Воды под нами не было. Без парашютов мы падали на Лос-Анджелес.
- ЛЕСЛИ!
Ее глаза были закрыты, рев ветра заглушил мои слова. Обман, сказал я себе, обман зрения. И в эту секунду мы словно плюхнулись на гору подушек. Мы очутились в кабине Ворчуна, золотистый свет вспыхнул и угас. Как ни в чем не бывало мы сидели за своими штурвалами.
- Ричи,получилось! - закричала Лесли, бросившись меня обнимать.
- Получилось! Ты - гений!
- Если веришь в успех, все получится, - скромно сказал я, - хотя сам не совсем был в этом уверен. Но, если она так настаивает на гениальности моего решения, подумал я, мне придется с ней согласиться.
- Ладно, ладно, - радостно воскликнула она. - Мы вернулись!
Мы летели курсом 142, стрелка магнитного компаса показывала на юго-восток, навигационные приборы тихонько гудели, шкала радиодальномера светилась, как положено. На заднем сиденьи никого не было. Среди узора улиц и крыш поблескивала только голубая вода плавательных бассейнов.
- Два борта встречным курсом, там и вон там, - сказала Лесли,указывая на два самолета, летящие вдали.
- Вижу.
Мы одновременно посмотрели на радиопередатчик.
- Может, попробуем...
Она кивнула и на всякий случай постучала по деревяшке.
- Вызываю диспетчерскую Лос-Анджелеса, - сказал я в микрофон. - Говорит Сиберд 14 Браво. Вы видите нас на радаре?
- Вы в зоне видимости, встречным курсом 30 на север идет другой борт, расстояние две мили, высота неизвестна.
Диспетчер не спросил, куда мы запропастились на три месяца, исчезнув с его экрана, и не слышал радостных воплей, раздавшихся в кабине Ворчуна.
Лесли дотронулась до моего колена.
- Скажи, что ты видел, когда мы...
- Васильковое небо, океанское дно, расцвеченное узорами. Пай, Жан-Поль, Машара...
- Достаточно, - сказала она и покачала головой. - Значит мне это не приснилось. Все так и было.
Мы летели в аэропорт Санта-Моника, радостные, словно сегодня мы сами сотворили этот мир.
- А что, если все это правда? - спросила Лесли. - Если окружающие нас люди - это частички нашей души, а мы частички их? Как это изменит нашу жизнь?
- Хороший вопрос, - сказал я. Радиодальномер показывал 10 миль до посадки. Я начал снижаться. - Хороший вопрос...
Мы приземлились на широкой посадочной полосе аэродрома Санта-Моника, отрулили самолет на стоянку и выключили мотор. В душе я был готов к тому, что как только пропеллер остановится, мир опять куда-нибудь исчезнет, но этого не произошло. Все осталось без изменений: десятки самолетов, замерших вокруг, воздух, пропитанный морем и солнцем, гул автомобилей, доносившийся с бульвара Сентинела.
Я помог жене спрыгнуть на землю. Затаив дыхание, мы стояли на поверхности наше родной планеты в нашем родном времени. Мы обнялись.
- Правда, здорово? - прошептал я ей на ухо.
Она посмотрела мне в глаза и кивнула.
Я достал из багажника нажи чемоданы. Мы зачехлили кабину и собрались идти.
На другом конце стоянки паренек,наводивший глянец на один из самолетов, бросил свое занятие, уселся в заправщик и подкатил к нам.
Лет ему было столько же,сколько и мне, когда я начинал работать на аэродроме, да и кожанка на нем была точно такая же,только над его левым нагрудным карманом было вышито имя: ДЭЙВ. И я подумал, что мне легко увидеть себя в этом пареньке. Мы многое могли бы рассказать ему о его уже исполнившемся будущем, о приключениях, поджидающих встречи с ним. Делай свой выбор, парнишка!
- Добрый день, ребята, - поздоровался он.
Делай свой выбор, парнишка!
- Добрый день, ребята, - поздоровался он. - Добро пожаловать в Санта-Монику. Бензинчику не желаете?
Мы рассмеялись. Как странно, что теперь Ворчуна снова придется заправлять.
- Не откажемся, - ответил я. - Полет был долгим.
- И где же вы были? Я вопросительно посмотрел на жену, но она не захотела помочь мне с ответом, желая услышать, что я скажу.
- Да так, немножко прогулялись, - небрежно произнес я.
Дэйв начал заполнять бак.
- Я еще не летал на таком гидросамолете, - заявил он,но слыхал, что они могут сесть где угодно. Правда?
- Что правда, то правда, - подтвердил. - Этот самолет отвезет тебя, куда твоей душе угодно.
XVI.
И только по дороге в гостиницу мы наконец решились все обсудить.
- Ну, ладно, - начала Лесли, стремительно ведя взятый напрокат автомобиль по автостраде Санта-Моника. - Будем мы об этом рассказывать или нет?
- На конференции?
- Вообще.
- А что мы скажем? Пока мы летели на вашу конференцию, мы влипли в занятную историю: три месяца мы мыкались по измерению, где нет ни пространства ни времени и только изредка появляется нечто на них похожее и там мы узнали что каждый человек - это некая частица любого другого человека потому что во всей вселенной только одно единственное сознание и кстати будущее - это штука очень субьективная и делая выбор для самого себя мы выбираем то что случится со всем нашим миром спасибо за внимание и есть ли у вас вопросы?
Она рассмеялась.
- Как только в этой стране хоть десяток человек признают, что человек живет не один только раз, тут-то выступим мы и скажем "нет", у каждого на выбор бесконечное множество жизней, и все они происходят одновременно! Нет, лучше с этим не связываться. Будем держать свои знания при себе.
- Но это не новость, - сказал я. - Помнишь, что сказал Альберт Эйнштейн? Для нас, верующих физиков, разница между прошлым, настоящим и будущим - лишь иллюзия, хоть от нее и трудно отказаться.
- Это сказал Эйнштейн?
- И это еше не все! Если хочешь услышать нечто невероятное, спроси физика. Свет изгибается; пространство скручивается; часы на ракете идут медленнее, чем часы на Земле; из одной расщепленной частицы образуются две такого же размера... Мы вовсе не открываем глаза миру. Каждый, кто знаком с квантовой механикой, кто когда-нибудь играл с кошкой Шредингера...
- И сколько же любителей шредингерских кошечек ты знаешь? - спросила она. - Много ли людей коротают ночи с калькулятором, обложившись книжками по квантовой физике? Я думаю, нам не стоит об этом болтать. Не поверят. Это случилось с нами, но даже мне не верится, что все так и было.
- Дорогой мой скептик, - начал я и призадумался. А что, если это был сон, двоим редко снится одно и то же, но все-таки... эти узоры, Пай... вдруг это лишь плод воображения?
Я прищурился и начал разглядывать машины на дороге решил проверить, помогают ли нам новые знания о перспективе. Вот "Мерседес" с затемненными стеклами, а внутри мы? А вон,старенький "Шевроле" замер у развилки. В нем молодожены, тоже мы? Мы - гангстеры, спешащие по своим темным делам, готовые убивать без разбора? Очень хотелось представить, что все вокруг - это мы в разных обличиях, но ничего не вышло. Каждый был сам по себе, сплошь незнакомцы в разноцветных автомобилях. Я не смог представить нас ни в роскоши, ни в нищете, хотя мы повидали и то, и другое. Мы - это мы, подумал я, и никто другой.
- Ты голоден? - спросила Лесли.
- Не ел несколько месяцев.
- Продержись еще минут пять. Пообедаем на бульваре Робертсона.