Он стоял возле стола и перелистывал какие-то бумаги.
– Я к тебе поговорить зашел. По делу.
– Конечно. Я даже знаю, по какому. – С этими словами Тимотеус повернулся к своему другу.
– Даже так? Откуда? – удивился тот.
– Ну, допустим, не знаю, а догадываюсь. Это несложно. Уж если командор железно занят целый час, то Юдит непременно этим воспользуется.
– Да у вас тут дурдом какой-то. Все про всех знают и не принимают мер.
– О каких мерах ты говоришь?
– Да изолировать таких баб надо. С таким телом и таким темпераментом она всю базу разнести может. Она же подрывает боеготовность.
– Многие у нас на базе считают иначе.
– И среди них один мой знакомый лейтенант?
– Признаюсь, был грех… А ты каким чудом отвертелся?
– Я сказался геем, но далось мне это нелегко…
– Сильный ход. Она к такому была не готова.
– Слушай, Тим, а Валевский, он что, ничего не знает о ее похождениях?
– Видишь ли, наш командор немного того. – Тимотеус выразительно покрутил пальцем у виска. – И началось это у него давно. Мне рассказали его
историю…
– Ну-ка, расскажи и мне, – тут же заинтересовался Морис, садясь на жесткую кровать Тимотеуса.
– Лет пятнадцать назад, когда Валевский был еще командиром отделения, их бригаду высадили на Лоуренс. Они работали там неделю без отдыха.
Остался один маленький островок с какими-то неповоротливыми тушами величиной с дом. Звери паслись на лугу и выглядели вполне безобидно,
поэтому экипажи спокойно высадились возле оранжевой лужайки и, не прячась, двинулись к стаду. После напряженной многодневной работы люди
расслабились, посчитав, что дело уже сделано. Они начали стрелять по этим тушам, половину зверей перебили, а остальные пустились бежать.
Десантники решили перехватить животных и бросились наперерез. И когда все триста человек вышли на лужайку, оранжевая трава вдруг
зашевелилась и оказалась какой-то хищной сухопутной актинией. Такие, знаешь ли, красные слизистые щупальца с присосками. Они хватали людей
за ноги, валили их, душили так, что кости из суставов выворачивались… С некоторых даже заживо сорвало кожу… Тем, кто добрался до края, в
какой-то мере повезло, потому что их растоптали огромные раненые животные. Они мстили за смерть своих собратьев.
– А как же командор? – спросил Морис, забыв о своем деле.
– У Валевского был с собой нож, он с ним никогда не расставался. Такой огромный тесак наподобие мачете. Поэтому командор сэкономил патроны:
ему ведь не требовалось отстреливать щупальца – он просто рубил их как капусту. Добравшись до берега живым, Валевский положил несколько
поджидавших его животных, но им на смену подходили другие гиганты, и их было так много, что оставшихся зарядов на всех не хватило. К тому
же Валевский нашел еще одного чудом уцелевшего парня – щупальца актинии буквально облепили своими присосками ногу этого бедняги, и парень
держался из последних сил. Все решали секунды, и командор, не раздумывая, отстрелил этому легионеру ногу. А потом притащил его на себе к
десантному транспорту… Вот так-то, Морис. Раненый легионер, которого с таким трудом вытащил Валевский, в конце концов свихнулся. Так что
командор единственный из трехсот, кто вернулся из той злосчастной экспедиции и при этом что-то помнил.
Позже, правда, выяснилось, что яд,
который выделяли те щупальца, плохо действует на мозги и действие его может растянуться на годы. Делай выводы сам…
10
Минули последние сутки отдыха, и наступил час старта. Большие корабли флота в полной готовности ожидали на орбите, а десантно-штурмовые
суда «Корсара» выстроились на бетоне космодрома в порядке очередности взлета.
Судно Тимотеуса Лаги и Мориса Листа было включено в головное звено вместе с кораблем командора, который можно было опознать по желтой
эмблеме «Корсара» на черном покрытии.
Двигатели кораблей первого звена начали набирать обороты, и вскоре все вокруг потонуло в нарастающем реве. Приближалось заветное мгновение
старта, на табло стремительно сменялись цифры обратного отсчета. Экраны выдали ноль, и первые четыре судна, вздрогнув и выбросив длинные
стрелы бело-голубого пламени, наполнили воздух страшным ревом. Четверка черных птиц рванулась с места, легко оторвалась от бетона и почти
по вертикали пошла в черный омут космоса. Следом за первым, полоснув по взлетной полосе огненными струями, ушли еще четыре звена.
Когда затих шум и осела едкая пыль планеты Форт-Макс, местные, чудом уцелевшие кузнечики вновь принялись стрекотать как ни в чем не бывало.
В капитанской рубке головного корабля Ричард Валевский стоял у экрана и внимательно следил за тем, как вверенные ему десантные суда
выполняют построение. Метки на экране сменились колонками цифр и текстовым пояснением. Командор не стал читать пояснения, а задал вопрос
первому помощнику:
– Уильямс, все ушли с орбиты Форт-Макса?
– Выстраиваются два последних звена, сэр.
– Отлично. Штурман, как только все выстроятся в походную колонну, проложите курс на Эр-Зет-10, а вы, первый помощник, проследите, чтобы все
приготовились к разгону до крейсерской скорости… Хоть на этот раз пусть все обойдется без травм еще до высадки, – недовольно добавил
командор. – Если что – я у себя в каюте. – С этими словами командор покинул рубку.
– Старик пошел размять косточки, – бросил через плечо конопатый штурман. – Нетерпеливая, видать, бабенка. Мотается с ним всюду. Даже в
такую опасную экспедицию… Почему, господин первый помощник, как вы думаете?
– Я думаю, что это большая любовь, Уоррен, – ответил первый помощник, не отрываясь от пульта.
– А как же другие ее увлечения, если любовь? – Конопатый штурман не унимался и, по всей видимости, именно сегодня желал прояснить этот
вопрос.
– Другие – это, если хотите, для поддержания спортивной формы. И вообще, штурман, займитесь-ка своими прямыми обязанностями, а то, не ровен
час, отклонимся от курса, и командор намылит нам шею.
Штурман огорченно вздохнул и снова погрузился в свои расчеты.
– Привет, Морис! Похвально, что ты уже здесь. Канал связи с командором открыли? – Тимотеус появился в рубке бодрый после сна, свежевыбритый
и благоухающий одеколоном.
– Не было еще связи.
– А пора бы. – Тим уселся в свое кресло.
– Слушай, а что это за изменения в построении? Корабли флота должны быть нам видны в правый иллюминатор, а видим мы их в левый и что-то
далеко очень.
– Я ничего об этом не знаю, – отозвался Тим.