Обитель покоя и безмятежности...
Человек, дремавший у погасшего костра на выходе из дамбы, проснулся и поднял голову – чуждый шум нарушал царившую окрест идиллию. За спиной
у него творилось нечто странное.
Человек оглянулся и уставился спросонок на разбудившее его стальное чудовище с вытянутым вперед длинным носом. Оно скребло гусеницами в
трехстах шагах к востоку от дамбы и со свистом вращалось вокруг собственной оси, утаптывая для себя ровную площадку.
Но раздумья наблюдателя продлились недолго. Забыв о спящих товарищах, уже через секунду он сломя голову несся по дамбе и во все горло орал:
– Они здесь! Они здесь!.. Тревога! Охотники здесь!
7
«– Иди же, мой друг, – продолжал капитан, – не заставляй нас терять время даром. Каждая секунда промедления грозит смертью и мне, и этим
джентльменам».
Р. Л. Стивенсон. «Остров Сокровищ»
Тяжелая пуля «гепарда» ударила бегущего человека в спину, перебив ему позвоночник и разворотив грудную клетку. Сделав по инерции еще
несколько шагов, тот упал, прокатился по камням и, замерев, растянулся на дороге. Так кто-то из моих патрульных снайперов пустил первую
кровь сегодняшнего, ставшего очень длинным для всех нас дня.
Спавшие в лодке два других наблюдателя успели-таки проснуться и повыхватывать из-под свернутых сетей дробовики, но и они были изрешечены
огнем моей патрульной команды.
Все пока шло по плану. Гаубица и зверская спаренная пушка «мириад» заняли позиции с востока и запада дамбы, развернув свои стволы по
направлению к Мон-Сен-Мишелю. Патрульные «самсоны» принялись прочесывать прилегающую к побережью заросшую травой и кустарником территорию.
Настал наш черед.
– Подержи-ка, – я передал берет Михаилу, когда мы поднимались на прибрежный холм. Восемь моих головорезов снова пронаблюдали, как их
командир, оставаясь верным традиции, сооружает у себя на голове из косматой гривы практичный «конский хвост».
«Самсоны», спускаясь с холма к дамбе, прибавили скорости, и мы припустили за ними легкой трусцой. Мясник отбежал вбок, поднес к глазам
висевший на шее бинокль и, водя им то вправо, то влево, осмотрел объект атаки.
– Суетятся, гады, – сообщил он, вернувшись в строй. – Окна пооткрывали, бегают... А у Королевского входа вообще что-то исключительно
поганое происходит...
И невооруженным глазом было заметно, как по окаймлявшей остров стене оборонительного периметра с приземистыми башнями снуют люди, перенося
на себе что-то громоздкое. Округлые, выступающие вперед бастионные башенки, как я помнил из карты Бернарда, имели каждая определенное
название. Ближайшие к дамбе – Габриэля, Аркадия, Свободы и Бассе – готовились сейчас использоваться по прямому назначению, а именно:
отбивать натиск супостатов в лице наших персон.
Три «самсона» один за другим въехали на неширокую дамбу и, прикрывая идущих быстрым шагом братьев, ринулись вперед. Бернард, маячивший
сбоку от меня, проорал в рацию:
– Гаубица, «мириад», внимание! Боевая готовность! Цель – башни ограждения! Повторяю – башни ограждения! Огонь по моей команде! Как поняли?
Прием!
Сквозь треск помех голоса старших групп прикрытия подтвердили готовность. Мясник отключил рацию, сунул ее в карман плаща и, улыбаясь по-
дружески, но сдержанно, приблизился ко мне.
Михаил, продолжавший питать к главнокомандующему вполне обоснованную неприязнь, как бы
ненароком поотстал.
– Брат Эрик, мы с вами еще толком незнакомы, – заговорил брат Бернард, а сам при этом не сводил глаз с приближавшегося острова. – Но ваши
старшие коллеги – те, которые знают вас чуть получше, – утверждают, что вы один из самых перспективных молодых командиров Братства:
достаточно хитры, мыслите нестандартно и в какой-то степени можете предсказывать развитие ситуации. Что ж, когда-то и я был таким...
Бернард Уильямс получил должность командира отряда в двадцать два года (я – в двадцать четыре). Напористый, бескомпромиссный и безусловно
талантливый Охотник, он уже при жизни успел попасть на страницы кадетских учебников. Признаю, мне польстила его осведомленность об
обыкновенном командире обыкновенного отряда из второго десятка.
– Жаль, что в Новой Праге мы с вами так прискорбно разминулись, – продолжал главнокомандующий. – Ведь если говорить начистоту – но только
это между нами! – магистр Жерар был просто-напросто тупым амбициозным кретином: подставил вас, угробил себя и людей, опозорил Корпус... К
счастью, мы были недалеко и вовремя успели предотвратить дальнейшую эскалацию конфликта. Надеюсь, вы согласитесь, что там я не мог
поступить иначе?
– Вы поступили именно так, как того требовала обстановка, брат Бернард, – ответил я, хотя это и не соответствовало моему настоящему
мнению. – Еретики получили то, на что напросились.
– Рад, что вы понимаете меня, – удовлетворенно кивнул Мясник. – Кстати, как вы посмотрите на то, чтобы поработать со мной при зачистке в
одной пятерке?
Что, интересно, я мог сказать? Ну не «нет, извините» же в самом деле?
– Вот и отлично, – проговорил брат Бернард, услыхав мое «буду весьма польщен». – Вы, я, брат Вольф и двое ваших людей на выбор почистим
кое-какие закоулки этого рассадника ереси и богохульства.
Бернард отошел на другой фланг колонны, и Михаил снова догнал меня. Любопытство из него так и перло:
– Ну, и о чем поболтал с самим Сатаной?
– Тебя это обрадует. Он и Циклоп работают с нами в одной группе внутри монастыря.
– Не шути с этим...
– Даже и не думал. А что-то не так?
– Все теперь не так... – Кончики усов брата Михаила дернулись и печально повисли. – В общем, огромное тебе, батенька, человеческое спасибо!
Только соберешься разгуляться на широкую ногу, как на тебе! Почему из сорока человек Первого и Пятого именно они?
– Не желаешь в нашу компанию – поменяйся вон... с Саймоном, – игнорируя недовольство русского, ответил я. – Короче, уважаемый, даю тебе
право на выбор в приказном порядке.
– Ну уж дудки! Да чтобы величайший ловец проклятых иуд в истории цивилизации брат Михаил испугался и убежал от каких-то... – он понизил
голос и воровато огляделся, убедившись, что эти самые «какие-то» находятся вне предела его слышимости, – ...занюханных мясников и циклопов?
Не дождетесь, любезнейший, как сказал бы Конрад. Я не за тем сюда...
По перепонкам ударил глухой тяжелый грохот. Все инстинктивно присели, озираясь по сторонам. Что-то мелькнуло над нашими головами, и в сотне
метров слева из воды поднялся веерообразный, рассыпавшийся радужными брызгами, фонтан.