Ну-ка, боксер, покажи класс.
Джек подошел к ближайшей груше и отвесил ей несколько тумаков. Груша лениво качнулась, и Джек понял, что не произвел на Маршу должного
впечатления.
– Так бить нельзя, Джек. Ты думаешь только о том, насколько хорошо ты смотришься со стороны. Ты пижонишь, а в настоящей драке это для тебя
смертный приговор, – заметила Марша.
Она подошла к снаряду и, постояв несколько секунд, выдала такую серию, что груша чуть не прорвалась.
– Вот, парень… – проговорила Марша. – Бить надо. Жестоко бить, а не раскачивать.
– Но на ринге я бил довольно сильно. У меня были победы нокаутом, – возразил Джек.
– На ринге ты лупцевал своих дружков, таких же мягких мальчиков. Максимум, что тебе грозило, это синяк под глазом. А когда перед тобой
реальный враг, ты должен бить так, чтобы каждый удар мог стать для него последним.
Джек посмотрел на Маршу – у нее был совершенно трезвый вид. Будто и не пила крепкий кальвадос. Да и сам Джек чувствовал себя бодро, будто
ничего и не пил, лишь неприятный привкус во рту напоминал о спиртном.
– О’кей, Холланд, пойдем теперь в тир. В своем летном колледже небось приходилось стрелять?
– Да, из спортивного пистолета.
Они прошли дальше, и Джек восхитился еще раз, увидев первоклассно оборудованный тир. Такого не было даже в его колледже.
– Поначалу Глосберг не хотел давать деньги на это оборудование. Но я пообещала, что научу его стрелять, как настоящего копа, – усмехнулась
Марша. – Каждый мужчина спит и видит себя эдаким крутым парнем с большим пистолетом в руках. Глосберг оказался тоже из таких и выложил
почти пятьдесят тысяч кредитов. Для него это пустяк, а мне приятно. Пойдем на исходную, я покажу тебе свой арсенал.
На исходной позиции стоял оружейный шкаф со специальными укладками под каждый из пистолетов.
– Вот это «лилит-Б7». Хорошая машинка, но маловат калибр. «Лилит» подходит только мастерам. А вот это мой любимый «ТОРСО». Девять
миллиметров, механика на электроприводе и даже дополнительная камера сгорания для использования жидкого топлива. Не пистолет, а мечта.
Бронежилетов для него не существует.
Джек взял «ТОРСО» в руки и покачал головой:
– Тяжелый очень.
– Ну что ж, за мощность приходится платить, – сказала Марша.
– Мне вот этот нравится. – Джек показал на короткоствольное оружие с барабанным механизмом.
– Это револьвер системы Штрауса. Стрелять в упор – одно удовольствие, но не более. Он у меня здесь случайно. У жильца одного отобрала. Ну
что, какой попробуешь?
– Пожалуй, «лилит».
– Ну, давай.
Марша подцепила на бегунок картонку с мишенью и отправила ее на двадцать пять метров. Мишень остановилась, и Джек шагнул к огневому рубежу.
Пистолет лежал в руке очень удобно, и Джек удивился тому, как он хорошо сбалансирован, хотя это обычное серийное оружие.
Он нажал на курок, и «лилит» выбросил сразу треть магазина.
– Переключи на одиночные, – усмехнулась Марша. Джек с трудом разобрался с кнопками, но все же сумел переключиться правильно. Он дострелял
оставшиеся патроны, а потом Марша пригнала мишень обратно.
– Ну, давай посмотрим, что ты там настрелял.
– Ну, давай посмотрим, что ты там настрелял. Хотя я уже отсюда вижу, что почти ничего.
Джек снял свою картонку и увидел, что все его пули ушли в «молоко» и только одна из них попала в семерку.
– Наверное, заблудилась, – предположила Марша. – Такой стрелок, Джек, в полицейской операции живет меньше минуты.
– Но я же не служил в спецназе, – стал оправдываться Джек. – Я всего лишь пилот.
– А я разве что говорю? – пожала плечами Марша. – Помоги лучше мишени повесить.
Джек взял картонки и развесил их на «ползунах» – всего получилось восемь штук.
– Теперь смотри, Джек. Мы в отряде играли так: отгоняли восемь мишеней на пятьдесят метров, а потом пускали их навстречу. Если хоть одна
добиралась до отметки в тридцать пять метров, считалось, что стрелок проиграл – его убили. Усек?
– Усек, – кивнул Джек, глядя, как мишени уплывают в дальний конец тира. Он уже прикинул, что у Марши на стрельбу остается что-то около пяти
секунд.
Наконец мишени остановились, и Марша сказала:
– Но это еще не все. Нужно присесть на одно колено и не подниматься, пока мишени не пущены. Давай запускай.
Баба Марша стала на колено. В халате и с пистолетом в руке она казалась здесь совершенно неуместной фигурой.
«Как корова в кавалерии», – вспомнил Джек сравнение, которое использовал его сержант-наставник из летного колледжа.
– Я нажимаю, – предупредил Джек.
Марша ничего не ответила, погруженная только в свое ожидание.
– Старт!.. – объявил Джек, утопив кнопку пуска.
Мишени помчались вперед с заданной скоростью – три метра в секунду, а баба Марша стремительно выпрямилась, и ее «ТОРСО» начал бить
короткими очередями. Прежде чем мишени достигли оговоренного рубежа, Марша прошлась по ним два раза.
– Ну, теперь смотри, – сказала она, переведя дух.
Джек снял все восемь картонок и сравнил их. Мишени были совершенно одинаково посечены пулями, и каждая имела по шесть кучно расположенных
отверстий.
– Да… – только и сумел сказать Джек. – Наверное, плохо приходилось тем парням, которые пытались в тебя стрелять, Марша.
– Что делать, я старалась не оставлять им шанса. Ну а они тоже не дремали и старались не оставить шансов мне. Не думай, что я такая
непобедимая. Меня дырявили двенадцать раз, и четыре раза довольно серьезно. – Марша вздохнула и начала собирать с пола гильзы.
Джек стал ей помогать, а потом неожиданно спросил:
– Послушай, Марша, а ты о чем-нибудь мечтаешь?
– Мечтаю ли я вообще? Наверное, мечтаю. Хочу умереть как солдат. Понимаешь?
– Нет, – признался Джек, – не понимаю.
– Годы берут свое, и я все больше похожу на старуху. Когда-нибудь меня шандарахнет инсульт, и я уже не смогу ходить в спортзал и стрелять
из своего любимого «ТОРСО».
– И тогда жильцы выпьют из батарей весь антифриз, – попробовал пошутить Джек.
– Да, и это тоже, – кивнула Марша. – Так вот, чтобы не дойти до такого позора, хотелось бы с честью уйти. В бою – понимаешь?
– Теперь понимаю.
– Я и так уже зажилась на этом свете.