— Но там уместяться от силы два человека.
— Сейчас начнется, — задрав голову вверх, сообщил Гост. В стеклах его маски отражались черно-кровяные разводы небес. — Обидно.
— А где гром-то? — спросил я.
Все обернулись ко мне в порыве такого праведного гнева, словно я дал команду «на старт» концу света, а не задал тупой и донельзя риторический
вопрос.
— Вы просто лучитесь позитивом, — огрызнулся я на сталкеров.
Если верить накопленному опыту, вот-вот должна была начаться шумовая феерия и выброс аномальной энергии, который мог стать последним для
пятерых болванов, решивших поиграть с Зоной в догонялки. Но события развернулись с точностью до наоборот. На реку упала выжигающая слух тишина.
Оборвался далекий вороний крик. Исчез булькающий звук за кормой. На полутакте замерло глухое хлопанье передаточного механизма. В стылом
полумраке, пробитом светом прожектора и тонким лучом Лёвкиного фонарика, не стало слышно даже тарахтения поршней, хотя, судя по выхлопу, двигатель
не заглох.
Нам словно бы предложили прислушаться к чему-то. И через мгновение мы поняли — к чему.
Из оживших динамиков валяющегося на палубе магнитофона донесся голос, рвущийся через тьму помех. Кто-то ритмично выплевывал смутно знакомые
слова песни под плотный гитарный аккомпанемент. Напрямую из призрачного полотна эфира.
Мы слушали надрывную мелодию, которая не должна была звучать здесь. Шнур питания безвольной змеей лежал на палубе: напряжения в нем быть
просто-напросто не могло. Казалось, энергия текла в приемник из самого неба, грозно нависшего над крошечным корабликом с горсткой людей. Из
пульсирующего сумрака берегов. Из тусклой глубины речных вод.
Я с трудом пересилил чары зова и оторвал взгляд от размытого пятна магнитофона. Моргнул, с шумом втянул через фильтры воздух, встряхнул
головой. Остальные стояли столбами, словно могучий контролер провел нокаутирующий пси-удар. Голос, исходящий из динамиков, вводил в транс, делал из
нас преданных болванчиков.
Мышцы одеревенели. В голове шумело. Перед глазами плыл багрянец небосвода. Хлопья морока скакали вокруг, завораживая своей безумной пляской.
Воздух смешивался с волнами…
Картина чем-то напоминала пепельный мир «миражей», где мне вопреки логике довелось потерять не рожденную дочь. Я хотел заорать, но с губ
сорвалось еле слышное:
— Прочь…
Если б я не нашел в себе сил сопротивляться и постоял так еще минуту, рассеялись бы остатки воли, и разум перестал бы бороться с внешней
угрозой. А в овощном состоянии с любым из нас казус может случиться неимоверный.
Одолев ватную слабость, втекающую в мышцы с каждой репликой поющего, я сделал шаг. Отпустило. Хватка голоса ослабла.
Я разогнулся, окончательно сбрасывая с плеч невидимые оковы, сорвался с места и вслепую саданул ногой по музицирующей дряни. Хрястнуло. Остатки
магнитофона полетели за борт, из сознания отступила волна темной желчи.
Гипнотические чары развеялись. Мигом посветлело. Из неба исчез гнетущий багровый оттенок. Вернулись украденные аномалией звуки: затарахтел
двигатель, скрипнула попавшая под киль коряга, эхом отразился от леса далекий вой.
Правда, один из звуков исчез: счетчик Гейгера больше не надрывался.
Правда, один из звуков исчез: счетчик Гейгера больше не надрывался.
Все стали озираться, мотая головами и приходя в себя. Дрой завертел штурвал, возвращая сместившийся к берегу баркас на прежний курс. Лёвка
проводил взглядом тонущие осколки злополучного приемника.
— Уникальный был хабар, — цыкнул зубом Гост. — Хоть и опасный.
— Лихо эта хрень нас заворожила, — согласился Дрой. — Как сирена, блин, мифическая.
— Однозначно пора перекусить. — Зеленый вытащил на палубу рюкзак и достал харчи. — Сначала едят Гост и Минор, потом остальные.
Я подхватил консерву, ложку с кружкой, фляжку, галеты и пошел за Гостом на носовую часть, которая частично освещалась фонарем. Здесь было
удобно жрать и параллельно следить за водой. «Федерация» шла на малом ходу, что позволяло ей двигаться против течения со скоростью два-три узла, но
все же надо было контролить реку. Не улыбалось сесть на мель или намотать на винт полтонны водорослей. Да и где гарантия, что на пути не попадутся
водные аномалии вроде омута? Правильно, нигде.
— Пнул за борт транслятор говнорока, — констатировал Гост, подсаживаясь рядом на моток каната. — Не любишь музыку?
— Долой засилье западных мотивов, — подтвердил я, откладывая автомат и вскрывая ножом банку с сайрой. — Русче надо быть. Русее… По-русски петь,
короче.
— Но как проняло, согласись. — Гост стянул дыхательную маску, растер ладонями красные полосы на скулах. — Интересно, кого капитан Зеленый
назначит на собаку?
— На какую собаку? Колдовские чары разум повредили? — спросил я, отгибая вспоротый кругляш жести.
— «Собачья вахта» или просто «собака», — пояснил Гост. — С полуночи до четырех утра. Кажется, на флоте ее обычно стоит второй штурман.
— С собакой?
Сзади гыгыкнул Зеленый.
— Ага, со слепой. В обнимку, — сказал он. — Эту вахту сложнее всего стоять из-за сонливости. Кстати, Минор…
— Стоп-стоп, — тут же перебил я, — На ставку второго штурмана не подписывался.
— Не об этом речь… — Зеленый понизил голос. — Как думаешь, не опасно оставлять Лёвку на часах одного?
Я пожал плечами и сунул кусок рыбы в рот.
— Ешли пацан хотел кому-то из наш навредить, у него было много шансов. Раз не вошпользовался, значит, цели такой нет. Но ухо надо держать
воштро. Я с ним поштою, подштрахую.
— Стало быть — «собака» ваша, — решил Зеленый.
Пока я разжевывал кусок, чтобы внятно ответить, он свинтил на корму. Прохиндей.
— Изверг! — крикнул я вслед, когда сумел-таки проглотить рыбу. — Притворялся унылым параноиком, а сам — хитрый жучара.
— Приказы капитана не обсуждаются, — прилетело из полумрака. — Дорубаешь и на боковую. Без четверти двенадцать растолкаю.
Перед тем как отойти ко сну, я сбросил балласт из мочевого пузыря прямо в речку.