Таким образом, представление самого себя могло дать Амальфи как некоторые преимущества, но также и определенные неудобства…
Тем не менее, игральная кость уже оказалась брошена; Отцы Города уже назвали его Мэром при включенной связи, так что Джорну лучше сразу сообщить, что он разговаривает не с Хэзлтоном. Попытаться обмануть его? Возможно; но здесь имелась опасность в использовании связи Дирака; прибор позволял возможным для любого слушателя немедленно сообщить Джорну, либо потом, о каких‑либо фактах, которые Амальфи по стратегическим соображениям мог бы попытаться скрыть…
– ГОТОВО, МИСТЕР МЭР.
Что ж, теперь уже помощи ждать было неоткуда. И Амальфи произнес в микрофон:
– Давайте.
И сразу же вспыхнул экран. Все‑таки он _с_т_а_р_е_л_; он совсем забыл сказать Отцам Города, чтобы они ограничились только аудиосвязью, так что теперь уж действительно у него не имелось никакой возможности сохранить свою личность в тайне. Что ж, сожаление бессмысленным; а в действительности, он рассматривал проявившееся на экране лицо Апостола Джорна с исключительным любопытством.
Ему показалось удивительным, но это было лицо старца, костлявое, с кожей, изрезанной глубокими морщинами, тьму запавших глаз оттеняли кустистые белые брови. Джорн по крайней мере лет пятьдесят не принимал антинекротики, если он в действительности и принимал когда‑либо хоть один из них. И понимание этого оказалось полным и неожиданным шоком для самого существа Амальфи.
– Я – Апостол Джорн, – произнесли губы на древнем лице. – Чего вы хотите от меня?
– Я думаю, что вы должны уйти с Новой Земли, – произнес Амальфи. Это было не все, что он намеревался сказать; напротив, в действительности это совершенно противоречило всей цепочке аргументов, которую он только что построил. Но на этом лице можно было прочесть что‑то такое, что заставило его сказать то, что действительно было у него на уме.
– Я нахожусь не на Новой Земле, – произнес Джорн. – Но я понимаю, что вы сказали. И, как я предполагаю, на Новой Земле имеется достаточное множество людей, разделяющих вашу точку зрения, мистер Амальфи, что само по себе вполне естественно. Но это меня не волнует.
– Я этого и не ожидал, как простое выражение моего мнения, – ответил Амальфи. – Но однако, я могу предложить вам достаточно веские причины.
– Я выслушаю вас. Но не ждите от меня, что я отреагирую рассудительно.
– Почему же нет? – совершено удивленно спросил Амальфи.
– Потому что я – вовсе не рассудительный человек, – терпеливо ответил Джорн. – Мятеж моих последователей на Новой Земле свершился без моих на то приказов; это оказался подарок, который Господь сам вложил в мои руки. И коль так обстоит дело, обычные причины здесь не применимы.
– Понятно, – ответил Амальфи. Он на секунду задумался. Да, все оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал; в действительности у него появились первые сомнения относительно того, удастся ли вообще добиться результата.
– А вы, сэр, вы курсе того, что Новая Земля является очагом Стохастицизма?
Кустистые брови Джорна слегка приподнялись.
– Я знаю, что Стохастики наиболее многочисленны и сильны на Новой Земле, – произнес он. – Но я не имею никакого представления насколько глубоко эта философия укоренилась в населении Новой Земли, как в целом. Но это одно из направлений, которое я намереваюсь полностью подавить.
– Вы обнаружите, что это невозможно. Толпа фермерских парней не может уничтожить крупную философскую систему.
– Но насколько она крупная? – спросил Джорн. – В выражении действенности? Я должен признать, что у меня создалось впечатление, что большая часть Новой Земли к настоящему моменту подвержена этому течению, но у меня нет какого‑то определенного знания на этот счет.
Поскольку я вынужден действовать на расстоянии от Новой Земли, я вполне могу и преувеличивать в своем уме это влияние, особенно потому, что оно совершенно противоречит Слову Господню; и для меня было бы совершенно естественным предположить, что родина Стохастицизма является и его же «очагом». Но в действительности, я не знаю насколько это соответствует реальному положению вещей.
– Значит, вы подвергаете риску души ваших Воинов Господа, в предположении, что это не так.
– Совсем необязательно, – ответил Джорн. – Учитывая силы, о которых вы говорите, мистер Амальфи, совершенно очевидно, что в ваших интересах преувеличить воздействие Стохастицизма; само ваше использование условий предполагает это, поскольку я могу предположить, что вы предоставляете преимущество мне. В действительности же, я подозреваю, что Стохастики, как и любые интеллектуалы в любые времена и в разных местах, в общем‑то не имеют полного понимания общих предположений культуры, внутри которой они действуют. И таким образом, люди Новой Земли ничуть не больше Стохастики, как например – Воины Господа или что‑нибудь еще, подлежащее классификации, как школа мысли. И если можно вообще применить какой‑либо ярлык, то они простоя являются людьми, которые _б_о_л_ь_ш_е_ уже не могут быть обозначены как Бродяги.
Амальфи молча сидел и потел. Наконец‑то он встретил равного себе и теперь прекрасно понимал это.
– А все же – если вы вдруг ошиблись? – спросил он. – Что, если Стохастицизм столь же сильно привился на этой планете, как я только что попытался вас предупредить?
– Тогда, – произнес Апостол Джорн, – я должен допустить соответственный риск. Мои Воины на Новой Земле всего‑лишь фермерские парни, как вы сами указали. Я сомневаюсь, что Стохастицизм в какой‑то мере распространится среди них; они просто отбросят его, как нечто противоположное нормальному образу мышления. Может быть, они могут и ошибаться в этом своем допущении, но откуда им знать это? Невежество – оружие которое Господь Отце дал им, и я думаю, этого вполне будет достаточно.
Именно здесь и оказался намек на решение. Амальфи лишь только мог надеяться, что он показался не слишком поздно.
– Очень хорошо, – сказал он, скорее несколько угрюмее, чем намеревался. – Дальнейшей развитие событий покажет, кто из нас прав; больше тогда говорить не о чем.
– Нет, – произнес Джорн, – есть еще много того, о чем мы могли бы поговорить: возможно, вы действительно хотели оказать мне услугу, мистер Амальфи. И если это окажется так, что ж – я отдам дьяволу должное. Человек должен быть честен даже со злом, ибо нет иного добропорядочного. Что вы еще хотите от меня?
И таким вот образом их словесный поединок вдруг быстро прошел полный круг; и на этот раз не существовало возможности ни сделать вид, что ты его не заметил, не говоря уже об игнорировании содержания вопроса. Это было не политическое значение, а личное; и с самого начало оно таким и предполагалось.
– Вы могли бы вернуть мне троих заложников, которые были захвачены вашим блокирующим флотом, – сказал Амальфи. У себя во рту он уже ощущал привкус сабура [слабительное средство]. – Женщину и двоих детей.
– Если бы вы попросили об этом сразу, – произнес Апостол Джорн, – я быть может и выполнил бы вашу просьбу.
Неужели в его голосе проскальзывали нотки неприкрытого сожаления?
– Но вы поставили их жизни в зависимости от вашей собственной честности, мистер Амальфи. Да будет так; если у меня появится убеждение в том, что я должен утратить Новую Землю из‑за Стохастицизма, я верну их всех вам, прежде чем сниму свой блокирующий кордон; в ином случае – нет. И, мистер Амальфи…
– Да? – прошептал Амальфи.