Правда, скучать ему все равно не пришлось. Для полковника на 13‑й кордон подогнали слона.
Тут же обнаружилась и вышка для посадки на слона высокопоставленных особ. Особ менее высокопоставленных достойный представитель отряда хоботных усаживал к себе на спину сам.
Высокий гость предпочел воспользоваться вышкой, а его телохранитель с удовольствием прокатился на хоботе.
Группа Гюрзы шествовала перед слоном, а отряд капитана Морозова — позади. Цирковой слон исполнял обязанности лимузина с видимым удовольствием, а Дашкевич на его спине сохранял полнейшую невозмутимость.
Гарин выехал ему навстречу на белом коне, будто репетируя свое появление в столице. Но оказалось, что полковник привез другой сценарий его появления.
— Штаб операции будет в телецентре, — сообщил он, оставшись с президентом Экумены наедине. — Вам следует перебраться туда заблаговременно и возглавить группу гражданских экспертов. Эти люди вам хорошо знакомы. Они находятся на вашем содержании и работают на вас. Мы лишь охраняем здание, где они работают. И насколько нам известно, у них уже готова программа восстановления жизнеспособной цивилизации в Москве.
— Если вам это известно — значит, вы не только охраняете здание, — заметил Гарин.
— Ну, мы, естественно, имеем представление о том, что в этих зданиях происходит.
— Просто я люблю во всем точность.
— Я тоже. Поэтому предлагаю окончательно определиться с распределением обязанностей.
Об этом много говорилось на предварительных консультациях, но Гарин так и не дал окончательного ответа.
Речь шла о том, что Аквариум берет на себя восстановление порядка и законности на всей территории Экумены, а Гарин в спокойной обстановке приступает к возрождению цивилизованной жизни. Но высокие договаривающиеся стороны никак не могли прийти к единому мнению по поводу того, что такое порядок и законность.
Порядок в Таборной земле сильно отличался от того порядка, который имел место в Москве до Катастрофы, под сенью российских законов. И если Аквариум думает силой насаждать на всей территории Экумены эти законы, то выйдет то же, что и всегда. Казаков уже пробовал — и где теперь тот Казаков?
У Гарина были другие мысли. Он вообще пока не замахивался на всю территорию Экумены и думал скорее о том, как бы присоединить опустевшую Москву к Таборной земле. Но над этой идеей работали другие эксперты — не те, что сидели в МГУ, а те, что обретались в Белом Таборе при особе президента.
Им было труднее. У них не было под рукой университетской библиотеки, и с энергией для компьютеров было похуже, а с бумагой — плохо совсем. Но зато про эту программу Аквариум практически ничего не знал.
Сам Аквариум тоже не раскрывал всех своих карт, и еще неизвестно было, кто кого больше дурит на этих переговорах. Военной разведке был нужен не Гарин, а его армия и его популярность. И с президентом Экумены цацкались только потому, что армия и популярность от него неотделимы. И что самое главное, Гарин это прекрасно понимал.
В разгар переговоров он получил новое послание от Царя Востока. Оно было более пространным, чем предыдущие, и президент Экумены сразу написал ответ. А потом неожиданно назначил полковнику Дашкевичу новую встречу.
— Я скоро буду в Москве. У меня дела в университете. Буду рад встретиться с вами там.
— Это надо согласовать, — покачал головой Дашкевич.
— Но вы ведь только охраняете здание… — улыбнулся президент Экумены.
15
Толпа, налетевшая с Верхней Истры, обнаружила караванные амбары в Дедовском нетронутыми, но это уже никого не могло остановить.
— Успели! — с облегчением выдохнули набежавшие и принялись выламывать двери подручными средствами.
По этой причине Варяг так и не вышел в запланированный поход к низовьям.
По этой причине Варяг так и не вышел в запланированный поход к низовьям. Амбары были важнее.
Телохранитель с автоматом уже получил в морду за растрату патронов и утерю оружия, и теперь лежал в отключке, ибо неудачно стукнулся головой о телегу. Так что все остальные приняли близко к сердцу приказ:
— Не стрелять!!! За каждый патрон буду выбивать по зубу!
Соответственно, им бил морду уже не Варяг, а мятежные грабители амбаров. Холодное оружие не очень помогало, потому что у дачников тоже были топоры.
Илья Муромец одновременно ухитрялся махать своим здоровенным мечом и пудовыми кулаками в кольчужных перчатках — каждая плюха может быть смертельной. Он один мог остановить сотню — но там было больше сотни.
В честь разграбления амбаров началось даже братание между гапоновцами и агаповцами. Те и другие тоже испугались, что им ничего не останется, и в едином порыве ринулись в атаку.
Тут уже совсем непонятно откуда набежали дети, крича, что низовые захватили верховья, и амазонки требуют платить дань им, а Варяга послать — и даже, несмотря на возраст, точно указывали, куда.
От этого всего голова у Варяга пошла кругом в разные стороны, и ему стало чудиться, что низовые захватили верховья Амазонки. Но главное — было непонятно, что в этом случае делать.
Думать, однако, было некогда, потому что на этой стадии караванные амбары загорелись. В самом деле — то, что Варяг сам их не поджег, это еще не основание, чтобы вообще их не сжечь.
Пришлось Муромцу и Кировцу сгонять народ на пожаротушение. А делать это было непросто. Под ногами все время крутились дети, а бить их былинники опасались. Для них‑то уж любая плюха кольчужной перчаткой была безусловно смертельна, а брать на душу такой грех витязям не хотелось.
Какой‑то пацан безнаказанно свалил Муромца наземь подножкой. Грохоту было как от аварии среднего танка, поскольку витязь воевал в полном былинном облачении, а это большая груда железа.
Соответственно караванные амбары сгорели‑таки дотла и пожар перекинулся на поселок. Тут дедовские опомнились и затеялись его тушить, а все прочие неизвестно почему им в этом препятствовали. А на вопрос, кто поджег, отвечали шаблонно и не задумываясь:
— Очкарики!
В смысле, раз уж очкарики виноваты во всем, то и в этом тоже.
На восприятие мира бушующей толпой повлияло и то, что перед тем, как поджечь амбары, мужики выпили весь самогон, который там еще оставался. А было его много, потому что это основной предмет дани, который важнее всех остальных вместе взятых.
Еще со времен революционного разграбления банков бумажные деньги существенной ценности не имели, а монеты из медно‑никелевого сплава имели ценность несущественную. Настоящей ценностью было золото, из которого тоже чеканили монеты и лили слитки. Но червонец в десять грамм золота — это уже большие деньги, и роль разменной валюты традиционно выполнял самогон.
В каждом уважающем себя селении были свои хитрые рецепты, из чего и как гнать его в отсутствие сахара. Помнится, еще Остап Бендер говорил, что самогон можно гнать из чего угодно вплоть до табуреток, и дачники показали себя хорошими учениками Великого Комбинатора.
Если бы весь производимый в Экумене самогон перевести в машинный спирт, то, пожалуй, цивилизация, о которой так мечтал Тимур Гарин, вполне обошлась бы и без нефти. Но его пили быстрее, чем гнали, и белая горячка встречалась в последнее время чаще, чем простуда, распространяясь подобно эпидемии.
Вот и на этот раз истринским мужикам в отблесках пожара мерещились не только очкарики, но и черти. А за чертями далеко ходить не надо. Всем известно, что нечистая сила живет в Ведьминой роще.
В материалах гаринской и военной разведки Ведьмина роща значилась, как форпост сектантского проникновения на Истру и связующее звено между Белым Табором и Дачной зоной. А поскольку в Таборной земле секты исчислялись сотнями и все как одна страдали зудом миссионерства, то и в роще тоже наблюдалось большое разнообразие нечистой силы.