Вот они здесь дрыхнут и
обливают штаны самогоном, а в Пензе между тем, наверняка,пришлыелупилы
режут местных, и это еще хорошо, не дай бог сговорятся, а изТамбовауже
три недели нет вестей, там дружинники разругались срегулярнымичастями,
связь оборвана, некого послать поглядеть, а поездовоттудатоженет,и
если его, Виктора, интересует, что творится за Волгой, то пусть онсперва
отольет, а то штаны намочит, сейчас он о таких ужасах услышит...
- Ты кому этоговоришь?-задремавшийбылоМесропвдругподнял
голову.
Мартын осекся, хмыкнул, втянулнижнююгубу,аусысникли,ион
сделался похож на обиженного моржа. Сердитьсянанегобылоневозможно.
Шумный, веселый Мартын казался человеком без забот ипроблем.НоВиктор
знал, что три года назад Мартын был учителем и домовую школузатопилово
время прорыва дамбы. Спасся только он - двенадцать детей, малыши, остались
в классе. Они часто снятся ему, тогда он просыпается с криком инеможет
заснуть до утра. И спать он всегда ложится поздно, как можно позже,чтобы
сразу наглухо забыться, но не всегда это удается, и вот он видит, как вода
вдруг бьет из окон, поднимается все выше и душит одногозадругимАнну,
Леонида, Сергея... Они тянут к нему руки, но он не может дотянуться,вода
уносит его, и они кричат, и он, чтобы не слышать этот крик, тоже кричити
просыпается...
Однажды заполночь он рассказал о своих кошмарах Виктору, и тот понял,
что Мартын должен быть все время на плаву, иначе утонет и не проснется.
- Чем ты его пугаешь? - продолжалМесроп.-Онсамможеттакого
порассказать. И прекрасно понимает, что если не объединить людей,товсе
рухнет. Не от голода - фермы прокормят в сто раз больше народа,инеот
болезней - после мора все нам до груши! Дичаем, братцы, вотчтострашно!
Лоскцивилизациисейчаснастолькотонок,чтоневыдержитмалейшей
встряски.
- Ну, хорошая встряска никому не повредит, - перебил его Мартын, -а
кроме того, мы почти все сохранили...
- Да, сохранили. Музеи уцелели, даже библиотеки успели переписатьна
диски, новую бумагуничтонеберет,атолку?Почтинетхудожников,
писатели и поэты вовсе перевелись. Появляются изредка странные тексты,да
и то неизвестно чьи.
- Анонимки? - усмехнулся Мартын.
-Нет,простолюдямхаркатьнасвоюизвестность.Нетличного
интереса. Тут еще видео... Старую культуру мы сохранили, ноленьнашаи
дикость ее быстро сжуют. Потомкам оставим гнилые кости.
- К чему ты клонишь? - нетерпеливо спросил Мартын чутьзаплетающимся
языком. - Все это азы!
- Для тебя - азы. А Виктору полезно послушать.
Короткий взгляд Мартына. Виктору стало не по себе. Опятьпоказалось,
что этот разговор, как и многие до него - неслучаен. Собеседникипонимают
друг друга с полуслова, а ему отведена роль не толькослушающего:что-то
пытаются ему втолковать, хитро, исподволь, незаметно.
- Когда-тооченьдавноя,кажется,былспециалистомпо
медиевистике.
Виктору стало не по себе. Опятьпоказалось,
что этот разговор, как и многие до него - неслучаен. Собеседникипонимают
друг друга с полуслова, а ему отведена роль не толькослушающего:что-то
пытаются ему втолковать, хитро, исподволь, незаметно.
- Когда-тооченьдавноя,кажется,былспециалистомпо
медиевистике... - Тут Месроп заметил недоуменный взгляд Виктора и пояснил:
- Ну, по Средневековью, скажем так. И ты понимаешь,юноша,естьуменя
мрачное подозрение, медленно переходящее в уверенность,чтоэтивремена
возвращаются.
- Так не бывает, - возразил Мартын. - Дважды в одну эпоху не войдешь.
- Ты прав, - кивнул Месроп, - но дважды в одну кучу дерьма вляпаешься
запросто.
- Кто тебе сказал, что Средневековье - куча дерьма,-поднялброви
Мартын. - Старые сказки про мрачное да про безысходное...Инквизициюеще
вспомни, чуму!
- Вспомню. Только к Средним векам они отношениянеимеют,этоуже
Возрождение... Ну, это длинные материи, я не о том.Медиевациясознания,
вот что меня беспокоит. Социальный невротизм из года в годрастет-это
раз! Все поголовно смотрят фантастический эпос - я как-то любопытства ради
сделал выборку программ и ахнул - почти всезаказныесериалы-рыцари,
волшебники, пришельцы, разбойники, маги, звездочеты... Это два!
- А что - три?
- А то, что ты прав, и дважды времена не повторяются. Ноеслитогда
соль земли составляли святые, то сейчас... Не знаю.
- Ну,святых,пожалуй,всегдабылонаперечет,авотмерзавцев
хватало.
- У нас вообще нет святых.
- Хорошо. Что дальше? Ты сейчас излагаешь тезисысвоегодокладана
комиссии? Изучил на месте - и доложил. А доктор Мальстрем приметрешение,
кудасколькофондовнаправить,даочереднойдесантсбросить,из
художников, скажем, или поэтов. Хранителей тайны и веры. Дальше что?
- Дальше. - Месроп сцепил короткие пальцы, так что вздулисьвенына
руках. - Дальше... А вот что!
Он обвел их неожиданно трезвым взглядом, поднялся с места и, подсев к
Виктору, обнял его за плечи.
- Дальше будет то, что мы перестанем ходитьвокругдаоколоюноши
мягкими шагами и присматриваться. Он с нами. Если у тебя есть сомнения...
- У меня нет сомнений, - так же трезво и остро ответилМартын,-в
нем я был уверен с самого начала. Твое тестирование,признай,ничегоне
дало.
- Возможно, - сказал Месроп. - И я вынужден доверять эмоциям.
Виктор понимал, речь идет о нем, но смыслтеменинеясен.Какни
странно, настороженности не было. Он догадывался, чторазговор-только
начало густых событий, которыхнеизбежать.Льстило,чтоему,самому
молодому из компании, доверяют и готовят к важному делу.
Налиценичего,конечно,неотразилось,иМесроп,внимательно
глядевший на него, вздохнул.