Допустим, у великой княжны было увлечение лейтенантом… Могло быть? Могло. Ну, это дело
семейное, хотя странно, что на уровне начальника Ялтинского отделения о нем ровным счетом ничего не известно… не известно даже из сплетен…
Далее. Допустим, из романа вышел пшик, и девица возвращает бывшему возлюбленному залог любви… Стоп! Надо опросить фрейлин и челядь: не
опознает ли кто перстень? Перебейнога выяснил, что вместе с великой княжной исчезла шкатулка с ее драгоценностями… не оттуда ли перстенек?
Убедившись, что именно оттуда, Фаддей Евлампиевич нахмурился. По всему выходило, что Екатерина Константиновна не возвращает перстень
неведомому лейтенанту, а дарит. За какие заслуги? Если опять же в качестве залога любви, то почему не лично, а через сомнительного грека?
Если в качестве платы за услугу, то какова услуга? Ничего не понятно…
Все стало на свои места, когда из Севастополя протелеграфировали: лейтенант Забубенников-второй, равно как и первый, в списках флота не
значится. Стало быть, великая княжна нарочно пыталась пустить следствие по ложному пути. Ну, много времени она на этом не выиграла…
— Так что, ваше благородие, мне можно идти? — нахально спросил грек.
Как бы не так. Версию о тщательно подготовленном побеге великой княжны теперь следовало считать основной, но с греком ротмистр еще не
кончил. Пусть посидит в камере, авось еще что-нибудь вспомнит. Иной раз небо в клетку, клопы и баланда удивительным образом прочищают
память.
Прежде всего ротмистру был неясен вопрос: что подвигло великую княжну на побег? Наверное, какая-нибудь романтическая история?
Никто не спал во дворце, но вторично беспокоить великого князя Дмитрия ротмистр не дерзнул. Побеседовать еще раз с фрейлинами — иное дело.
Допрос? Ни в коем случае. Фаддей Евлампиевич потратил целых три минуты на введение себя в должный образ и был сама любезность. Он все
понимал, всем сочувствовал и беседовал с каждой фрейлиной в отдельности весьма доверительно, по-отечески. Сокрушенно качал головой: ах, как
нехорошо вышло! Сейчас эти глупые девчонки голубых кровей должны были понять: лично их никто ни в чем не винит, но растет тревога за
Екатерину Константиновну. Великая княжна умна, образована, но совершенно не знает жизни. Ей грозит стать игрушкой в чужих руках.
Спросите любого нигилиста, и он скажет со злобой, что методом отеческого увещевания жандармы владеют превосходно. Если бы ротмистр
Недогреев грубо надавил, он ничего не узнал бы. Но он был ласков и укоризнен. Первой не выдержала Варечка Демидова — плача и сморкаясь в
платочек, выложила предполагаемые мотивы бегства великой княжны.
И сейчас же все стало на свои места. Теперь Фаддей Евлампиевич и сам припомнил сплетни о сердечной привязанности великой княжны к статскому
советнику Лопухину. Понятно. Видно, Екатерина Константиновна из тех девиц, которые в своей страсти не признают невозможного. А где сейчас
Лопухин?
Вспомнилась телеграмма государю от генерала Сутгофа. Лопухин в плавании, вот где. С ним вышла какая-то история, но все обошлось, и в данный
момент он, вероятно, спешит к Сандвичевым островам, а оттуда к берегам Японии. Конечный пункт — Владивосток.
Обмен посланиями между влюбленными невозможен. Отсюда вывод: предполагаемая цель Екатерины Константиновны — также Владивосток.
Фаддей Евлампиевич не удивился. Будь ты хоть семи пядей во лбу, а женскую натуру до конца не постигнешь, не мечтай даже. Особенно если
вопрос касается дел амурных… Значит, Владивосток? А может быть, даже Иокогама? Неблизко…
И практически нереально, если рассудить здраво.
Денежные средства у нее есть. Решимости — хоть отбавляй. Имеется и хитрость. А чего нет?
Фальшивого пашпорта.
И это для нее большое неудобство. По счастью, в России нет такого вольнодумства, чтобы продавать железнодорожные билеты без пашпорта. На
пароход, идущий за границу, — тем более. Вряд ли великая княжна настолько глупа, чтобы воспользоваться своим собственным пашпортом!
Произведенный тут же опрос выявил: ни у кого из обитательниц Ливадийского дворца, начиная от статс-дамы Головиной и кончая судомойкой,
пашпорт не пропадал. Ротмистр и не надеялся, что затруднение разрешится так просто. Представить себе, чтобы воспитанная девушка и к тому же
великая княжна украла чужие документы, он не мог и проверил эту версию лишь в силу предписанной инструкциями дотошности.
Мимо.
Для ясности мыслей Фаддей Евлампиевич хлебнул из бутылочки предусмотрительно захваченного с собой спермина Пелля — гадости ужасной,
особливо ежели вспомнить, из чего сие снадобье приготовляется. В голове не то чтобы посвежело, но как-то посолиднело. И то ладно. Спать
нынче не придется.
В том, что Севастополь — ложный след, не усомнился бы и ребенок, не то что жандармский ротмистр. Тем не менее великая княжна выбрала путь
на запад. Куда, спрашивается?
На Бахчисарай и далее куда угодно почтовым дилижансом? Не исключено. Сейчас же полетели шифрованные телеграммы. На всех станциях
севастопольского тракта жандармы будут проверять пассажиров. Беглянка не могла далеко уйти.
Второй и самый неприятный вариант — Балаклава. Тамошние греки, поголовно знающие толк как в рыбной ловле, так и в контрабанде, за умеренную
мзду довезут беглянку куда угодно, хоть до Одессы, хоть до Констанцы. Там можно обзавестись фальшивыми документами приличного качества и
сесть на пароход до любого средиземноморского порта, оттуда до Шанхая, а там уже и до Владивостока рукой подать.
В Севастополь полетела еще одна шифрованная телеграмма. Эх, жаль, что Балаклава находится в ведении Севастопольского отделения! Надо все же
послать туда двух-трех толковых агентов, следователя, да и самому поехать — лично потрясти греков. Рвение зачтется.
В этот момент ротмистр Недогреев еще не знал, что никто не зачтет ему рвение. Он начал догадываться об этом через десять минут, докладывая
о ходе розысков прибывшему в Ливадию полковнику Гоцеридзе.
— И это всо, до чего ви дадумалыс? — весело спросил полковник, не успевший еще перевести дух после быстрой езды.
У Фаддея Евлампиевича упало сердце. Всякий, кто имел случай познакомиться с полковником Гоцеридзе, знал: веселость и нарочито
преувеличенный грузинский акцент являются у него признаками крайнего неудовольствия. Напротив, если он кричит, топает ногами и грозит
списать нерадивого подчиненного в околоточные надзиратели, это значит, что дела идут относительно неплохо, полковник лишь чуть-чуть
недоволен. В состоянии полного довольства его никто никогда не видел.
Сын грузинского князька и русской мелкопоместной дворяночки, он лишь однажды побывал в Тифлисе и скоро уехал оттуда, не в силах взять в
толк, что хорошего находят люди в этой раскаленной, как сковородка, долине среди никчемных гор. Впрочем, и Россия как страна полей,
березовых рощ и заливных лугов привлекала его ничуть не больше. Иные дети от смешанных браков впитывают культуру обоих народов, приобретая
вдвое больше, чем дети обыкновенные, — Гоцеридзе не приобрел ни того, ни другого.
Смыслом его жизни и главным источником удовольствия стал сыск.