнские дружины вверх по Рейну. К сожалению, «сыворотка» была
введена Пророком в зараженное тело Берлинской епархии слишком поздно и мелкими дозами. Такое неэффективное лечение не могло побороть
заразу, что в мгновение ока парализовала все функции еще вчера пышущего здоровьем организма.
Судьба Дюссельдорфа один в один повторила судьбу Роттердама. Город был взят всего за четыре часа. Бронированные дружины Грингсона лавиной
обрушились на плохо подготовленные к вторжению части Защитников Веры и рассеяли их по окрестностям. А те, кто намеревались стоять до конца,
были похоронены в своих же окопах, которыми накануне был поспешно обнесен город. Снеся ворота Дюссельдорфа, норманны ворвались в него
безудержной лавиной, и вскоре над городом взметнулся гигантский черный столб дыма, видимый даже в Бонне, – следующей цели свирепых
«башмачников».
Бронетехника норманнов состояла в основном из сотни колесных БТР-амфибий «Радгрид», оснащенных сорокамиллиметровой пушкой и двумя легкими
пулеметами, а также двух сотен таких же плавающих бронемашин «Ротатоск» с одним крупнокалиберным пулеметом на кузовной турели.