Вдоль посыпанных белым песком тропинок, мимо неспешно текущего ручейка толкали гравиколяски пара или тройка мамаш. Полиции или военных видно не было – я мог чувствовать себя более или менее спокойно.
Я пересек полосатый барьер, преодолел слабое сопротивление поля и с наслаждением вдохнул насыщенный озоном воздух. Скамейка приглянулась та, что стояла прямо напротив небольшого, кристальной чистоты, пруда. Это было просто фантастически невероятно. И если кто‑нибудь стал в тот момент рассказывать о войне, я засмеялся бы ему в лицо.
Разглядывал маленьких стремительных серебряных рыбок играющих в пруду. Впервые за несколько месяцев ни куда не торопился и у меня не было ни каких дел. Мысли текли плавно и неторопливо. И ни о чем. Я забыл о том, что пришел в сквер поразмышлять о своем собственном будущем...
– Бартоломео Эстер де Кастро? – вежливо поинтересовался подошедший ко мне военный. Он стоял против солнца и звание я не разглядел.
Я возненавидел имя, данное мне фактом рождения. Каждый раз, когда кто‑либо задавал такой вопрос, тут же принимался меня арестовывать.
– Да пошел ты! – лаконично среагировал я.
– Хорошо, – неожиданно легко согласился тот, слегка поклонился и покинул зеленую зону. Если в тот момент туда подлетел бы раскрашенный красными треугольниками слон, я ни чуть бы не удивился.
Мне не повезло. Дурацкий слон так и не прилетел. Вместо него подошел щуплый пожилой человек с архаичными курительной трубкой и тростью.
– Здесь можно сесть? – тихонько спросил он. Я пожал плечами, откуда я знал.
– Вы, может быть, ждете кого‑то еще? – продолжал отвлекать меня от созерцания рыб наглый старик.
– Слона... – недовольно буркнул я.
– Что вы сказали? – весьма заинтересовался, вынув трубку изо рта, незнакомец.
– Нет, я ни кого не жду, – обречено вздохнул я. Мне пришла в голову мысль, что этот сквер просто какое‑то заколдованное место и здесь меня в покое не оставят.
– Хорошо, – удовлетворенно заявил тот. _ Мне... нужно с вами поговорить, господин де Кастро... Или вы предпочитаете, что бы Вас называли Бертраном Кастром?
Необычайно осведомленный старик проигнорировал мои выпученные от удивления глаза и уселся рядом.
– Плевать... – только и смог выговорить я.
Навязчивый незнакомец кивнул и продолжал, ни чуть не смущаясь.
– Мое имя Анатолий Олегович Кривицкий... впрочем, это ни чего для Вас не значит. Не так ли?
– Весьма проницательно... – криво усмехнулся я. И, увидев, как дед снова коротко клюнул носом, подумал: "дятел".
– Я служу в Бюро Стратегической Разведки. В чине полковника...
– Мне встать по стойке "смирно" и отдать вам честь? – даже не подумав и шелохнуться, поинтересовался я.
– Нет, лучше не нужно... – не понял моего сарказма старый разведчик. Я снова скривил губы и, подражая ему, кивнул.
– Видите ли... я должен передать Вам настоятельную просьбу неких весьма высокопоставленных лиц...
– Не хватает только государственного гимна, – посетовал я.
– Это ни к чему! – отсутствие у Кривицкого чувства юмора просто потрясало. – Дело в том, что, как... Вы уже наверняка заметили, во всех ваших... встречах с представителями прессы ни слова не упоминалось о пережитом вами тактическом водородном ударе.
– Да, а почему? – было наплевать на все, что он там говорил, но не сидеть же пень пнем. И видно я случайно что‑то затронул такое, чего не должен был. Мордашка старика скривилась, он тяжело вздохнул и сложил маленькие беленькие ручки на животе.
– Мне приказано ответить Вам, в случае если вы спросите, – огорченно протянул Кривицкий.
– Мне приказано ответить Вам, в случае если вы спросите, – огорченно протянул Кривицкий.
– Приказ есть приказ, – хмыкнул я.
– Ошибка была нагромождена на ошибку, – вперив взгляд своих выцветших глаз на "моих" рыбок, проговорил разведчик. – Не вдаваясь в подробности, могу сказать лишь, что предательство в БСР было раскрыто слишком поздно... Дезинформация пошла по каналам хорошо проверенной, достоверной информации. В результате, направление главного удара противника было определено неверно. И, как следствие, вы оказались на именно том участке фронта, где главного удара "красных" не ждали... Мы вынуждены были применить оружие массового поражения... И этим нарушили не писаное соглашение с врагом о неприменении. Спустя сутки ударам ядерного оружия подверглось ряд прифронтовых городов. Народ недоволен, но Вы лишь представьте, что начнется, если вдруг выяснится, о нашей инициативе в развязывании ядерной войны! И я прошу Вас... продолжать хранить этот секрет, как и прежде!
– Проще всего было не оставлять свидетелей, – пожал плечами я. – Зачем...
– Это вам объяснят чуть позже, – не учтиво перебил меня старик. – А я лишь могу добавить, что ряд высокопоставленных лиц надеются на Ваше чувство долга.
– Аминь! – съязвил я. Старик хмуро на меня взглянул, встал и, не прощаясь, ушел. И пока я размышлял о потерявшихся хороших манерах Кривицкого, его место занял неслышно подошедший коротышка с чемоданом.
– Да какого дьявола! – вскричал я, обнаружив нового соседа по лавочке.
– Простите, сэр, – искренне смутился новый незнакомец, чем не мало меня позабавил. Он здорово походил на детскую мягкую игрушку. На такого человека сердиться было невозможно.
– Мне показалось, сэр, что Вы ни чем не заняты... – между тем продолжал человечек дрожащим нерешительным голосом.
– Я смотрел на рыб... – неизвестно зачем уточнил я, и окончательно расстроил плюшевого незнакомца.
– Мне подойти позже? – обречено пропищал он.
– Зачем? – в свою очередь растерялся я. Показалось, что сквер, в который меня к несчастью занесло, наполнен приставучими сумасшедшими.
– Ах, да! Я же забыл представиться, мистер де Кастро...
Я тяжело вздохнул и внимательно осмотрел мундир. Каждый встречный и поперечный в этом городе знал мое имя. Крупной таблички с именем не нашел.
– Видите ли... – пустился в объяснения коротышка, но я его перебил. И даже похожесть на детскую игрушку не спасла его от ярости.
– Я ни чего не вижу! Я не знаю, и знать не хочу, тебя, придурок, и всех тех, кто там еще прячется в кустах...
– А нас уверяли, что маскировка абсолютна, – как бы в задумчивости проговорил незнакомец. И это заткнуло мне рот. Сквер был, оказывается, битком набит людьми, а я, как последний идиот, разглядывал рыб. Я наконец‑то сообразил, что в покое меня уже не оставят. Поэтому закончил уже более миролюбиво.
– ... Ну да ладно! Кто ты такой, дьявол тебя побери.
Сосед по лавочке поудобнее переложил свой чемодан, широко улыбнулся и сказал:
– Мое имя, сэр де Кастро, Игор Танкелевич. Я старший управляющий земного азиатского филиала Всеземного Федеративного банка...
– О! – только и смог выговорить я, но Танкелевич, видно измученный строптивостью, перестав обращать на мелкие препятствия, гнал, как по писанному.
– По Уставу нашего банка, любой человек, имеющий в своей собственности более 11% акций банка, автоматически входит в состав Совета Директоров. А Вам, на настоящий момент, принадлежит 14.46% голосующих акций...
– Но, – попытался возразить я, однако Игор, не останавливая речь и на миг, с ходу меня опроверг:
– .