Королева отдала короткий приказ старухе. Та прошаркала к двери и затворила ее, и король с посланцем снова очутились в темноте и тишине,
нарушаемой только тихим шорохом, произ-водимым неугомонным рунтом. Но уже через несколько мгновений во мраке стали с разных сторон проступать
подсвеченные щели и очертания. Дворец был полностью деревянным, по-строенным наспех, без надлежащей подгонки панелей. Освещенный солнцем, он
выдавал все свои изъяны. Королева жестом пригласила монарха и посланника в соседнюю залу и первая двинулась вперед, пересекая бьющие из щелей
лезвийно-тонкие полоски света.
Остановившись в темноте, она дождалась, чтобы король и Элам Эсомбер приблизились к ней. Очертания зала угадывались с трудом, так как главным, а
пожалуй и единственным источ-ником света здесь были лучи, сочащиеся по периметру плотно закрытых ставень.
– Дворец пуст, ваше величество, - тихо проговорила королева МирдемИнггала. - Кроме меня и принцессы ТатроманАдалы здесь никого нет. Если хотите,
можете убить нас сейчас же - свидетелей не будет, кроме, разве что, Всемогущего.
– Что вы, мадам, у нас и в мыслях не было причинять вам вред, - галантно отозвался Эсомбер и, направившись к одному из окон, растворил ставни.
Впустив в комнату пыльный свет, он повернулся и взглянул на стоящих в шаге друг от друга посреди пустой залы супругов.
Тихо улыбнувшись, МирдемИнггала задула свечу.
– Я уже говорил тебе, что наш развод продиктован проблемами государственной безопас-ности, это политический шаг.
Голос короля был на удивление слабым; казалось, силы покинули его.
– Ты можешь приказать мне подписать эту грамоту и расстаться с тобой. Но заставить по-нять это душой не сможешь никогда.
Растворив второе окно, посланник выглянул наружу и приказал своей свите и АбстрогАзенату заходить во дворец.
– Уверен, что церемония не покажется вам особенно тягостной, ваше величество, - бар-хатным баритоном проговорил он затем. Прошествовав на
середину комнаты, он церемонно по-клонился королеве.
– Я, Эсомбер из рода Эсомберов, ваше величество, посланник и полномочный представи-тель в Борлиене святейшего Це'Сарра Киландра IX, Верховного
Папы Церкви Акханабы и Им-ператора Священного Панновала, и прибыл сюда с тем, чтобы стать свидетелем подписания важного документа, действуя в
этой краткой церемонии от лица самого Верховного Папы. Таков мой общественный долг. Долг же мой как лица частного велит мне сообщить вам, ваше
величество, что вы прекрасны, как ни одна женщина на свете, и все слова, когда-либо слышанные мной о вашей красоте, меркнут перед оригиналом,
перед вами, ваше величество.
Выслушав посланника, королева тихим и слабым голосом проговорила, глядя только на короля:
– И это после того, чем мы были друг для друга…
Не меняя интонации, Эсомбер продолжил:
– По окончании церемонии король ЯндолАнганол будет свободен от всяких матримони-альных уз. Силою грамоты, находящейся сейчас здесь, со мной, и
писанной самим Верховным Папой, вы, мужчина и женщина, более не должны будете считать друг друга мужем и женой, клятвы, данные вами друг другу,
будут расторгнуты и вы, королева МирдемИнггала, лишитесь своего титула.
– Господин посланник, я хочу знать, какие основания представил король для развода. Мне кажется, я имею на это право. Под каким предлогом королю
удалось получить у святейшего Це'Сарра право оскорблять меня так тяжко? Я хочу знать.
Пока Элам Эсомбер доставал из кармана какой-то свиток, разворачивал его и готовился читать, король стоял, словно погруженный в транс,
уставившись застывшим взглядом в воздух перед собой.
– Ваше величество, по свидетельствам, подкрепленным рассказами многочисленных оче-видцев, нам стало известно, что во время пребывания на отдыхе
в Гравабагалинен вы позволяли себе, - посланник сделал изящный неопределенный жест, - входить в море обнаженной и всту-пать в плотскую связь с
дельфинами. Этот противоестественный акт, запрещенный Церковью, вы повторяли множество раз, иногда на глазах вашей дочери.
– Злобная клевета от начала до конца, и вы сами знаете это, - ответила королева Мирде-мИнггала. Ее голос звучал глухо, в нем не было слышно
желания вести борьбу и не было огня. Повернувшись к королю ЯндолАнганолу, она спросила:
– Неужели дела Борлиена так плохи, что единственный способ обеспечить его безопас-ность - поругание моего имени, мое бесчестие? Ты желаешь
принизить меня до состояния ра-быни - но разве в этом спасение?
– Церемония будет проведена немедленно королевским викарием, ваше величество, - про-говорил Эсомбер. - От вас потребуется только присутствие.
Понимая ваше состояние, смею за-верить, что все пройдет по возможности быстро и необременительно.
Когда в зал вошел АбстрогАзенат, на всех словно пахнуло прохладой - такова была сила его презрения. Подняв руку, он проговорил над
присутствующими слова благословения. Два мальчика, вошедшие вслед за королевским викарием, встали по сторонам от двери и принялись наигрывать на
флейтах.
– Если этого святейшего фарса действительно не избежать, то я требую, чтобы фагор Юлий был выпровожен за дверь, - ровным голосом заявила
королева.
Оторвавшись от своих размышлений, король отрывисто приказал рунту убраться вон. С коротким шипением тот повиновался.
Выступив вперед, АбстрогАзенат поднял грамоту с записью церемонии королевского бра-косочетания. Взяв за руки короля и королеву, он приказал им
держать края грамоты каждому со своей стороны, что те покорно исполнили, словно загипнотизированные. После этого чистым и высоким голосом
викарий зачитал грамоту. Прислушиваясь к словам АбстрогАзената, Эсомбер переводил взгляд от короля к королеве. Оба стояли неподвижно, неотрывно
глядя в пол. Крепко взяв обеими руками церемониальный меч, королевский викарий поднял его высоко над головой. Бормоча молитву, АбстрогАзенат
опустил сталь.
Соединяющая королевскую чету бумажная полоса оказалась разрубленной на две полови-ны. Королева тут же разжала пальцы, и ее часть венчальной
грамоты, кружась как пожухлый лист, упала на доски пола. Забрав после этого у посланника грамоту о разводе, викарий по оче-реди обошел с ней
присутствующих, получив подписи у короля и Эсомбера - свидетеля церемо-нии. Подписавшись после этого на грамоте сам, викарий передал листок
посланнику для даль-нейшего препровождения в Священный Панновал. Молча поклонившись королю, викарий в сопровождении своих малолетних флейтистов
покинул зал.
– Что ж, все прошло чрезвычайно успешно, - в тишине проговорил Эсомбер. Никто не от-ветил ему и не двинулся с места.
На улице вдруг застучали по земле тяжелые капли бурного ливня. Солдаты и матросы, толпившиеся у открытых окон, чтобы жадно вобрать глазами все
подробности великого собы-тия, о котором потом можно будет судить да рядить годами, бросились врассыпную, торопясь укрыться от безумия стихии.
Послышались окрики офицеров, призывающих к порядку. Низвер-жение воды стало устрашающим. Сверкнули молнии, и над крышей дворца с ужасающим гро-
хотом разверзлись небеса. Сезон муссонов заявлял о себе в полную мощь своих налитых за многие теннеры дождевой силой мускулов.
– Ну что ж, - снова заговорил Эсомбер, возвращаясь к своему обычному легкому тону, - теперь, когда дело сделано и официальная часть позади,
можно подумать о том, как нам здесь поудобнее устроиться.