Тот факт, что с нашей точки зрения вселенная антивещества, кажется, накапливает энергию – всего‑лишь предубеждение, встроенное в тот образ, каким мы привыкли смотреть на вещи. В действительности, обе эти вселенные, наверное, просто разворачиваются в противоположных направлениях, подобно двум жерновам. И хотя, с первого взгляда обе стрелы времени указывают в противоположных направлениях, в действительности они обе скорее всего указывают вниз, под гору, подобно указателям на верхушке холма одной и той же дороги. Но если вас беспокоит динамика этого процесса, то пожалуйста, помните то, что оба наших пространства являются четырехмерными и с такой точки зрения – совершенно статичны.
– Что соответственно приводит как жизненно важному вопросу смежности, – весело ворвался в разговор Джейк. – Дело в том, что оба этих четырехмерных континуума полностью взаимосвязаны, что совершенно ясно доказано двойным событием, наблюдавшимся Онианами; и я предполагаю, это должно означать, что нам необходимо предположить существование по крайней мере шестнадцати измерений для поддержки всей системы. В общем‑то все это – вовсе неудивительно; вам нужно по меньшей мере столько же, чтобы описать довольно четко ядро атома средней сложности. Что же удивительно на самом деле, так это то, что оба континуума приближаются друг к другу; я согласен с Мирамоном, что наблюдения, произведенные его учеными невозможно интерпретировать каким‑либо иным способом. До сих пор, сам факт, что тяготение в двух вселенных также противоположно друг другу по знаку, казалось само по себе достаточным свидетельством о том, что именно их разделяло, но теперь, назовите это как хотите – отталкивание или давление и как там еще – совершено очевидно, становится все слабее. И где‑то в будущем, в недалеком будущем, это сопротивление снизится до нуля, и именно это и окажется Пифагоровой точкой точек столкновения двух целых вселенных…
… и просто трудно себе представить как весь этот физический каркас, даже допускающий наличие восемнадцати измерений, сможет сдержать всю высвобожденную при этом энергию, – подхватил доктор Шлосс. – И моноблок даже не сопоставим; если он когда‑либо и существовал, это была всего‑лишь подмоченная хлопушка по сравнению с тем, что может произойти.
– Другими словами: _б_а_‑_б_а_х_, – сказал Кэррел.
– Вполне возможно, что рационалистической космологии придется допустить существование всех трех событий, – заговорил Гиффорд Боннер. – Я имею ввиду – моноблок, тепловую смерть и эту штуку – это событие, которое похоже происходит где‑то на полпути между двумя вышеупомянутыми. Любопытно: имеется определенное число мифов и древних философских систем, допускающих подобный разрыв непрерывности прямо посреди развития существования; Джордано Бруно, первый в истории Земли релятивист, назвал это периодом Межуничтожения, а его соратник по имени Вико допустил при этом, что возможно, это одна из первых в человеческой истории циклических теорий. А в скандинавской мифологии это называется Гиннунгагап. Но я не могу себе толком представить, доктор Шлосс, что уничтожение будет столь тотальным, как вы предполагаете. Я вовсе не физик, что спокойно признаю, но мне кажется, что обе вселенные противоположны друг другу по знаку в л_ю_б_о_й _т_о_ч_к_е_, что подчеркивалось всеми на этом совещании, и тогда результат не может быть _т_о_л_ь_к_о_ в виде общей трансформации вещества с обоих сторон в энергию. Должна также произойти и трансформация энергии в вещество, в столь же грандиозных масштабах, после чего снова начнется увеличиваться гравитационное давление между двумя вселенными, таким образом в действительности как бы прошедших сквозь друг друга и обменявшихся шляпами, и после этого снова начавших отдаляться друг от друга. Может быть, я упустил что‑то важное?
– Я не уверен, что этот аргумент является столь элегантным, каким он кажется с первого взгляда, – возразил Ретма.
– Для этого потребуется математический анализ доктора Шлосса, конечно; но тем временем, я ничего не могу сделать иного, кроме как гадать, почему к примеру, если этот одновременный цикл создания‑межуничтожения‑уничтожения действительно является циклом, то зачем ему необходимо иметь этот привязанный орнаментальный источник постоянного созидания? Механизм созидания, включающий в себя не менее чем три вселенских катаклизма в каждом цикле не нуждается в постоянной подпитке типа капели; либо один – грандиозен, либо другой – недостаточен. Кроме того, постоянное созидание подразумевает стойкое равновесие, что никак несовместимо с вышеуказанным.
– Я ничего не могу сказать на этот счет, – ответил Джейк. – И не похоже, что здесь могут помочь преобразования Милна; похоже, это всего‑лишь что‑то наподобие часового механизма.
– Определенное, как мне припоминается, математическим выражением величины бутылочки с аспирином, – уныло добавил Кэррел.
– В общем, пока я лишь совершенно уверен только в одном, – пробурчал Амальфи, – и это то, что чертовски маловероятно, что кто‑нибудь останется в живых, чтобы позаботиться о точных результатах этого столкновения, после того, как оно произойдет. По крайней мере, при таком уровне, как идет эта наша перепалка. В действительности – существует что‑либо полезное, что мы могли бы предпринять, или же нам лучше провести все это время за игрой в покер?
– Это, – ответил Мирамон, – именно то, что мы знаем менее всего. В действительности, похоже мы вообще ничего не знаем.
– Мистер Мирамон… – прозвучал из теней голос Уэба Хэзлтона и смолк. Очевидно, он ждал, что ему сделают замечание ввиду его обещания не вмешиваться в разговор, но для Амальфи, как и для любого присутствовавшего в комнате, было ясно что он никого уже не перебивал; его голос разорвал лишь мертвую и отчаянную тишину.
– Продолжай, Уэб, – сказал Амальфи.
– В общем, я тут кое о чем подумал. Мистер Мирамон прибыл сюда в поисках кого‑то, кто бы мог ему помочь сделать что‑то, что он сам не знает как сделать. А теперь он думает, что и мы не знаем как это сделать. Но что это было?
– Но он только что сказал, что он и сам не знает, – мягко напомнил Амальфи.
– Нет, я не это имел ввиду, – немного запинаясь произнес Уэб. – Просто я хотел спросить, что он _х_о_т_е_л_ бы сделать, даже если он и не знает как? Даже если это и невозможно?
Неожиданно в спокойной атмосфере корабля раздался смешок Боннера.
– Именно так, – произнес он, – цель определяет средства. Курица – всего‑лишь орудие для яйца, чтобы таким образом получить другое яйцо. Это внук Хэзлтона? Молодец, Уэб.
– Имеется довольно значительное число экспериментов, которые должны быть проведены, если бы мы только знали как их поставить, – задумчиво признался Мирамон. – Прежде всего, мы должны узнать более точную дату катастрофы, чем та, что имеется сейчас в нашем распоряжении; «ближайшее будущее» – довольно значительный объем времени при таких условиях, почти столь же неопределенный, как цель «когда‑то». Прежде всего, для начала, нам необходимо определение этого события с точностью до миллисекунды. Я аплодирую блестящему чувству здравого смыслы молодого новоземлянина, но в то же время отказываюсь обманывать себя просьбой чего‑то большего; даже это мне кажется безнадежным.
– Почему? – спросил Амальфи. – Что вам может понадобиться для подобных вычислений? С предоставленными данными, Отцы Города могли бы справиться с любыми вычислениями; они и создавались для выполнения любых математических операций, как только определены параметры; и за тысячу лет я не припоминаю ни случая, чтобы они не смогли прийти к какому‑то результату, обычно в течении двух или трех минут; и никогда не дольше, чем в течении дня.