А карандаш безжалостно продолжал:
"Но ты за это заплатишь. Куда бы ты ни скрылся, я везде тебя достану.
Тебе от меня не уйти".
Грифель плавно оторвался от стола - и карандаш исчез, будто его и не было. Уилсон вытаращил глаза, не в силах оторвать их от черных букв на скатерти.
"Уилсон, ты продал меня! Но ты за это заплатишь. Куда бы ты ни скрылся, я везде тебя достану. Тебе от меня не уйти".
Оркестр гремел, ему вторил аккомпанемент застольных разговоров, но Уилсон не слышал ни звука. Он весь без остатка был поглощен этими буквами и словами, наполнявшими душу смертельным страхом.
А потом словно что-то лопнуло у него внутри, и ужас захлестнул его ледяной волной. Уилсон, шатаясь, встал из-за стола, смахнул рукой бокал.
Тот со звоном брызнул осколками.
- Они не имеют права! - раздался пронзительный крик.
В зале тотчас сгустилась тяжелая тишина. Осуждающие взгляды устремились к нарушителю спокойствия. Брови недоуменно поползли вверх.
Рядом с Уилсоном возник официант.
- Вам нехорошо, сэр?
Смертельно бледного клиента взяли под руки и вывели из зала. Снова загудели голоса, заиграла музыка.
Кто-то надел на Уилсона шляпу, подал пальто. В лицо ему ударил прохладный ночной ветерок, и дверь за спиной с тихим вздохом захлопнулась.
- Осторожнее на ступеньках, сэр, - напутствовал его швейцар.
Шофер аэротакси открыл дверцу машины и отсалютовал.
- Куда прикажете, сэр?
Уилсон ввалился в такси, заплетающимся языком промямлил адрес, и машина влилась в поток городского транспорта.
Потом, нашарив непослушными руками ключ, Уилсон несколько минут возился, отпирая двери своего номера. Наконец замок щелкнул, дверь распахнулась.
Трясущийся палец нашел выключатель, и комнату залил яркий свет.
Уилсон вздохнул с облегчением. Здесь, в своем номере, он чувствовал себя в безопасности. Это его дом, его убежище...
За спиной раздался тихий, еле слышный смешок. Уилсон резко повернулся - и, ослепленный светом, сначала ничего не увидел. А затем заметил, как что-то шевельнулось у окна, что-то серое и смутное, словно клубящаяся туманная пелена.
Привалившись к стене, Уилсон смотрел, как сгущается эта пелена, принимая очертания человеческой фигуры. Наконец туман затвердел и образовал человеческое лицо - суровое лицо, без малейших признаков веселья, с горящими от гнева глазами.
- Маннинг! - вскрикнул Уилсон. - Маннинг!
Он метнулся к двери, но серая фигура не правдоподобно быстрым прыжком, будто сгусток пара, подхваченный ветром, загородила ему дозору.
- Куда ты так спешишь? - с издевкой спросил Маннинг. - Ты же меня не боишься, верно?
- Послушай, - простонал Уилсон, - я не думал, что все так обернется.
Я просто устал от работы, Пейдж меня загонял. Мне надоели эти жалкие гроши, мне хотелось денег, много денег.
- И поэтому ты нас продал, - сказал Маннинг.
- Нет! - воскликнул Уилсон. - Я не хотел! Я даже не задумывался о последствиях!
- Так задумайся теперь, - сурово проговорил Маннинг. - И как следует задумайся. Где бы ты ни был, куда бы ни шел, что бы ни делал - знай, что я не спускаю с тебя глаз.
Я не дам тебе покоя ни на секунду.
- Прошу тебя, - взмолился Уилсон, - пожалуйста, уйди, оставь меня! Я отдам тебе деньги... все, что осталось.
- Ты продал нас за двадцать тысяч. А мог, между прочим, потребовать двадцать миллионов. Чемберс заплатил бы, поскольку твое сообщение на самом деле стоит двадцати миллиардов.
Уилсон, хрипя и задыхаясь, бросил на пол пальто, попятился и, наткнувшись на кресло, неуклюже свалился в него, не спуская глаз с серой туманной фигуры.
- Подумай об этом, Уилсон, - насмешливо продолжал Маннинг. - Ты мог стать миллионером, даже миллиардером. И все сокровища, которые дает богатство, лежали бы у твоих ног. А ты продался за жалкие двадцать тысяч.
- Что же мне теперь делать? - со стоном выдохнул Уилсон.
Туманное лицо скривилось в усмешке.
- Не думаю, чтобы ты смог сделать еще что-нибудь.
И прямо на глазах у Уилсона лицо начало таять: черты его размылись, растворились в струящейся дымке. Потом и она испарилась. В воздухе заискрилось слабое мерцание - и погасло.
Уилсон зашаркал к столу и схватил бутылку виски. Руки у него тряслись так сильно, что рядом с бокалом образовалась лужа. Он с трудом поднес бокал ко рту и расплескал половину прямо на белую рубашку.
Глава 9
Людвиг Статсмен крепко сжал тонкие губы.
- Такой, значит, расклад, - сказал он.
Спенсер Чемберс, сидя за столом, изучал своего собеседника. Статсмен напоминал ему волка - поджарого, жестокого и коварного. И даже наружность у него какая-то волчья: длинное худое лицо, маленькие блестящие глазки, бескровные тонкие губы... Но этот хищник не дожидается инструкций, а действует по своему усмотрению. И действует безошибочно, хотя и беспощадно.
- К чрезвычайным мерам, столь вами излюбленным, прошу вас прибегнуть лишь в самом крайнем случае, - предупредил Чемберс. - Если придется, мы ни перед чем не остановимся. Но не сейчас. Я хочу решить этот вопрос по возможности без шума. Пейдж и Маннинг - не такие люди, чье исчезновение могло бы пройти незамеченным. Начнется расследование, забегают ищейки - в общем, будет куча неприятностей.
- Понимаю, - кивнул Статсмен. - Конечно, лучше бы их записи просто пропали и кто-то бы их нашел. Вы, например. Скажем, в один прекрасный день они оказались бы у вас на столе.
Собеседники смерили друг друга долгими взглядами, скорее как враги, нежели как союзники.
- Не у меня, - буркнул Чемберс, - а у Крэйвена. Чтобы Крэйвен открыл эту новую энергию. Все открытия Крэйвена принадлежат "Межпланетной".
Президент встал из-за стола, выглянул в окно. Потом вернулся и вновь уселся на стул. Откинулся на спинку, сложил вместе кончики пальцев. Под усами промелькнула белозубая усмешка.
- Я о ваших делах ничего не знаю, - сказал он. - Ни про какую энергию материи слыхом не слыхал. Пусть Крэйвен ею занимается, это его проблема.
Вы будете работать самостоятельно, вы и Крэйвен. А я вас не знаю и знать не желаю.
- Я всю жизнь работаю самостоятельно, - отрезал Статсмен и захлопнул челюсти, словно стальной капкан.
- Кстати, как поживает Юпитерианская конфедерация? - не без ехидства осведомился Чемберс. - Надеюсь, там все в порядке?
- Не совсем, - ответил Статсмен. - Народ до сих пор возмущается, не может забыть про Меллори.
- Но Меллори сидит в тюремном корабле! Сейчас он должен быть где-то возле Меркурия, если я не ошибаюсь.