Проходя мимо распахнутой двери, краем глаза заметил
неподвижное тело, распластанное на высоком металлическом столе под нависшей хирургической лампой. Будучи обнаженным, черномордый уже совсем слабо
походил на человека: бугристая кожа поблескивала в холодном свете, словно антрацитовая слюда, пальцы на свисающей руке заканчивались короткими, но
даже на вид острыми когтями. Запрокинутая голова была облеплена датчиками, провода от которых тянулись к осциллографу. Что же за бестию породила
Зона на этот раз?
Фоллен завел меня в «карман» коридора, устало присел на обмотанную теплоизоляцией трубу и наконец выплюнул потухшую папиросу.
— Дело табак? — поинтересовался я, наблюдая, как раздуваются его глянцевитые ноздри.
— Утухни. Слушай внимательно, — сказал Фоллен, и от его тона мне стало не по себе. Торгаш был чем-то взволнован до такой степени, что не
заметил, как оперся голой ладонью на кусок стекловаты, торчащий из обшивки трубы. — Раз уж ты из меня инфу вытащил, вот тебе еще набор разносолов на
зиму. Эти уроды не так просто за Периметром расхаживают и в кисель не превращаются. Клеточная структура их организма остается стабильна из-за
аномального поля. Жри, не обляпайся.
— Не понял. Откуда оно берется вне Зоны?
Фоллен высунул башку в проход, убедился, что никто к нам не идет, и снял с пояса термоконтейнер.
— Здесь штуковина, которая генерирует аномальную энергию, позволяющую мутантам выходить за пределы Периметра. Мой истеричный ученый достал ее
из потрохов черномордого. Похоже, тот проглотил артефакт, когда Вовка Бритый его прессовать начал.
— Артефакт? — невольно переходя на шепот, уточнил я.
— Понятия не имею. Называй как вздумается. Но одно ясно: эта уникальная шняга действительно образует локальную аномальную зону и не дает тварям
развалиться на части. Вроде энергетического кокона.
— Мама-перемама, — не удержался я от комментария.
— Вот именно, Минор: мама-перемама. С помощью такой штуки нетрудно вывести за пределы Зоны любого мутанта.
— Или сами уйдут.
— Соображалки не хватит. Хотя… контролеры или бюреры, пожалуй, могут додуматься.
— Запросто.
Мы помолчали. Я видел, что Фоллена надвое раздирают жадность и страх. Он прекрасно понимал, что в данный момент распускать информацию
противопоказано, и поэтому потенциальным добытчиком мог стать лишь старина Минор.
— Не зря военные так тебя прижали, — начал я. — Хабар — уникальней некуда.
— Ладно, — махнул рукой хозяин «№92», — нечего изображать из себя девственниц на выгуле. Я знаю, что тебе по силам раздобыть подобные
хреновники. Ты знаешь, что выгодно загнать их получится лишь с моими связями.
— Как бы твои связи не накрылись жестяным ведром через пару минут. — Я прислушался к глухим ударам, доносящимся с другого конца подвала. —
Слышишь?
— Дипломатия — моя сильная сторона, — хищно улыбнулся Фоллен. — Нужно было выиграть время.
— Прикрывшись сталкерами, которым пообещал лишнюю пайку на месяц-другой? — вернул я улыбку.
— Прикрывшись сталкерами, которым пообещал лишнюю пайку на месяц-другой? — вернул я улыбку. Он стал серьезным.
— Люди сами назначают себе цену. Лично я готов был дать больше.
— Зона тебе судья. С нее станется и пулю послать в качестве подарка за щедрость.
— Как-нибудь в другой раз.
— Но согласись: прижали тебя знатно.
— Не в первой, договорюсь как-нибудь с мундирами.
— Буду истово молиться. Кадило есть, чтоб дымовую завесу устроить?
— Не богохульничай, нехристь поганая. Так ты возьмешься за дело?
Я тоже убрал с рожи ухмылку. Поинтересовался:
— Условия?
— При удачном раскладе — обычные комиссионные.
— Дельце с высоким фактором риска, к тому же — сулит большие барыши. Так что комиссия моя увеличится на тридцать пунктов.
— Офонарел, чешка? На десять могу поднять, не больше.
— Двадцать, иначе далее попу с трубы не приподниму.
— Грабитель.
— Плюс вся инфа, которой располагаешь. Кстати, ты подумал, как я выберусь отсюда, когда ты начнешь свою сильную дипломатическую сторону
применять к взбешенным воякам?
Фоллен снова растянул губы в улыбке. На этот раз она получилась даже не каверзной, а издевательской. Это мне очень не понравилось. И, как
выяснилось спустя минуту, не зря.
Поделившись скудными данными насчет локации, в которой впервые обнаружились черномордые, Фоллен приоткрыл контейнер и показал сам предмет
вожделения. Артефакт ли это был, рожденный Зоной, или устройство, изобретенное человеком, но такого я раньше не видал, это точно. Размером с мелкий
мандарин, грязно-серого цвета, склизкий, с пучком каких-то вислых жгутиков — в общем, убогая форма абсолютно не соответствовала волшебному
содержанию. Убедившись, что я запечатлел в памяти предмет, Фоллен захлопнул крышку и повесил контейнер на пояс. Затем вытащил из кармана
распечатанную на принтере схему местного мусоропровода и всучил ее мне. Заранее ведь все продумал, скотина этакая.
— Ты уж не серчай, Минор, — пожал плечами хозяин «№92», подводя меня к шахте утилизатора, — но все остальные пути наверх в данный момент
перекрыты. А шлем и броньку тебе придется оставить — в них не пролезешь. Разве что респиратор смягчит непередаваемые обонятельные ощущения. Вот,
держи.
Комнатенка представляла собой узкий бетонный пузырь, под потолком которого были натянуты проволоки с нанизанными грибами, иссушенными до
неузнаваемости сорта. В углу стояли несколько мешков с углем, опечатанная канистра с горючкой, баллон с жидкостью для дезактивации и багор из
противопожарного арсенала. За стенкой урчал дизель-генератор. Душистый аромат гнилья и гари так шибал в нос, что дышать приходилось через раз.
Странное, на первый взгляд, сооружение выполняло аж две функции: служило мусоросборником и печью. В теории задумка была шикарной: чтобы свести к
минимуму потерю полезной говномассы, следовало переработать ее в тепловую энергию. На практике система потрясала масштабом идиотизма. Из основного
зала в мусоропровод сбрасывались отходы, к ним добавлялась отсеянная крупным фильтром взвесь из канализации, плюсовался фонящий шлак из блока
очистки воздуха — ассорти попадало в этот каменный мешок и раз в неделю сжигалось.