В наказание Фу‑уфьявуо был связан и отвезен на Равнину Режущего песка, чтобы провести остаток дней в тени дюны. У него хватало зеленой росы, чтобы выжить, но ее недостаточно, чтобы прокормить душу. Со временем его сердечный хребет был размолот в порошок и рассеян по пустыне, где вода не может омыть частицы и снова сделать их чистыми.
Но это Помойка, подумал я, пытаясь справиться с изумлением. И мы первыми видим ее.
Первыми, если не считать фувнтусов. И того, что живет здесь внизу.
Я почувствовал, что устал. Несмотря на корсет и костыли, спина сильно болела. Но мне трудно было оторваться от холодного, как лед, иллюминатора.
Следуя в океанской тьме за лучом прожектора, мы словно спускались в шахту, направляясь к груде драгоценностей – сверкающим предметам в форме игл, или приплюснутых шаров, или стеклянистых оладий, или шишковатых цилиндров. Вскоре перед нами показалась обширная сверкающая груда, больше залива Вуфон, грандиозней вулкана Гуэнн.
– Вот это действительно корабли! – провозгласил Клешня, жестикулируя когтем. Снова прижавшись к стеклу, мы смотрели на гороподобные груды труб, сфер и цилиндров, из которых торчали выступы, похожие на рога или перья встревоженного горного столлера.
– Должно быть, это корабли с‑как‑ее‑там‑называют вероятностью, которые используются для полетов между галактиками, – установила Гек, которая много читала о времени «Обители».
– Гребни вероятности, – поправила Ур‑ронн на галактическом шесть. В вопросах технологии она разбиралась лучше меня и Гек. – Думаю, ты прав.
Наш квуэнский друг счастливо засмеялся, а прожектор сосредоточился на одной гигантской заостренной кверху груде. Вскоре мы все узнавали общие очертания, знакомые по древним текстам – торговые и курьерские корабли, мелкие суда и крейсеры, все брошенные давным‑давно.
Гул двигателей изменился, стал чуть тише. Мы устремились к груде брошенных космических кораблей. Самый маленький из них превосходил импровизированный корабль фувнтусов, как рослый треки возвышается над маленькой кучкой навоза.
– Интересно, есть ли в этой груде корабли наших предков, – вслух размышляла Гек. – Знаете, те самые, что принесли наших отцов‑основателей? «Ладду'кек» или «Обитель».
– Маловероятно, – ответила Ур‑ронн, на этот раз на ломаном англике. – Не завудь, мы в Трещине. Это всего лишь воковое ответвление Помойки. Наши предки, вероятно, свросили свои коравли в главную траншею, туда же, где самые вольшие коравли вуйуров.
Я удивленно замигал и задумался.
Это – ответвление? Небольшая часть Помойки?
Конечно, она права! Но какая поразительная картина! И какие гигантские груды отходов в течение веков сбрасывались в главную впадину! Достаточно, чтобы подвергнуть испытанию даже очищающую силу перемалывающих плит Джиджо. Неудивительно, что благородные галакты на десять миллионов лет и больше оставляют планеты в покое. Требуется много времени, чтобы переварить все сделанные разумными существами вещи и вернуть их в природное состояние.
Я подумал о мусорном корабле отца, с его скрипучими мачтами, с трюмами, полными корзин, в которых лежит все то, что мы, изгнанники, не можем переработать. За две тысячи лет все отбросы, которые мы, сунеры, отправили в Помойку, не будут даже заметны на фоне гигантских груд брошенных кораблей.
Какими богатыми должны были быть буйуры и другие боги, чтобы выбросить такие огромные богатства! Некоторые покинутые корабли выглядели такими просторными, что могли поглотить все дома, куты и хижины, построенные Шестью Расами. Мы видели темные порталы, башни и сотни других деталей и все более остро сознавали – эти сумрачные гиганты были отправлены сюда, вниз, чтобы покоиться в мире. И мы не должны были нарушать их сон.
Наше падение к рифу мертвых кораблей становилось угрожающим.
Наше падение к рифу мертвых кораблей становилось угрожающим. Неужели никто не замечает, что мы сближаемся слишком быстро?
– Может, это их дом, – размышлял Клешня, когда мы устремились к овальной руине размером в половину порта Вуфон.
– Может, фувнтусы собраны из частей старых машин, которые выбросили сюда, – подхватила Гек. – И все остальное тоже. Вроде этой лодки, собранной из хлама.
– А может, они слуги вуйуров, – прервала Ур‑ронн. – Или расы, которая жила здесь раньше. Или мутанты, как в рассказе ов…
Я вмешался.
– А никому не пришла в голову простейшая мысль? Что, может, они такие же, как мы?
И когда друзья повернулись ко мне, я по‑человечески пожал плечами.
– Может, эти фувнтусы тоже сунеры. Думали об этом?
Выражение их лиц ответило мне. С таким же успехом я мог бы предположить, что наши хозяева – нуры.
Что ж, я никогда не утверждал, что быстро соображаю, особенно когда разрываюсь от боли.
Нам не хватало ощущения перспективы, чтобы определить, насколько мы близко или как быстро движемся. Гек и Клешня нервно забормотали что‑то, когда корабль повернул к ближайшей груде и двигатели заработали в обратном направлении.
Думаю, мы все подпрыгнули, когда изъеденная металлическая плита отодвинулась всего за несколько дуров до столкновения. Наш корабль скользнул в гигантское отверстие в груде мусора и двинулся по коридору из корпусов космических кораблей, пронизывая фантастическую гору межзвездного мусора.
АСКС
Читайте только что застывший воск, мои кольца.
Вы увидите, как разбегался народ Шести Рас, унося с собой остатки павильонов и раненых, убегая от ожидаемого прибытия корабля ротенов.
Наш старший мудрец от г'кеков Вуббен процитировал то место в свитке предзнаменований, где говорится о пагубности разъединения. Поистине Шесть Рас должны упорно бороться, чтобы преодолеть разницу в форме и раковине. А также в плоти, шкуре и торге.
– Идите по домам, – сказали племенам мы, мудрецы. – Проверьте свои маскировочные решетки. Ваши затмевающие паутины. Живите ближе к почве Джиджо в укромных местах. Если можете, готовьтесь к борьбе. И умрите, если будет нужно.
Фанатики, которые и вызвали кризис, предположили, что на корабле ротенов есть средства, которые могут отыскать Ро‑кенна и его лакеев, может быть, с помощью имплантированных в тело устройств прослушивая волны их мозга.
– Ради безопасности нужно сбросить их кости в лавовые бассейны.
Противоположная фракция, назвавшаяся «Друзья ротенов», требует освобождения Ро‑кенна и повиновения его божественной воле. В этой фракции не только люди, но и некоторые квуэны, г'кеки, хуны и даже несколько уров, благодарных за лечение, полученное в клинике чужаков. Некоторые считают, что избавление может быть получено немедленно, при нашей жизни, и не придется вначале пройти долгой дорогой, освященной глейверами.
Наконец, есть и такие, кто увидел в хаосе возможность сведения старых счетов. Ходят слухи об анархии повсюду на Склоне. О том, что многое затоплено или сожжено.
Какие расхождения! Та самая свобода, которая порождает яркие индивидуальности, делает таким трудным сохранение единства. Не лучше ли было бы, если бы мы сохраняли строгую дисциплину и порядок, как в феодальном государстве, которое пытались в старину создать серые королевы?
Слишком поздно сожалеть. Время требует только импровизации – умения, которое, как нам говорили, не одобряется в Пяти Галактиках.
Возможно, это единственная надежда бедных дикарей.
Да, мои кольца. Теперь мы можем вспомнить все.
Погладьте этот воск и смотрите, как караваны уходят на равнины, в леса и к морям. Наших заложников уводят в такие места, где даже приборы космических кораблей не смогут их отыскать.