Никого.
- Жаль, все выключено, - сказал Саркис.
- Да? - хитро улыбнулся Уля и пошел к учительскому столу.Достализ
кармана короткий цилиндр телескопическойантенны,вытянулсамыйтонкий
штырь и осторожно ввел его в щель между столешницей и экраном.
Замок щелкнул, Уля откинул экран, прижал палец к ноздреидунулна
сенсоры.
Выведя карту на дисплей, Саркис уменьшил чатку до сантиметра, включил
трассер и прошел по улицам ипереулкам.Далмаксимальноеувеличение-
желтыйпунктиртрассымедленнопоползпосинимполосампроспектов,
проходил черезмигающиеименаулиц,площадей.Напрошлойнеделеон
составил список улиц, которые наметил пройти, и набрал из учебныхфильмов
уйму материалов. Смонтировал вместе и вотсейчас,небрежнооткинувшись,
мазнул по сенсорам.
- Вот.
Минутдесятьребятамолчасмотрелинапроносящиесяпоэкрану
бесконечные дома, потоки автомобилей,тротуарыпростокишелилюдьми-
такогоколичествалюдейониникогданевидели.Некоторыефрагменты
снимались ночью - цветные надписи над магазинами, мозаикаокон,огненные
реки улиц, бегущий под мост катерок с вымпелами.
- Э, так то когда было! - протянул Петро.
Со второго этажа донессязвукгонга.Ужин.Ребятапереглянулись,
Петро махнул рукой. Уля смотрел в окно. Малиновые полосы заката наливались
темнотой.
- До Кольца если дойдем, уже густяк, - сказал наконец Уля.
- До Кольца не дойдем, - спокойно ответил Саркис.
- Что же ты придумал? - заморгал Уля. - Верни план.
Он минуту всматривался в перекрестья и извивы полосилиний,потом
ткнул пальцемвкружок-одинизмногих,разбросанныхпокартеи
соединенных разноцветными линиями.
- Вот это - что?
- Попал! - хлопнул Саркис его по плечу.
- Метро! - торжествующе провозгласил Уля, подняв палец.
- Как мы до метро дойдем? - спросил Петро.
- Ногами. Попеременно переставляя левую и правую, - ответил Уля.
- Далеко не уйдешь, переставляя. Тебязаоградойзапереставлялку
поймают и обратно приведут.
- Значит, всех ловят почти сразу, так? - сказал Саркис.
- Так, - отозвался Петро.
- Богдан за Кольцо прошел, и поймали его не сычи дежурные, а патруль,
так?
- Так!
- Богдан по ограде не лез, он на дерево взобрался, по суку проползи
джампанул.
- Откуда знаешь? - в один голос спросили Уля и Петро.
Саркиспромолчал.ЕмунехотелосьговоритьоБогдане.Ребята
обидятся: один в другую компанию ходил.
- Выходит, - догадался Уля, - следящих камер на "бочке"нет,просто
ограда на сигнализации.
- Густяк, - загорелся Петро, - айда на дерево, проверим.
- Не проверим, - сказал Саркис, - тот сук спилили и в стволкакую-то
бляху вколотили. Датчик, наверное.
- Что же делать? - озабоченно почесал висок Уля. -Оградаотпадает,
ход в башню мы не знаем. Жаль, там платформа на крыше. Через проходнуюне
пойдем. Все двери закрыты.
- Закрытых дверей не бывает, - неожиданно для себя сказал Саркис.
- У-мм, - протянул Уля, склонив голову. - Что это значит?
- Не знаю, - честно признался Саркис. - Пока не знаю.
3
К утру он ничего не придумал.
Уля время от времени выжидательно на него поглядывал, но не мешал,а
Петро подключился к кому-то из соседнего класса и, забыв про все, игралв
"Дракона и свинью".
После занятий Саркис вышел во двор. Высоковглухойстенестарого
дома, в который упиралась ограда, нелепой заплаткойтемнелоединственное
заколоченное оконце. Неуместность этого окнарадовалаСаркиса.Когдав
голове был полный затык и совсем не думалось, он приходилкокну,долго
смотрел на него. Потом его разбирал смех, онсадилсяпрямонапесчаную
кучу у ограды, смеялся и думал.
Иногда его смешили мысли о жильцекомнаты,одинокоеокнокоторого
выходило во двор Лицея. Он представлял, как обросший, грязный и оборванный
старик ржавым гвоздем прокручивает дырку в фанере и часами смотриткним
во двор. Но ничего интересного он, естественно, не увидит: так иприкипит
глазом к дырке. Или, воображал Саркис, в этой заколоченной со всехсторон
комнате живут и множатся огромные, толщиной с руку, дождевые черви, их все
больше и больше, наконец оконценевыдерживаетнапора,иониплотной
розовой массой вываливаются, как из мясорубки, прямо наголовуучителям,
озабоченно покидающим Лицей.
Сегодня он опять глядел на окно, но смеяться не хотелось.
Наверно, в этом старом доме с осыпавшейся штукатуркой живетотсилы
человек десять. Когда-тоонкишеллюдьми,детибегалиполестничным
клеткам, шум, крики, музыка играет... Как в фильмах про жизнь до Пандемии.
Саркис представил: он живет в таком доме с папой и мамой, и это их оконце,
он смотрит во двор, а Лицея тогда, наверно, вовсе не было, ивотболезнь
опустошает комнату за комнатой, этаж заэтажом,домглохнет,никтоне
бегает, не играет, а за теми, ктонеумервпервыемесяцы,приезжают
большие машиныскраснымикрестамииразвозятихподеревням.Уже
несколько лет, как справились с Пандемией,номногиеещевгородане
вернулись, боятся.
Онподумал,кактрудно,наверно,уезжать,бросивкомнатус
единственным оконцем, бросив вещи, бросив книги.
Саркиса пробрал озноб.